Обретенная любовь - Ли Эйна. Страница 36

— Я решил уехать завтра и хотел попрощаться с тобой наедине.

— Я не предполагала, что ты уедешь так скоро. — Она не могла смотреть на него и снова отвернулась.

Сэм взволнованно переминался с ноги на ногу.

— Думаю, ты вернешься в Сакраменто с Эви и Адамом.

Симона кивнула и снова вытерла слезы. Она повернулась лицом к нему, пытаясь улыбнуться. Но тщетно. При первом же взгляде на Сэма ее подбородок задрожал, и она едва сдерживала слезы.

— Я буду скучать без тебя, Сэм. Надеюсь, ты будешь осторожен. — Голос ее прервался.

Сэм смотрел на Симону, борясь с желанием обнять ее.

— Я тоже буду скучать по тебе.

Не в силах больше сдерживаться, он протянул руки и обхватил ее щеки ладонями. Большими пальцами утер ей слезы.

— Ты плачешь из-за меня, мышка? Симона кивнула и, смутившись, опустила глаза.

— Пожалуйста, не отворачивайся. — Он приподнял ее подбородок, и взгляды их встретились. Глаза Симоны были полны муки, а в его глазах сквозило отчаяние.

— Ни одна женщина никогда не плакала по мне. — Сэм опустил голову и слизнул языком одну из слезинок. — Теперь мы разделили сердечную боль.

Лицо Симоны смягчилось улыбкой.

— Какой прекрасный обычай. Ты научился этому у народа своей матери?

Мягкая улыбка и близость женщины заставили его потерять контроль над собой, он наклонил голову и поцеловал ее.

У Симоны никогда не было любовника, и ее никогда не целовал мужчина. Она ответила ему со страстным желанием, которое постоянно подавляла с того самого момента, как впервые увидела Сэма. Когда губы их разомкнулись, Симона была бледной и дрожала.

Карие глаза Сэма полнились раскаянием.

— Прости меня, мышка, я не имел на это права, но не мог уехать просто так.

Симона больше не могла сдерживаться. Лицо ее преобразилось и теперь сияло.

— Я люблю тебя, Сэм.

— Мышка, — грустно вздохнул он и обнял ее. Волосы Симоны были мягкими, как подушка, когда он прижался щекой к ее голове. — Обещай, что уедешь отсюда, иначе я могу обидеть тебя.

— Ты никогда не сможешь обидеть меня, Сэм. Я знаю это. Так подсказывает мое сердце.

Сэм отстранился и крепко взял ее за плечи.

— Ты не понимаешь. Я ничего не могу предложить тебе. Я метис. Мы не сможем жить вместе. Нет такого места, где бы нас приняли. Мы не сможем даже найти священника, который обвенчал бы нас.

— Меня не волнует это, Сэм! — отчаянно крикнула она. — Я хочу уйти с тобой. Всегда быть вместе с тобой. Все остальное не имеет для меня значения.

Она обхватила его шею руками, но он отнял их.

— Ты не понимаешь, что говоришь. Ты даже не представляешь, на что это похоже. Люди начнут презирать тебя так же, как меня.

Сердце Симоны наполнилось болью от страха, что ее счастье было таким коротким. Она теряла его.

— Мне все равно, что скажут люди. Меня волнуешь только ты. Ты единственный человек, имеющий для меня значение, Сэм.

— У тебя есть Эви, мышка. Ты можешь опереться на ее дружбу.

— Она навсегда останется моей подругой. Но у нас с тобой есть еще и личная жизнь. Я хочу, чтобы моя жизнь прошла с тобой. — Симона умоляюще смотрела на него. — У Эви теперь есть муж. Я буду только мешать им. Я знаю, что некрасива, Сэм…

Он прервал ее поцелуем, прежде чем она успела договорить. Резкие черты его лица смягчились от нежности, и в глубине глаз светилась явная любовь.

— Разве я не говорил, чтобы ты не унижала себя, мышка? А теперь ты скажи мне, неужели я заслуживаю большего, чем «такую женщину, как ты»?

— Ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили, но ни одна женщина не сможет любить тебя так, как я.

Доводы Сэма были разбиты, и он не мог больше ничего сказать. Он притянул Симону в свои объятия, и их губы снова сомкнулись, и давно сдерживаемая любовь вспыхнула ярким пламенем, настоятельно требуя большего, чем поцелуи.

