Обманы Локки Ламоры - Линч Скотт. Страница 100

Эта весьма жесткая игра для грубых людей проводилась между двумя командами на более или менее ровной площадке. Сам мяч представлял собой сформованную эластичную массу из кожи и древесного каучука, примерно шесть дюймов в диаметре. Поле, очерченное с двух сторон меловыми линиями, имело двадцать-тридцать ярдов в длину. Игра сводилась к тому, чтобы провести мяч через все поле и зашвырнуть его за линию ворот противника.

Пока игрок бежал по полю, он мог держать мяч обеими руками или передавать его товарищам по команде. Однако существовал ряд ограничений: например, категорически запрещалось прикасаться мячом к любым частям тела ниже пояса. Плохо приходилось также той команде, которая уронит мяч на землю, — он тотчас переходил к ее врагам. За игрой следил независимый третейский судья, который для краткости именовался просто судьей. Он обеспечивал выполнение правил — более или менее успешно в рамках каждой игры.

Матчи между отдельными районами или даже островами Каморра превращались в целое событие. Толпы болельщиков пили, гуляли, заключали пари и выясняли отношения. Начиналось все это задолго до назначенной игры, а заканчивалось много позже, когда само событие уже отходило в область истории. На фоне долговременных беспорядков каждая такая спортивная встреча становилась островком относительного мира и согласия.

Рассказывают, что однажды, во времена правления первого герцога Андраканы, был назначен матч между Огневым районом и Чертовым Котлом. За команду последнего играл молодой рыбак по имени Маркос. Он считался очень талантливым нападающим — болельщики связывали с ними большие надежды. И был у Маркоса лучший друг — судья Джервайн, который славился своей честностью и компетенцией. Стоит ли удивляться, что право судить такой ответственный матч предоставили именно Джервайну?

Для проведения игры выделили одну из публичных площадей Пепелища, и вокруг этого пыльного и неухоженного места собралось по тысяче болельщиков с каждой стороны. Пьяные, вопящие орды наводнили окрестные улицы и переулки — они шли на игру, голося лозунги и круша все на своем пути. С самого начала матч проходил очень напряженно, порой больше походя на боевую схватку. Под конец Чертов Котел отставал на одно-единственное очко, а песочные часы показывали, что времени осталось совсем немного.

И тут Маркосу посчастливилось перехватить мяч. С яростным воплем он ринулся в атаку. Ценой неимоверных усилий он прорвался сквозь цепь вражеских защитников и устремился к воротам Огневых. Выглядел он в этот миг просто ужасающе — рубаха разорвана, один глаз подбит и совершенно заплыл, руки и ноги разбиты в кровь… В таком виде он прорвался к линии ворот и в самую последнюю секунду — как раз упала последняя песчинка — совершил свой победный бросок. Точнее, это он думал, что победный…

Маркос без сил лежал на пыльных камнях, вытянув перед собой руки, будто все еще пытался дотянуться до заветной цели. А мяч… мяч лежал на самой линии ворот, так и не сумев пересечь ее. Джервайн протолкался через беснующиеся толпы, несколько секунд постоял над телом друга и вынес приговор: «Не пересек черту. Очко не засчитано».

Негодование с одной стороны и ликование с другой схлестнулись воедино и вылились в грандиозные волнения. Говорят, что «желтые куртки» убили около дюжины человек, пока навели порядок. А были и такие, которые утверждали, что число погибших скорее ближе к сотне. По меньшей мере трое каморрских кап лишились жизни в небольшой войне, вызванной результатами тотализатора. Маркос же поклялся никогда больше не разговаривать с Джервайном. Они выросли вместе, с детства рыбачили на одной лодке, но все изменилось в одночасье. Оскорбленные болельщики Чертова Котла предупредили Джервайна и всю его семью, чтобы они не смели заходить на их территорию, иначе за их жизнь не дадут и медяка.

Много воды утекло со времени злополучного матча. Прошло двадцать лет, затем тридцать, тридцать пять… Умер старый Андракана, его место занял первый герцог Никованте. Все это время Маркос не виделся со своим бывшим другом, ибо Джервайн вообще уехал из города. Говорили, что он отправился в Джериш, где зарабатывал деньги то ли греблей на галерах, то ли охотой на тамошних кальмаров. Но в конце концов тоска по дому замучила его, и Джервайн вернулся обратно в Каморр. И надо же было такому случиться, чтобы прямо в порту он повстречался с Маркосом. Джервайн с волнением разглядывал седого бородатого мужчину, возившегося с маленькой лодочкой. Сомнений быть не могло: перед ним стоял его, старый друг, с которым он не виделся столько лет.

— Маркос! — крикнул он. — Маркос из Чертова Котла? О милостивые боги! Ты еще помнишь меня?

Маркос обернулся. Несколько секунд он разглядывал путешественника, затем, ни слова не говоря, вытащил из-за пояса длинный рыбачий нож и по самую рукоять воткнул его в живот изумленному Джервайну. После чего столкнул бывшего судью в воды Каморрского залива, так и не позволив ему ступить на родную землю.

— Не смей пересекать черту, недоумок, — произнес Маркос и сплюнул.

Когда эту притчу рассказывают при тал-вераррцах, картенцах и лашенцах, те понимающе кивают головами: скорее всего, история придумана от начала до конца, но есть в ней зерно истины. И истина, о которой они всегда догадывались в глубине души, заключается в том, что эти проклятые каморрцы все до единого сумасшедшие.

Каморрцы же видят в этом рассказе историю об отсроченном возмездии. Не откладывай надолго свою месть, говорят они. Но если случилось так, что сразу с врагом не разделаться, — что ж, запасись терпением и памятью.

Глава 11. При дворе капы Разо

Им пришлось украсть новую лодку, поскольку Локки столь неосмотрительно расстался с прежней. В другое время он не преминул бы пройтись по поводу своей беспечности.

Так же, как и Жук, и Кало с Гальдо… невольно подумалось ему.

Они с Жеаном медленно проплывали между Марой Каморраццей и Муравейником. Завернувшись в старые плащи, подобранные с пола в гардеробной, Благородные Подонки горестно молчали и глядели на скользящий мимо Каморр. Они были почти неразличимы в густом тумане, опустившемся на город. Одинокие огоньки, мелькавшие на берегу, смутные голоса в тумане — все это казалось чужим и далеким, будто принадлежало давно оставленной и позабытой жизни.

— Какой же я дурак, — нарушил молчание Локки.

Он лежал, обессиленно свесившись на борт. В голове все плыло, откуда-то снизу из глубин его измученного, избитого организма накатывали волны неодолимой дурноты.

— Если я еще раз услышу нечто подобное, то вышвырну тебя из лодки и уплыву прочь! — взвился Жеан.

— Нам следовало бежать немедленно. Я должен был это понять.

— Может, оно и так, — согласился Жеан. — Но не приходило ли тебе в голову, мой многоумный брат, что не все наши несчастья напрямую зависят от решений, которые мы принимаем? Некоторые из них происходят сами по себе. Возможно, сбеги мы, как ты говоришь, этот чертов контрмаг выследил бы нас по дороге и рассеял наши кости где-нибудь в окрестностях Талишема.

— Тем не менее…

— Тем не менее мы с тобой остались живы, — с нажимом произнес Жеан. — Мы живы и можем отомстить за наших товарищей. Ты абсолютно правильно поступил с подонком, которого подослал Серый Король… там, в подземелье нашего храма. Теперь нам предстоит ответить на два вопроса — почему это случилось и что делать дальше. Ты же ведешь себя так, будто надышался дымом Призрачного камня. Это непозволительная роскошь, братец. Нам нужны твои мозги! Куда, скажи на милость, подевался непобедимый Бич Каморра?

— Ха! Бич Каморра — бесполезная красивая сказка. Шепни мне, если встретишь этого молодца.

— Ты напрасно иронизируешь, Локки. На самом деле Бич сидит в этой лодке, напротив меня. И если ты еще не стал им, то тебе следует сделать это как можно скорее. Только Бич Каморра способен справиться с Серым Королем! Мне одному такое не под силу. Задумайся, для чего Серый Король сделал это с нами? Какая ему в этом выгода? Думай, Локки, думай, хрен тебе в душу!