Пылкая страсть - Ли Эйна. Страница 21

Голубые глаза Нэнси вспыхнули.

— Прошу прощения. Патриция, но забота о сыне или дочери независимо от их возраста — привилегия матери. Поэтому мне решать, беспокоиться о Стивене или нет. Скажу честно, меня тревожит его судьба, но не то, о чем вы думаете. Меня не волнует, правильно ли он питается и тепло ли одевается в непогоду. Надеюсь, я его воспитала достаточно хорошо, чтобы он мог решать житейские проблемы сообразно здравому смыслу. И могу определенно сказать, что меня не тревожит, хороша ли для него женщина, которую он любит, или нет, потому что он единственный, кто может это решить. Если сын считает, что она достойна его любви, этого достаточно для меня и его отца. Но вот что меня действительно беспокоит. Всякий раз, когда его судно исчезает за изгибом реки, я очень волнуюсь и думаю, что, может быть, мы виделись в последний раз. Вот истинная причина моих тревог. — Ее глаза блестели от слез. — Если вы ждете от меня осуждения, то напрасно, Патриция. Всю свою жизнь я была окружена любовью своей семьи, которая поддерживала меня в трудные минуты. Думаете, я буду порицать женщину, которая вынуждена в одиночку бороться со своим несчастьем? Упаси Бог! — горячо воскликнула Нэнси.

— Прошу прощения, если я чем-то вас обидела, миссис Керкленд. Все дело в том, что в Бостоне я привыкла к осуждению людей из высших слоев общества и полагала встретить здесь такое же отношение, — сокрушенно сказала Патриция.

Нэнси ласково пожала ей руку и встала.

— Вы находитесь в Виргинии, дорогая. Это подходящее место для того, чтобы начать новую жизнь, пока еще есть время.

— Я здесь всего на неделю, миссис Керкленд, — сказала Патриция с легким смехом. — Не думаю, что за такой короткий период может произойти чудо.

— Давайте попытаемся… и начнем с завтрашнего дня. Церковная община устраивает чаепитие, и я с удовольствием представлю вас соседям. Силы небесные! — сказала она, весело тряхнув седой головой. — Появление двух столь очаровательных дам, несомненно, вызовет множество толков!

Когда они покинули гостиную, мужчины уже докурили свои сигары, и Джонатан Сазерленд, несмотря на требование Нэнси остаться на ночь, настоял на возвращении к себе домой. Том и Барбара согласились его сопровождать, и все трое вскоре уехали.

Патриция охотно приняла предложение Стивена погулять перед сном. Цветущий сад освещала яркая луна. В воздухе стоял аромат лаванды, желтого жасмина и роз, которые Нэнси Керкленд очень любила.

Патриция и Стивен в глубокой задумчивости молча брели по дорожке вдоль аккуратно подстриженной живой изгороди.

Мысли Патриции все еще были заняты недавней беседой с Нэнси Керкленд. Все ли в Виргинии настроены либерально или только семейство Керклендов? И почему Стивен так отличается от остальных членов семьи? Все они придерживались принципа «живи и давай жить другим», все, за исключением Стивена!

— Твой дед весьма приятный старик, — сказала она с теплотой.

— Надеюсь, он не слишком досаждал тебе своими непристойными намеками? Он ужасный болтун, а на самом деле после смерти моей бабушки более сорока лет назад ни разу не взглянул ни на одну женщину.

— Разумеется, он не смог обмануть ни меня, ни Барбару, — смеясь, сказала Патриция. — Хотя странно, что он не женился еще раз, оставшись молодым вдовцом.

— Говорят, в роду Керклендов все мужчины однолюбы. И это подтверждается на протяжении многих лет, — сказал Стивен серьезно.

Они остановились у небольшой прядильни, и Стивен показал ей ткацкие станки и веретена со льном. Потом они осмотрели мельницу, голубятню, ледник, амбар, наконец подошли к конюшням и задержались у денника одной из лоснящихся лошадей.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Стивен.

— Да. В Бостоне я каждое утро совершала конную прогулку. Я люблю верховую езду, — ответила она, и в ее глазах вспыхнули огоньки.

— Это Вулкан. Как поживаешь, старик? — Стивен похлопал по шее огромного вороного жеребца. В ответ тот вскинул голову. — Кажется, в море я больше всего скучаю по верховой езде.

Патриция усмехнулась.

— Вот уж никогда бы не подумала!