— О Боже, мышка, — прошептал Сэм, стягивая платье с ее плеч, — если они не нашли оснований повесить меня несколько часов назад, то уверен, что теперь я даю им повод, который они ищут.

На следующее утро Эви пришла в восторг, когда Симона рассказала ей о событиях вчерашнего вечера. Она крепко обняла подругу.

— О, Симона, я так рада за тебя. Я давно знала, что ты любишь его.

— Сэм предупредил меня, что нам будет нелегко. Люди не примут нас, и мы всегда будем подвергаться унижению, как изгнанники.

— Ты знаешь, что Адам и я так не думаем. Поедем с нами в Сакраменто. А если хочешь, можешь остаться здесь с Сэмом и вести дело в булочной.

— Сэм хочет, чтобы мы уехали отсюда. Он рассчитывает найти Бэйли, а затем двигаться дальше.

— Куда двигаться, Симона? — с тревогой спросила Эви. — Я думала, что вы приедете в Сакраменто.

— Может быть, когда-нибудь приедем, дорогая, — ответила Симона с улыбкой. — Сэм готовится в дорогу. Мы уедем, как только он вернется.

Эви попыталась скрыть свое огорчение практическим предложением:

— Подожди, пока я не вернусь. Я пойду в банк, чтобы продать землю, которой мы владеем.

— В этом нет необходимости, — запротестовала Симона.

— Обещай, что дождешься меня.

— Конечно. Мы же не уедем не попрощавшись. Эви снова обняла ее со слезами на глазах.

— Почему бы тебе все-таки не убедить Сэма поехать в Сакраменто? Там будет совсем по-другому.

Симона пожала ей руку.

— Я поступлю так, как решит Сэм. Ты рада за меня, дорогая?

Готовая заплакать, Эви снова обняла ее.

— О да. Просто я не люблю расставаний. — Она отвернулась и поспешила выйти, чтобы не расплакаться.

Центральный банк Сан-Франциско ничем не отличался по внешнему виду от других банков. Вдоль стены стояли четыре кабины кассиров, а за ними располагалось огромное хранилище, где держали золото. Когда Эви вошла, среди старателей, стоящих в очереди, чтобы положить на хранение наличные деньги или золото, возникло оживление.

После того как ей сообщили, что Хайрам Пендергаст скоро придет, Эви села, чтобы дождаться его.

Ее мысли тотчас переключились на Симону и Сэма. Беспокоясь о будущем подруги, она ничем не могла ей помочь. Симона и Сэм, безусловно, заслуживали счастья, и они обязательно добьются его.

— Миссис Ролинз?

Погруженная в свои мысли, Эви несколько секунд не отвечала на непривычное обращение.

— Прошу прощения, миссис Ролинз.

Она подняла глаза и увидела молодого человека в очках, которого раньше никогда не встречала.

— Я Джеральд Пендергаст. Догадываюсь, что вы ждете моего отца. Сожалею, но его нет здесь в данный момент. Могу я чем-то помочь вам?

Эви робко улыбнулась, и ее улыбки было достаточно, чтобы очаровать юношу.

— У меня неотложное дело, которое я хотела бы обсудить с мистером Пендергастом.

— Может быть, я смогу помочь вам? Почему бы нам не пройти в мой кабинет?

Джеральд Пендергаст был воплощением вежливости, когда показывал Эви свой небольшой кабинет. Убедившись, что она удобно устроилась, он сел за свой письменный стол.

Эви показалось, что юноша испытывает тревогу больше, чем она.

— Вы всегда работали в банке, мистер Пендергаст? Я не помню, чтобы видела вас здесь раньше.

Пендергаст покраснел.

— Действительно, это мой первый день, когда я обслуживаю клиентов. Я недавно вернулся с восточного побережья, закончив учебу в Гарвардском университете.

— В таком случае поздравляю с окончанием. Должно быть, отец очень гордится вами.

Юноша поправил прическу, довольный собой, и немного расслабился.

— Так что я могу сделать для вас, миссис Ролинз? Может быть, стаканчик воды?

— Нет, ничего, — сказала Эви, затем передумала. — Впрочем, есть кое-что. Я хотела бы узнать, сколько я задолжала банку.

Джеральд Пендергаст выглядел смущенным. Он был из тех людей, кто гордится тем, что, прежде чем что-либо предпринимать, тщательно обдумывает план. Поэтому он уже внимательно просмотрел все счета, чтобы ознакомиться с делами банка, но имени Эви Ролинз среди них не встретил.