Когда командует мужчина - Линц Кэти. Страница 24

— Огурец!

— Я, честное слово, куплю тебе другое мыло — с мужским запахом, взамен того, которое выбросила, — пообещала она, стараясь подавить улыбку.

Уж если кто имеет право скандалить, так это она: разбудил ни свет ни заря! Его счастье, что у нее нет настроения метать громы и молнии. Стоя перед ней с мокрыми волосами, еще не просохшими после душа и чуть взъерошенными натянутой через голову футболкой, он выглядел неотразимо!

Бормоча что-то себе под нос. Люк снова нырнул в свою сумку и вытащил мятую джинсовую спецовку.

— К твоему сведению: шкаф к твоим услугам. Можешь повесить в него свои вещи, — сказала она. — Незачем держать их в сумке.

— Мне так больше нравится.

Приятно было наблюдать, как его длинные пальцы пробежались по спецовке, застегивая пуговицы. Они выполняли и эту задачу с тем минимумом движений, с каким выполняли любую другую. Хиллари нравились его руки — их форма, их прикосновения. Они всегда доставляли ей удовольствие — и раньше, и теперь. От этой слабости вряд ли ей удастся избавиться.

Усевшись к себе на кровать, он держал в одной руке пару белых, еще не разъятых носков, а в другой — бахилу. Томительные воспоминания об эротическом сне, привидевшемся ей ночью, овладели Хиллари. Ей представилось, как она подкрадывается к Люку, проводит губами по его уху, а ее руки обнимают его талию и скользят, скользят вниз, к упругому животу и еще ниже, ниже…

Глухой стук бахилы об пол вернул ее к действительности. Нет, так не годится! Она в ужасном состоянии! За эти два дня и две ночи, проведенные с Люком, она уже превратилась в наглядный пример того, о чем он пел, стоя под душем, — в эротоманку, в женщину, помешанную на сексе, женщину, жаждущую любви с собственным мужем. С мужчиной, давшим ей свое имя, но не свое сердце.

В Обществе защиты потребителей Хиллари встретили очень тепло, и она была за это благодарна новым своим коллегам. Пикировок и напряженности ей и дома хватало. В первые дни она фактически смотрела на свое новое место работы как на убежище. Здесь она могла укрыться от постоянных заигрываний Люка.

Он искушал ее и сейчас. Была среда, вечер, Хиллари предстояло переговорить с женщинами, желавшими занять должность экономки у ее отца. Но заниматься этим, когда Люк буквально дышал ей в спину, было непросто.

Она не приглашала его поучаствовать в переговорах. Но и не запретила. А Люк всегда делал все, что хотел, и в данный момент ему захотелось посидеть в гостиной на диване рядом с Хиллари. Склонившись к ней, он шепнул:

— Эта слишком тоща. Такая тощая вряд ли умеет хорошо готовить.

Хиллари бросила на него косой взгляд:

— Не надоело еще?

— Нисколько. — И Люк, нимало не смущенный ее сердитым взглядом, отхлебнул глоток пива. Снисходя к обычаям этого аристократического дома, где ели перцы вилкой, он налил пиво в кружку, вместо того чтобы хлестать прямо из бутылки. — Валяй дальше. Не обращай на меня внимания.

Хиллари еще раз взглянула на миссис Огден; она действительно выглядела до невозможности тощей. С другой стороны, хранила какой-то чересчур уж важный вид.

— Мы дадим вам знать завтра, — проговорила Хиллари.

Следующая кандидатка на упомянутый пост явилась вооруженная целым списком — нет, не рекомендаций, а требований к нанимателю.

— Слишком разборчива, — шепнул Люк на ухо Хиллари.

Третья кандидатка страдала аллергией к собакам и вся затрепетала при виде Киллера, хотя тот вел себя на редкость образцово — мирно спал, развалясь у дивана. Эту кандидатку сразу же отпустили с миром: ее и расспрашивать не стоило.

— Слишком пуганая, — сказал о ней Люк. Кандидатка номер четыре явилась одетая как Мадонна.

— Роковая женщина, — характеризовал ее Люк. — Ноги, правда, хороши. Твой папочка, надо думать, их оценит.

Хиллари только сердито на него посмотрела.

— Но твоим уступают. У тебя лучше, — торопливо заверил он ее, плотоядно улыбаясь.

Завидев кандидатку номер пять. Люк тотчас же выдал Хиллари на ухо ее характеристику:

— Не слишком ли эта красотка хороша для твоего папочки?

