Матабар IV (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 65

— Нет.

— Плюнул ему в рожу, — как-то пусто, блекло улыбнулся Борис. — Прямо при всех придворных и аристократах. Плюнул в эту красную, щербатую рожу герцога-адмирала южного флота. А затем назвал его новую жену ущербной потаскухой. То же мне… спала с герцогом при живой жене в их же доме… И плевать мне, насколько она там дальняя родственница Агров… Проклятье, да все аристократы кровью повязаны. Куда не посмотри — чей-нибудь троюродный племянник или пятиюродная сестрица.

— Тебя за это отлучили?

— Нет, — улыбка Бориса стала чуть более плотоядной. Почти такой же, как у Аркара. — Я дом сжег. Отцовский. Дождался пока тот укатит со своей девицей на очередной прием, выгнал всех слуг и… ты бы знал, Арди, как многое может сделать бочка масла для ламп и уголек из камина.

Борис снова замолчал, а Арди не торопил того продолжить рассказ.

— Наверное отец еще тогда, на похоронах, хотел меня отлучить, но пытался сохранить лицо, — Борис скривился, будто съел что-то кислое. — Делал вид, что старший сын просто потрясен похоронами. Но дом стал последней каплей. Как же — его «фамильное гнездо». До сих пор восстанавливает… ну, пускай развлекается, — Борис допил воду и налил себе еще немного. — Через три месяца после похорон, как и положено, ко мне приехал доверенный матушки. Я тогда жил в доме Елены. С её родителями. Они работали у отца. Отец Елены егерем, а матушка — старшей гувернанткой. Они взяли меня к себе, после того, как… — Борис сделал очередной глоток. — Доверенный матушки зачитал завещание и так я узнал, что у меня во владении оказался счет с просто неприличным количеством цифр в графе о наличности. Ячейки, заполненные книгами по Звездной магии, в том числе и коллекционными, а еще вот этот вот медальон. Больше я, дружище, не знаю. На этом мой рассказ, как говориться, все. Закончен.

Борис поднял стакан с водой будто тост сделал, выпил и поставил на стол.

— Извини, что закопал тебя под всей этой грязью и…

— Моего отца убили.

Борис замолчал и теперь уже Арди прятал глаза в стакане.

— На поселок, рядом с которым мы жили, напали орки. Отец спустился с горы, чтобы помочь. Орки бы всех перерезали. И детей тоже, а отец… он не смог заставить себя взять нас с матушкой и прадедушкой и подняться выше в горы. Спустился. Помочь.

Арди думал, что сможет легко рассказать эту историю. Особенно спустя столько лет.

Он ошибался.

Не смог.

Горло запершило.

— Помог?

Ардан кивнул.

— Он спас детей и половину поселка, а сам погиб.

— Ты видел?

Арди снова кивнул.

Борис выругался.

— Пытался найти убийцу?

— Судьба свела единожды.

— И?

Ардан, чувствуя, как пытаются вытянуться клыки под губой и как ногти режут пальцы, превращаясь в когти, тихо произнес:

— Он оказался сильнее.

Борис снова выругался, а затем хлопнул по столу и, будто не лорд, а заправский портовый работник:

— Ссаные лицемеры! — прокричал он во всю глотку, привлекая к себе внимание даже тех, кто шел по противоположной части улицы. — Твоему отцу должны памятник поставить и орден выдать… как и матушке моей. А что у них по итогу? Вот поэтому, Арди, я и не люблю всю эту аристократию, дворянство и прочий сброд. Вот закончу Большой, выслужусь в качестве военного мага, вернусь в столицу, займу свое место в Верхней Палате и, будь уверен, выпотрошу все это гнилое гнездо и…

— Лорд Фахтов, неужели мне послышалось? Вы замышляете измену короне?

К ним, выныривая из-за поворота, около которого и находилось кафе, подошел никто иной, как Великий Князь Иолай Агров собственной персоной вместе со всей своей свитой.

Глава 107

Иолай снял шляпу, обнажив черные волосы с белоснежными прядями и, будто вокруг не существовало никого, кроме него самого, опустился за соседний столик и развернулся в полоборота к Арди и Борису. В белоснежном костюме и красной сорочке, он выглядел несколько… странно и неуместно. Даже субтильные Захаткин и неприметный Шестов умудрились выглядеть чуть менее напыщенно и вычурно, чем их «предводитель». И столь же неуместно на фоне своих друзей-приятелей казалась госпожа-лорд Полина Эркеровская.

