Богоборец. Дорога Силы (СИ) - Кожедуб Ярослав. Страница 17

Неделя одиночества в желтой зоне тянулась невыносимо долго. Не спасали ни деликатесы, на покупку которых я пожертвовал целую Стальную монету, ни песни, которые я в свободное время мурлыкал себе под нос, ни разговоры вслух с самим собой, ни поднадоевшая медитация. А все потому, что завесы практически не пропускали звуков. В пещерах и без того было тихо, как в склепе, а когда я оказался в одиночестве между двумя преградами, то единственным громким звуком осталось мое дыхание. И это буквально сводило с ума. Я, конечно, слышал про сенсорную депривацию, но до этого момента даже не подозревал, насколько сильно я был зависим от едва слышного дыхания и звуков, которые издавал другой человек поблизости. Без них моя крыша медленно и неотвратимо начала съезжать куда-то в сторону.

— Над болотом тумааан… — уныло напевал я, периодически отхлебывая из кувшина с квасом. Вкус специфичный, сильно отличавшийся от воспоминаний с Земли, так что даже не хочу знать, из чего его тут варят. Увы, из относительно долго хранящихся жидкостей на аукционе мы нашли лишь этот напиток, являвшийся народным достоянием олганов, и кучу вариаций алкоголя. В алхимическом разделе была дистиллированная вода, но по таким ценам, что мы даже раздумывать над этим вариантом не стали. — Волчий вой заметааает следыы…

(Здесь и далее — слова песни «Воин вереска» группы «Мельница»)

Давление уже несколько дней как стало привычным — пусть работа с местной Ци всё еще давалась непросто, но первое, самое тяжелое время уже минуло. Развитие шло семимильными шагами, но скука и отсутствие звуков весьма пагубно сказывалось на моём настроении. В минуты отдыха я работал с дневниками (скучно), пялился в потолок (еще более скучно), отжимался от пола и приседал до упаду (первое время терпимо, но спустя несколько дней — вновь скучно). Физкультура помогала лучше всего, но бесила из-за однообразия — найти более-менее большой свободный от кристаллов пятачок на полу оказалось практически невозможно, а в такой тесноте я не мог ни позаниматься с копьем, ни разнообразить физические упражнения. Можно было очистить от кристаллов площадку для тренировок самостоятельно… но я понятия не имел, как на такую самодеятельность среагирует Хранитель. Вдруг это его аналог сада, а я тут, образно выражаясь, начну топтаться и рвать его цветочки?

Последние пару дней я занимался тем, что пытался переложить те песни, которые еще худо-бедно помнил, с русского на язык эрайн. Получалось не всегда удачно, временами откровенно сомнительно, но зато сам процесс неплохо нагружал голову и хоть как-то спасал от скуки.

— Я бы думал, что пьяяян… Так испил лишь студёной воды…

Замолчав, я записал получившийся абзац в бумаги и в раздумьях пожевал губу. Да, пожалуй, что неплохо. И ритм сохранился, и рифма, и даже смысл не так уж далеко ушел. Волков пришлось заменить на аррисов, чтобы сохранить размер строчки, но они как раз похожи — и по повадкам, и тоже в стаях живут… Правда, вместо воя издают довольно унылые звуки, смахивающие больше на предсмертные хрипы простуженной собаки… но да ладно, спишем это на поэтическое преувеличение.

— Из кувшина, что ты мне подала, провожая в дорогу…

Я на секунду задумался, повторив в уме получившуюся строчку. Нормально.

— Из которой я никогда не вернуусь… жди — не жди, никогда не вернуусь…

А вот эта часть вообще прекрасно вышла. Довольный, как слон, я записал получившиеся строки и, отложив лист бумаги, откинулся на стену. Закрыл глаза и пропел получившийся абзац заново, под конец сорвавшись на завывания и утерев пробившуюся слезу. Ух, аж мурашки по телу прошли.

— Воу. А ты, я смотрю, тоже тут с ума сходишь? — раздался сбоку насмешливый голос.

— Ди! — я радостно подскочил с пола и бросился к бледной напарнице, подхватив её под руку и усадив на своё место. — Ты как?

— Тяжело. Чуть умом не тронулась, пока сидела в оранжевой зоне. Под конец едва сдерживалась, чтобы не плюнуть и не пойти дальше. Правда… теперь думаю… что поторопилась.

Последние слова Диомеда буквально просипела, хватая воздух ртом, и выхватила из браслета уже хорошо знакомый фиал. Взболтала голубую жижу и быстро осушила бутылочку. Выдохнула с облегчением и уже более спокойно сказала:

— Ладно, а теперь дай мне денек на привыкание. А то без эликсира что-то совсем тяжко.

Дня Диомеде не хватило: более-менее выдерживать местное давление она начала лишь на вторые сутки беспрерывных медитаций. Благо, что денег на эликсир у нас теперь хватало и десятка Бронзовых монет было уже не жаль. Даже две Серебряных монеты были настоящим состоянием по любым меркам. А ведь в обозримом будущем их должно стать еще больше: у меня был неиллюзорный шанс успеть добрать следующий ранг. А даже если не успею я — почти гарантированно успеет меня догнать Диомеда.

Другой вопрос, что чересчур налегать на эликсир тоже не стоило — среди побочных эффектов при частом употреблении значились нещадная диарея и мучительная головная боль.

— Слушай, а ты думал насчет того испытания? Как мы должны были пройти его… правильно?

— Думал, — я слегка отвлекся от медитации и переключился на Закалку, как самую простую часть развития. В таком формате можно было спокойно поддерживать разговор, в отличие от работы с энергетикой. Разве что эффективность поглощения Ци немного падала, но некритично. — А ты?

— Ну, если я правильно поняла — то Хранителю важна была наша… хм… справедливость. И честность. Тебе же тоже один из преступников предлагал взятку?

— Ага. Я пришел к тому же выводу. В целом, это лежало на поверхности… Только вот это не объясняет, почему мы получили именно такие результаты по итогам испытания.

— В смысле, почему у тебя зеленый доступ, а у меня желтый?

— Ммм… нет, я не про это. С разницей в доступах ответ прост — предварительные вердикты были специально даны нам частично неправильными. Я старался разобраться в каждом деле подробно, расспрашивал преступников и куда чаще, чем ты, менял приговоры, так что дело, скорее всего, в этом, — я слегка улыбнулся, не открывая глаз, услышав сердитое сопение напарницы. — Не обижайся, просто я более дотошный, чем ты, вот и всё. Меня больше интересует вопрос — а как нужно было пройти это испытание, чтобы получить… ну… максимум?

В сердитое пыхтение Диомеды вплелись нотки задумчивости. Поразмышляв, она неуверенно сказала:

— Ужесточать приговоры? Если у Света такой же бзик на справедливости, как у Тьмы — на эгоизме, то, возможно, со всех преступников надо было спрашивать по максимуму?

— Возможно, и так. Но у меня есть иной вариант, более логичный. Скорее всего, нам попросту требовалось выйти за рамки человеческой морали. Хранитель — дух. Элементаль Стихии. Пусть и мыслящий, но все равно крайне далекий от человека или других разумных рас, обладающих обычным физическим телом. У него не может быть человеческих понятий о справедливости. Они могут быть достаточно близки к нашим… иначе мы попросту завалили бы испытание… но обязаны отличаться.

— И в чем же, по-твоему, отличия?

Я искренне рассмеялся и открыл глаза. Взглянул на напарницу, с искренним интересом и ожиданием смотревшую на меня. Как же она привыкла к моему иллюзорному всеведению!

— Понятия не имею, Ди. Я все еще человек. Может, нужно было сходу казнить лжецов, или отпускать убийц, которые честно дрались со своим врагом один на один… сотни вариантов, и какой правильный — понятия не имею, увы. Спроси меня об этом, когда я стану Заклинателем и обрету связь со Светом. Может, тогда отвечу.

Интерлюдия

Лон’Гримм, крепость Таубер

— Отец, а как ты стал гертэном?

— Ну, для начала, половина моих братьев и сестер погибла в скитаниях. Еще двое посмотрели, как твой дедушка пытается выкроить в своем графике хотя бы минутку свободного времени — и вежливо отказались от такого будущего.

— А ты?