«Красотка» носила ортопедическую обувь и имела внешность тюремной надзирательницы. Просматривая ее послужной список, Хиллари выяснила, что она действительно последние двадцать лет проработала в тюрьме.

— Мы еще вернемся к вашей кандидатуре, — сказала ей Хиллари.

Последняя претендентка, номер шесть, слава Богу, оказалась тем, что надо, — единственной, на которой единодушно остановились и Хиллари, и Люк. Хиллари тут же ее наняла. И на следующий день София Андрополис уже приступала к работе.

Пока Хиллари провожала Софию, Люк потянулся за бутылкой с пивом, а потом, не увидев на столике подставки, водрузил бутылку на пол. Киллер, не долго думая, добрался до нее, перевернул и стал лакать.

— Пропойца твой пес, — пожаловался Люк Хиллари, когда она вернулась в гостиную.

— Зачем ты дал ему пива?

— Я дал?

— А кто? Ты же больше и главнее, — сказала Хиллари.

— Не намного, — вздохнул Люк. Пропустив его сетования мимо ушей, Хиллари перешла к другому вопросу:

— Значит, к завтрашнему парадному ужину для наших отцов все готово?

— С моим предком — порядок. А с твоим? Хиллари кивнула.

— Тогда расслабься. Беспокоиться не о чем. Мы сведем их вместе, и пусть поговорят по-хорошему, обсудят сложившуюся ситуацию.

Проблема, однако, состояла в том, что Хиллари вовсе не была уверена, что слова «по-хорошему» приложимы к их отцам, тем паче к их вражде. И поэтому, надеясь на лучше;, она готовилась к худшему.

— Что он здесь делает?

Этим вопросом и Чарлз, и Шон разразились одновременно, в ту же секунду, как увидели друг друга. Чарлз, который уже сидел за столом вместе с Хиллари и Люком, при виде Шона вскочил на ноги. Какое счастье, подумала Хиллари, что Люк выбрал ресторан с тусклым освещением и достаточным расстоянием между столиками. Она чувствовала: скандал неминуем.

— Вы оба здесь, потому что мы пригласили вас обоих поужинать с нами, — ровным голосом заявил Люк, также поднявшись. Сидеть осталась только Хиллари.

Повернувшись к ней, отец разразился гневной тирадой:

— Ты не сказала мне, что пригласила этого низкого, непорядочного…

— Ну-ну, — прервал его Люк. — Не будем обзываться. Мы теперь одна семья…

— Прикуси язык! — цыкнул на сына Шон. — Я лучше со змеями породнюсь!

— Пап, — предостерегающе вскинулся Люк. Хиллари оба пожилых джентльмена напоминали пару ощерившихся йоркширских терьеров, когда каждый, изготовившись к драке, свирепо дерет лапами дерн, так что ошметки летят, и ест другого глазами.

— Садитесь за стол, пожалуйста, — пригласила Хиллари. — Вместе поужинаем…

— Чтобы я преломил хлеб с вором! — провозгласил Шон.

— Это я-то вор?! — набычился Чарлз. — Это вы… вы…

— Будет вам, — взмолился Люк, предвидя, какой сейчас хлынет поток взаимных обвинений — Смените жвачку. Поразмыслите о другом. О том времени, когда у нас с Хиллари будут дети, ваши внуки… — Люк взглянул на своего отца, затем перевел взгляд на Чарлза Гранта. — Мы не хотим, чтобы их деды поубивали друг друга.

Шон и Чарлз оба, как по команде, уставились на Хиллари

— Ты хочешь сказать, что Хиллари беременна? — спросил Шон в своей обычной прямой манере.

— Ничего подобного! — поспешила отмести его вывод Хиллари. — Он не это хочет сказать.

— Я хочу сказать, что пора вам обоим прекратить вражду из-за женщины, покинувшей и того, и другого четыре года назад, — раздраженно сказал Люк.

— Если память мне не изменяет, вы не встречались с Хиллари четыре года, — возразил Чарлз.

— Ну и что? — спросил Люк, не понимая, какая тут связь.

— А то, что вы, кажется, не забыли мою дочь.

— Конечно, нет. — (Вот как! Для Хиллари это прозвучало отрадной новостью.) — Но не о том речь, — махнул рукой Люк.

— Как раз о том, — вмешался его отец, перехватывая инициативу у Чарлза. — Четыре года — не срок. Даже за сорок лет я не забуду, что этот человек всадил мне нож в спину…