— Это правда, мадам Фэрчайлд! — Он уперся ладонями в стену по обеим сторонам головы Патриции, прижав ее к двери конюшни. — А о чем, по-твоему, я больше всего тоскую? — спросил он. Его голова находилась от нее в опасной близости.

— Конечно, о женщине, капитан.

— Мы иногда заходим в порты, — хрипло сказал он. Их взгляды встретились.

— Я сказала «о женщине», капитан, а не о женщинах вообще. — Между ними возникло напряжение, которое почувствовали оба. — Я имела в виду единственную женщину.

— Разве ты не знаешь, что единственной женщиной в жизни моряка является его корабль? — насмешливо сказал Стивен. Его голова склонилась еще ниже, и губы коснулись ее уха. — Это очень требовательная любовница.

— В таком случае мы не должны возбуждать ее гнев, — резко ответила Патриция и, нырнув под его руки, пошла прочь.

Стивен покорно последовал за ней, и когда они вернулись в дом, на его лице блуждала двусмысленная улыбка.

Глава 14

Том и Барбара вошли в библиотеку в доме Джонатана Сазерленда, поручив деда заботам одного из слуг. Вскоре дом погрузился в тишину, все его обитатели ушли на покой. Огонь в камине слабо горел, и Том зажег лампу, стоявшую на письменном столе.

— Устраивайся поудобнее, Бэб. Я обещал Стивену проверить некоторые записи в расходной книге. Это не займет много времени.

Барбара бесцельно бродила по комнате, пока Том листал лежащие на столе гроссбухи. Затем она сняла с одной из полок томик стихов и села в кресло у камина. Она попыталась читать, но ее глаза постоянно возвращались к широкой спине Томаса, склонившегося над столом.

Какая-то волнующая интимность была разлита в воздухе, и ее неодолимо влекло к Томасу. Она исподтишка его разглядывала из-под полуприкрытых век.

Тусклый свет и таинственные тени придавали его фигуре особое очарование. Томас склонился над столом, взял с полки очередную тяжелую книгу. И вдруг повернулся к ней.

— Кажется, ты вот-вот заснешь, — сказал он с обезоруживающей улыбкой.

— Нет, я не хочу спать, — ответила она. — Я тебя изучала.

— Знаю, — мягко сказал Том. — Я чувствовал на себе твой взгляд.

Барбара слегка покраснела, смущенная тем, что он заметил ее пристальное внимание.

— Тебя это беспокоит? Том встал и подошел к ней.

— Да, это меня беспокоит, но не по той причине, о которой ты думаешь. Это меня возбуждает, Бэб. Я схожу с ума, когда ты на меня смотришь. — Он взял книгу из ее рук и отложил в сторону.

Сердце Барбары взволнованно забилось, когда Том рывком поднял ее на ноги. Затем он сел на ее место и притянул девушку к себе на колени. Жар его бедер ее опалил, а он внимательно разглядывал каждый ее пальчик. Эта новая и неожиданная близость необычайно взволновала Барбару, и она попыталась унять дрожь, но безуспешно.

— Интересно, что так привлекает тебя в моих пальцах? — робко сказала она. Каждое его прикосновение ее пьянило.

— Я хочу тебя изучить до мельчайшей подробности, — нежно сказал Томас. — И вот начал с кончиков пальцев, поскольку сейчас только они мне доступны.

Барбара не смогла удержаться, чтобы не покраснеть от непристойного намека. Томас заметил ее смущение и слегка улыбнулся.

Его губы приблизились к ее уху, и он что-то ей прошептал. Все ее тело охватила дрожь, и она почувствовала возбуждающую теплоту его дыхания на своей коже.

— Тебя когда-нибудь целовали, Бэб?

— Да, — нерешительно ответила она.

— И тебе это нравилось? — Его губы скользили по ее точеной шее.

— Не всегда, — искренне ответила она.

— В таком случае ты должна знать, что сейчас тебя снова поцелуют. — Он усмехнулся, и ласковый тембр его голоса подействовал на нее так же возбуждающе, как и его прикосновения.

Том притянул девушку к себе и прильнул к ее губам страстным поцелуем. Этот поцелуй отличался от тех, какие она когда-либо знала, как небо и земля. Барбара чувствовала себя спокойно в объятиях Тома и тянулась к нему всем сердцем. Когда она подняла глаза, в ее взгляде сквозило обожание, а он ласково провел ладонью по ее лицу, прежде чем снять с головы платок.