Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер - Линч Дженнифер. Страница 23

Часть моего я, способная решать, что хорошо, а что плохо, отнята у меня. Стоит мне принять такое решение, как не проходит и секунды, чтобы я тут же не начинала сомневаться в нем и проклинать себя: да как я вообще смела думать, что в состоянии отличить хорошее от плохого?.. Мне давным-давно следовало бы научиться помнить о тебе. И тогда я скорей всего избавила бы себя от наиболее грустных моментов в своей жизни… от самых дурных снов и вдобавок от нескольких сот отчаянных попыток возродить в себе лучшие стороны своего я. Того самого, которое от души приветствовало тебя. Того, которому ты обязан своим существованием.

От всей души надеюсь, ты получил то, что тебе было надо.

Я не могу быть хорошей. Во всяком случае, не сейчас. Я позабыла дорогу к ответственности, знакомую мне прежде. А как просто было по ней шагать!

Троя я прогнала. Несколько раз стеганула по заднице — и он убежал. Между прочим, тот же самый метод, которым пользовался ты, БОБ, чтобы заставить меня удирать.

Троя больше нет. Да я и не заслуживаю его. Впрочем, и он тоже не заслуживает такой жизни! Каждый день которой начинается и заканчивается тесным деревянным стойлом. Это своего рода напоминание, что он не свободен и у него есть хозяин.

Итак, я отпустила своего пони. Одна из последних моих надежд исполнилась… прежде чем я расквитаюсь со всем своим дерьмом. Особого значения это не имеет, но все же.

Надеюсь, Трои понял, почему я его прогнала от себя. Я так боюсь, что все, к чему я прикоснусь, рискует каким-то образом войти в контакт с БОБом. Не беспокойся, я собираюсь продумать вопрос о смерти. Чувствую, что ты уже решаешь за меня, как и когда. Подонок!

Лора.

12 ноября 1987

Дневник

Надеюсь, Господь прочтет это: мне может понадобиться его помощь.

Несомненно, моя жизнь кончена, я больше не верю себе… и никому… все пропало?

Лео и Бобби зашли за мной на конюшню, потому что сама я с трудом могла передвигаться. Бобби сказал, что он звонил ко мне домой и сказал родителям, что он забирает меня на ужин, куда нас неожиданно пригласили… и вернемся мы поздно.

Должна признать, что с его стороны это весьма мило и трогательно. Что я и сказала Лео и Бобби с заднего сиденья машины, где я переодевалась (снова спасибо Бобби, что он принес мне кое-что из одежды Донны, которая, как он заметил, обо мне беспокоится). Это меня удивляет — не то, чтобы я сомневалась в верности Донны и ее дружбе, но сейчас я во всем склонна видеть руку БОБА. Ребятам я сказала, что сейчас меня мучает беспокойство и лучше всю ночь никуда не отлучаться, а быть в каком-нибудь одном месте. Я это совершенно серьезно, и если они согласны, то можно вернуться обратно и забыть про коку до завтрашнего дня. В ответ Бобби рассмеялся, а Лео похлопал меня по руке, как будто я говорящая кукла, щебечущая одно и то же. Как будто у меня за спиной нитки, за которые можно дергать. С чего это они взяли?

— Не думаю, чтобы это было безопасно для тебя, — ответил Лео.

Мы проехали мимо Мидл Тауна и углубились в Лоу Таун. Никогда еще не видела я такой темной ночи. На Луну и намека нет. Даже Лео и то забеспокоился, хотя я уверена, он все равно будет моим защитником, пока я с ним. Все что мне нужно сейчас — это иметь или порошок, или деньги, чтобы его купить. Мой любимый белый друг! Очередная ложь, но, по крайней мере, я смотрю ей прямо в глаза и говорю себе, что так оно и есть. Счастье, пусть временное, все-таки лучше, чем позволять друзьям, семье, любовникам с ужасом наблюдать, как близко подошла я к грани самоуничтожения. Не приближайтесь ко мне. Для вас это уже небезопасно. Я ручаюсь за это.

Тут мы подъехали к узкой боковой дороге без всяких указателей. Тем не менее, нам показалось, что именно здесь надо сворачивать, потому что никакой другой дороги, куда ни глянь, в обозримом пространстве не было. Бобби остановил машину, вместо того чтобы ехать к дому, который был нам нужен. Лео подначивал его, говоря: «Давай, давай, Бобби, помчались!» Я тоже хотела чем-то привлечь его внимание, но он, честно, пребывал в другом измерении. Лицо у него было такое, как будто он находился в «Зоне Сумерек».

Как только он пришел в себя, он погнал машину, невзирая на кромешную тьму, скрывавшую дом, куда мы ехали. Там, я надеялась, кокаина будет под самую завязку. Да и выпивка может найтись, если только я смогу изобразить на лице улыбку… «Покажи-ка им свои зубы», — подумалось мне.

Лео поглядел на меня так, словно вдруг засомневался:

а правильно ли мы делаем, что едем в дом, где никого не знаем, а карманы у нас набиты тысячами долларов. Я откинулась на спинку сиденья и притихла, неожиданно осознав, что мое переодевание в данных условиях было просто смехотворно… И всегда-то у меня так в Лоу Тауне с моими нарядами, которые только навлекают на меня беду. А тут еще эта тьма, о которой ничего не говорилось ни по радио, ни в вечерних выпусках газет. Они даже не сказали, что будет отключено электричество.

— Интересно, — говорю я, — сколько времени понадобится полиции добраться сюда после телефонного вызова?

Бобби залез во внутренний карман пиджака и достал отцовский пистолет. Он слегка отблескивал, и я сказала Бобби, что он, наверное, совсем потерял свои дерьмовые мозги, если таскает эту штуку с собой. Тогда я была уже совершенно уверена, что у меня болит не живот: это запрятанный глубоко внутри страх интуитивно требовал, чтобы мы развернулись и гнали отсюда ко всем матерям, пока не очутимся дома.

Но машина не развернулась и даже не замедлила ход. Дорога выглядела совершенно безжизненной, впереди не было видно ни одного дома. И вообще ни хрена… ну, может, один-два человека за все время и попались… еще одна причина, почему нам следовало тихо удрать, пока оставался шанс сделать это всем вместе.

Ни с того ни с сего Бобби резко тормознул. Наш грузовичок дважды крутанулся на месте, взметнув целый Столб пыли, который высветили фары, и, наконец, замер. Все мы были слегка ошарашены. Мне показалось, я кого-то увидела.

— Я не хотел его сшибить, — сказал Бобби.

Мы все выскочили из машины и медленно шагнули в темноту.

Неожиданно кто-то схватил меня сзади и начал душить. Сразу мелькнула мысль: неужели я так вот и умру… здесь в Лоу Тауне, когда, наверное, из-за аварии, отключился свет, хотя почему-то никто этого не признает, умру, пытаясь раздобыть наркотики, точнее кокаин, а ни один из моих сопровождающих, крепких, здоровых парней не знает, что какой-то хрен меня душит! Все кончено, подумала я… здесь мне и лежать, в этой проклятой земле. За место на кладбище все уплачено. До последнего цента.

Тут тиски на моей шее ослабели, в глазах у меня помутилось, и я потеряла сознание.

Очнулась я в доме этого дилера со страшной головной болью — я даже подумала, не аневризма ли у меня. В комнату вошли Бобби и Лео, и Бобби покорно опустился рядом со мной. По лицу было видно, что его беспокоит моя голова. Озабоченный вид Бобби заставил меня вспомнить, как все случилось. Стараясь вложить в свои слова как можно больше сарказма, я спросила:

— И в чью это дерьмовую голову пришла такая блестящая мысль — душить меня, пока я не вырублюсь? Никто не ответил.

Тогда, выходит, так всегда в Лоу Тауне встречают девочек? — В ответ опять молчание. — Классно, — заключила я.

Самый толстый из четырех жирдяев достал из-за пазухи пистолет и навел прямо на меня. Взглядом я дала ему понять, что он явно перебарщивает… достаточно было бы сказать мне «Заткнись» или «Отвали». Я бы вполне поняла. А он взвел курок и приставил свою хреновую пушку к моему лицу.

— Прошу прощения, красотка. Не так уж часто бывает, что под платьем скрывается такая девочка. — Он посмотрел на меня и лизнул свою пушку. — Клевые у тебя титьки.

— Я знаю, — ответила я.

Не могу сказать, чтобы его объяснение причины, зачем потребовалось меня душить, имело хоть какой-нибудь смысл. Однако его извинение было принято: как бы то ни было, уж лучше это, чем дырка в голове. Я протянула ему руку и поблагодарила за то, что он меня не убил. Это бы мне весь вечер испоганило.