Три повести о Малыше и Карлсоне (с иллюстрациями) - Линдгрен Астрид. Страница 38

Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин – один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.

– Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? – спросил господин Пёк.

– Это я, – ответила фрекен Бок. – Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.

Господин Пёк любезно улыбнулся.

– Я пришёл не в связи с оплатой, – объяснил он. – Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали… Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.

Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.

– Что с вами, вам стало нехорошо? – прервал наконец молчание господин Пёк.

– Да, да, мне нехорошо, – подхватила фрекен Бок. – Это самая ужасная минута в моей жизни.

Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пёк наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.

Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Всё это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:

– Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!

И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые всё ещё стояли в дверях… Успели ли они что-нибудь заметить?

Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.

– Это было не привидение, – сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая слёзы. – Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.

– Так, значит, никаких привидений не было? – разочарованно переспросил господин Пёк.

Фрекен Бок не могла больше сдерживать слёзы – она разрыдалась.

– Нет, привидений не было… И я не смогу выступить по телевидению… никогда, только Фрида!..

Господин Пёк похлопывал её по руке, чтобы успокоить:

– Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает, может, вам ещё и придётся выступить.

– Нет, нет, все надежды рухнули… – сказала фрекен Бок и, закрыв лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.

Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш её очень пожалел, и ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во всём виноватым. И вдруг из ящика раздалось негромкое урчание.

– Ох, простите! – сказала сконфуженная фрекен Бок. – Это у меня, наверно, с голоду.

– Да, с голоду всегда бурчит в животе, – любезно подтвердил господин Пёк, – но ваш завтрак, должно быть, уже готов: я слышу такой изумительный аромат. Что у вас сегодня на завтрак? – полюбопытствовал господин Пёк.

– Ах, всего лишь мясной соус… Блюдо моего изобретения… «Соус по рецепту Хильдур Бок» – так я его назвала, – скромно, но с достоинством ответила фрекен Бок и вздохнула.

– Пахнет на редкость вкусно, – сказал господин Пёк. – Просто возбуждает аппетит.

Фрекен Бок поднялась с ящика.

– Отведайте, прошу вас… А эти глупые карапузы ещё нос воротят, – обиженно добавила она.

Господин Пёк немного поцеремонился – всё твердил, что ему, мол, неловко, – но дело кончилось тем, что они вместе удалились на кухню.

Малыш приподнял крышку и поглядел на Карлсона, который, удобно устроившись на костюмах, негромко урчал.

– Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдёт, – прошептал Малыш, – не то попадёшь в телевизор.

– Ну да, тебе легко говорить, – сказал Карлсон. – Здесь не менее тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь терять нечего.

Тогда Малыш немного приоткрыл крышку ящика, чтобы туда проникал воздух, и помчался на кухню. Он хотел посмотреть, какой будет вид у господина Пека, когда он отведает соус фрекен Бок.

Трудно поверить, но господин Пёк преспокойно сидел за столом и уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось есть ничего вкуснее. И на глазах у него не было никаких слёз. Зато у фрекен Бок они катились градом, но, конечно, не из-за соуса. Нет, нет, просто она продолжала оплакивать провал своей телевизионной передачи. И даже похвалы, которые господин Пёк так щедро расточал её огненному блюду, не могли её утешить. Она чувствовала себя бесконечно несчастной.

Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Господин Пёк вдруг уставился в потолок и воскликнул:

– Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!

Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.

– Где это я буду выступать завтра вечером? – мрачно спросила она.

– Как – где? По телевидению! – сказал господин Пёк. – В передаче «Искусный кулинар». Вы расскажете всем шведам, как приготовить «Соус Хильдур Бок»…

И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но вскоре она пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза её сияли.

– Вы говорите, завтра вечером… По телевидению? Мой соус… Я расскажу о нём по телевидению всему шведскому народу? О господи!.. Подумать только! А Фрида ничего не понимает в готовке, она говорит, что моими кушаньями можно только свиней кормить!

Малыш слушал затаив дыхание, потому что всё это было ему очень интересно. Он едва не забыл про Карлсона, спрятанного в ящике. Но тут вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался какой-то скрип. Ну да, этого следовало ожидать… Карлсон! Дверь из кухни была приоткрыта, и Малыш увидел, что Карлсон разгуливает по прихожей. Но ни фрекен Бок, ни господин Пёк ещё ничего не заметили.

Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже праведный, на кого он был похож в старом маскарадном костюме Бетан! На нём была длинная бархатная юбка, которая путалась в ногах, мешая ходить, и две тюлевые накидки: одна украшала его спереди, другая – сзади! Он казался маленькой кругленькой бойкой девочкой. И эта маленькая бойкая девочка неумолимо приближалась к кухне.

Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шёл на кухню, но тот будто не понимал их, только кивал в ответ и подходил всё ближе.

– Гордая юная девица входит в парадный зал! – произнёс Карлсон и застыл в дверях, играя своими накидками.

Вид у него был такой, что господин Пёк широко раскрыл глаза:

– Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?

Но тут фрекен Бок как заорёт:

– Милая девочка! Нет, извините, это не милая девочка, а самый отвратительный сорванец из всех, которых мне довелось видеть на своём веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка! Но Карлсон её не послушался.

– Гордая юная девица танцует и веселится, – продолжал он своё.

И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не видел, да, надо думать, что и господин Пёк тоже.

Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от времени он подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.

«Что за дурацкий танец, – подумал Малыш. – Но это ещё куда ни шло, только бы он не вздумал летать. О, только бы он не летал!»

Карлсон завесил себя накидками так, что пропеллера вовсе не было видно, чему Малыш был очень рад. Если он всё же вдруг взлетит к потолку, то господин Пёк наверняка упадёт в обморок, а потом, едва придя в себя, пришлёт сюда людей с телевизионными камерами.