Дневник осады Порт-Артура - Лилье Михаил Иванович. Страница 64

После необыкновенных усилий, хлопот и труда щиты были наконец изготовлены и выданы для пробы на Куропаткинский люнет.

Немного времени спустя один из офицеров, посетивших этот пункт, обратил внимание на новое изобретение и удивился только, что оно поставлено «кверх ногами».

— Что, ты пользуешься этими щитами? — спрашивает он ближайшего стрелка.

— Так точно, Ваше Высокоблагородие! — отвечает солдатик.

— Да как же ты из-за них стреляешь? — допытывает его офицер.

— Да разве можно, Ваше Высокоблагородие, стрелять из этой дырки? Стреляем мы, конечно, поверх щитов, а в дырочку только смотрим за японцем, — отвечает решительно стрелок.

Оказалось, что сам-то генерал Фок даже и не поинтересовался дальнейшей судьбой своего изобретения, выполнение которого стоило столько труда и энергии.

Сравнительно тихо.

С Высокой горы весь наш западный фронт и Новый Город видны как на ладони.

Японцы усиленно обстреливают сегодня наш флот 11-дюймовыми снарядами, а 5-е временное укрепление, которое сильно мешает своим огнем их поступательным работам к 5-му форту, 6-дюймовыми снарядами.

Слыхал, будто генерал Церпицкий умер от раны.

Сегодня я расспрашивал одного раненого стрелка о последних наших боях на Плоской горе. Вот его короткий, характерный рассказ.

— Так что, Ваше Высокоблагородие, сначала ён зачал наши бойницы из пулеметов пулями поливать, а потом шрапнелью начал сыпать да мины из аппаратов пущать, чтобы блиндажи наши разбить. Все это мы терпели, ну а когда зачал ён 11-дюймовыми бомбами землю ровнять на месте наши окопов, тут, верное слово, трудно нам стало; все же трое суток вытерпели.

Я здесь должен прибавить, что Плоскую гору японцы у нас не взяли, а мы сами ее оставили в ночь на 23 ноября, спокойно отойдя на следующую линию обороны.

Многие офицеры вполне сознают все отчаянность и безотрадность положения как самой крепости, так и ее защитников. И вот среди них, уже столько раз рисковавших своей жизнью, является теперь какое-то глухое озлобление и на наше правительство, и на генерала Куропаткина, который за 10 месяцев войны не мог сколько-нибудь облегчить нашей участи и хотя отчасти оправдать его обещания на выручку. Между тем крепость выполнила свою задачу: она привлекла на себя 100-тысячную армию японцев, задержала ее под своими стенами и до сих пор, в течение 10 месяцев, геройски защищается от неизмеримо сильнейшего противника.

Сегодня я беседовал с одним из защитников 3-го временного укрепления и могу привести несколько из рассказанных им эпизодов.

Однажды комендант форта заметил, что после взрыва брошенной в наружный ров форта ручной гранаты в форт прилетел кусок человеческого мяса.

— Петров! Посмотри, что, теплое мясо? — приказывает офицер.

— Никак нет, Ваше Высокоблагородие, холодное, — докладывает солдат.

Публика недовольна, значит, граната разорвала труп, а не живого человека. Дело в том, что во рву форта уже более месяца сидят японцы, но вылезти оттуда на самый форт не могут. Скалистый же грунт местности не дает им возможности устроить подкоп и взорвать форт.

Другой раз на том же форту военному инженеру капитану Затурскому, ведущему контрминную систему, понадобилось посмотреть в наружный ров, что там делают японцы.

На вызов охотников не оказалось.

— Все равно, Ваше Высокоблагородие, креста не дадут, а сами изволите знать, дело это очень опасное, — говорили солдаты.

— Ну, а за 5 рублей полезешь посмотреть? — предлагает капитан Затурский.

— За 5 рублей — это с большим удовольствием, — отозвалось несколько человек сразу.

С тех пор наши стрелки за 5 рублей производят рекогносцировки наружного рва, постоянно рискуя своей жизнью.