Посмотришь на такую и пожмешь плечами. Типичная представительница когорты дочерей аристократии. Тонкая, как струна, такая же вытянутая, с идеальной осанкой, надменным, умным взглядом, сверкающим небольшой искрой стервозности.

— Впрочем, я нисколько не удивлен, господин Фахтов, — Иолай, даже не обернувшись к официанту, пренебрежительно помахал тому рукой, стоило юноше обратиться с предложением подать меню. — Общаетесь с Эгобаром, планируете заговор… слушайте, может просветите нас. Может и фамилия вашей матушки — Малиш, на деле не более, чем производная от племени бедуинов. Эн-Маниш? Может истории про госпожу Талию правдивы и её мать силой взял в жены приплывший к нам пустынник?

Арди ожидал чего угодно. Что Борис вскипит и схватиться за посох, что он плеснет водой в лицо Великому Князю или… да что угодно. В конечном счете весь университет знал о том, что Борис и Иолай не упускали возможности продемонстрировать свою неприязнь друг к другу.

— Вы знаете, господин Агров, — издевательски холодным тоном протянул Борис. Их дворянские звания позволяли обращаться друг к другу без сложных приставок. — Вот, рассказывал своему другу, как ваши нечищенные зубы поцарапали мой кулак, который вы так самозабвенно жевали.

— О, вы вспомнили о том, как описались на похоронах вашей матушки, когда гробовщик случайно сдернул с её лица вуаль? — приподнял брови Иолай. — Или об этом факте вы умолчали?

— Да, примерно как и о том же, какой неестественной любовью вы пылаете к своей младшей сестре, — вернул колкость Борис, явно при этом намекая на Анастасию. — Ох, простите мне мою бестактность, но, кажется, она предпочитает танцы с кем-угодно, но только не с вами… Советую вам озаботиться о том, чтобы, все же, начать чистить зубы.

Иолай и Борис показательно улыбались друг другу широкими, яркими улыбками. Говорили нарочито вежливо и учтиво, сохраняя лицо и следуя правилам приличия.

Захаткин и Шестов молча читали меню. Оно и понятно. Когда между собой «разговаривали» такие фигуры, как Лорды и Великие Принцы, то остальным разумно было бы сделать вид, что их и вовсе рядом не присутствует. Просто потому, что стоит очень внимательно относиться не только к тому, что говоришь в присутствии человека, чье желание может окончить не только твою жизнь, но еще и твоих близких, а еще и к тому, что ты услышишь.

Разумеется, данное правило не имело никакого отношения к равным по положению.

— Если уж ты, Борис, упомянул неестественную любовь, — Полина оторвалась от своей миниатюрной книжки. Какой-то популярный роман от не менее популярного писателя. Арди не особо увлекался художественной литературой. Слишком дорого. Как по деньгам, так и по времени. — То не могу не заметить, что вы двое, в такой прекрасный день, решили вместе посетить фестиваль Ласточек и…

И, разумеется, именно в этот момент из кафе вышли Тесс с Еленой. Они обе держали в руках небольшие бумажные пакеты с багетами. Видимо собирались положить их в автомобиль, чтобы на обратном пути, когда дороги превратятся в один сплошной затор, было что перекусить.

Совсем не аристократичная манера, но, учитывая характер и историю обеих девушек, весьма прозорливая и очень заботливая идея.

Эркеровская, Агров и оба барона молча переводили взгляд с Тесс и Елены и пакетов в их руках на Ардана с Борисом, затем на автомобиль и обратно.

Посох и гримуар Промысловой-Фахтовой остался лежать в салоне, так что неудивительно, что Полина, как и остальные из компании Иолая, решили, что Борис с Арди пришли сюда только вдвоем.

— Рыжеволосая певица из орочьего кафе… — внезапно протянул Иолай. — Так вот о ком говорил Орвилов, пока не пропал. Надо же, госпожа Орман, кого я точно не ожидал увидеть здесь, так это вас. Да еще и…

Иолай снова замолчал. Он внимательно, с прищуром, вглядывался в лицо Елены, на то, как обеспокоенно девушка смотрела на Бориса. Иолай Агров был, во всех отношениях, неприятным молодым человеком.