Сегодня слыхал, что в крепости вполне способных носить оружие осталось не более 12 600 человек.

Тепло. Сравнительно тихо.

Днем японцы обстреливали порт 6-дюймовыми снарядами. На Высокой они поставили горные орудия и из них ведут стрельбу по городу.

Мы же Высокую обстреливать не можем за неимением снарядов.

Сегодня генерал-адъютант Стессель сообщил, что им получено известие о приходе к Артуру еще одной свежей японской дивизии.

Нечего сказать, приятная новость!..

Настроение гарнизона самое мрачное.

Ночь темная.

На Высокой у японцев каждую ночь горят три больших красных фонаря.

С утра поднялся сильный ветер и температура понизилась.

Японцы продолжают обстреливать город и эскадру. Кажется, уже все наши корабли пошли ко дну.

Единственный способный еще к плаванию броненосец «Севастополь» вышел в море и стал на якорь у горы Белый Волк.

Весьма вероятно, что он думает прорваться в Чифу и там разоружиться.

Цинга в крепости растет с каждым днем. Госпиталя переполнены.

Вообще положение крепости совершенно безнадежное. В городе поговаривают даже о ее сдаче.

Ночь темная и холодная. В море сильная волна. На Высокой сегодня огней почему-то не видно.

Сегодня исполнилось 10 месяцев со дня первой бомбардировки Артура. Генерал-адъютант Стессель в своем приказе за № 903 поздравляет гарнизон с 10-месячной обороной крепости. Вот что гласил этот приказ:

Поздравляю вас, славные защитники 10-месячной обороны крепости! 27 января, около 11 часов дня, перед Артуром показалась эскадра противника и скоро открыла огонь по нашей эскадре, стоящей тогда на наружном рейде, и по батареям берегового фронта, особенно по Электрическому утесу. Бомбардировка продолжалась около часа.

Я лично видел славную работу артиллеристов Электрического утеса капитана Жуковского. Эскадра противника быстро уходила от нашего меткого и сильного огня.

Ныне ровно 10 месяцев со дня начала войны, 10 месяцев Артур держится, не получая ни подкрепления, ни снарядов, ни продовольствия. Что может быть выше этой стойкости, мужества и отваги!

Слава Богу, Царю Небесному, Слава вам, славным героям, войскам Русского Батюшки Царя!

Генерал-адъютант Стессель

Сегодня японцы из горных орудий и Высокой горы обстреливают город.

Во время моей поездки на дрожках с капитаном А. один снаряд разорвался около нас в каких-нибудь 10 саженях.

Другой снаряд, вероятно 120-миллиметровый, попал в Дальнинскую больницу, находящуюся в Новом Городе. Трудно себе представить весь ужас несчастных раненых и больных. Эти страдальцы бежали по страшному холоду на левый фланг крепости. При виде их у всех невольно сжималось сердце. Закутанные в халаты, в шинели нараспашку, в одеяла, некоторые на костылях, они представляли ужасную картину. Некоторые, особенно изнуренные цингою, шли чуть ли не в течение целого дня от Нового Города до казарм 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Да и сами эти казармы далеко не могли служить хорошим пристанищем: это были полуоконченные и очень холодные помещения.

Сегодня днем к берегам Ляотешаня пристали две шаланды. Одна с семьей полуголодных китайцев, другая, кроме нескольких китайцев, привезла с собой небольшие запасы луку и чесноку.

Слыхал, что при последнем заседании совета обороны крепости начальником штаба укрепленного района полковником Рейсом, который заседал в совете, как представитель генерал-адъютанта Стесселя, был предложен вопрос: «О пределе сопротивления крепости». Против обсуждения этого вопроса восстали все лица совета и в особенности комендант, генерал-лейтенант Смирнов.

Тонкий вопрос полковника Рейса был всеми отлично понят, хотя сам полковник Рейс и уверял впоследствии, что его-де «неправильно поняли»...

Ввиду окончательного потопления японцами нашей эскадры адмирал Вирен отдал такой приказ.

ПРИКАЗ

командующего отдельным отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре