Дремлющий демон Декстера - Линдсей Джеффри. Страница 24

Нет, рассказать тут совершенно нечего, во всяком случае ничего, что можно было бы объяснить. Рискуя получить еще одну серию жестоких ударов локтем, я ничего не скажу даже Деборе. По причинам, которые я не решусь начать объяснять даже самому себе, это – личное. И, сохранив личный статус проблемы, у меня больше шансов приблизиться к загадочному посетителю. С целью привлечь его к правосудию. Естественно.

Приняв решение, я почувствовал себя намного легче. Почти что в эйфории. Без понятия, что из этого может получиться, но готов я был к любому варианту. Такое ощущение не покидало меня всю ночь, весь следующий день на работе, пока я готовил лабораторный отчет, успокаивал Деб, крал пончик у Винса Мацуоки. Оно было со мной, пока я ехал домой по радостно-смертоносным вечерним автострадам. Я был в состоянии готовности категории «дзэн» – к любому сюрпризу.

Или я так думал.

Я только успел вернуться к себе в квартиру, развалиться в кресле и расслабиться, как зазвонил телефон. Я не стал ему мешать. Хотелось просто подышать пару минут, в тот момент я не мог думать ни о чем неотложном. Опять же, я ведь выложил почти пятьдесят долларов за автоответчик. Пусть отрабатывает.

Два звонка. Я закрыл глаза. Вдох. Расслабься, старик. Три звонка. Выдох. Автоответчик щелкнул, и зазвучал мой изысканный голос: «Привет, меня сейчас нет дома, но я вам перезвоню сразу же, как только вернусь, если вы оставите сообщение сразу после сигнала. Спасибо».

Какой восхитительный голос! Какое всепроникающее остроумие! Все вместе – великое выступление! И звучит вполне по-человечески. Я горжусь собой. Я сделал еще один вдох, слушая последовавший мелодичный «би-и-ип».

– Привет, это я.

Женский голос. Не Дебора. От раздражения задергалось веко. Почему столько людей начинают свои сообщения с «это я»? Конечно, это ты. Но кто, черт возьми, ты такая? В моем случае диапазон выбора достаточно ограничен. Я знаю, что это не Дебора. И, кажется, не Ла Гэрта, хотя все может быть… Так что осталась…

Рита?

– Ох, извини, я… – произносится на долгом выдохе. – Слушай, Декстер, извини. Я думала, ты мне позвонишь, а когда не позвонил, я решила… – Еще один долгий выдох. – В общем… мне нужно поговорить с тобой. Потому что я поняла… то есть… черт… не мог бы ты… позвонить мне? Если… ну, ты знаешь…

Я не знаю. Совсем. Я даже не уверен, кто это. Действительно Рита?

Еще один долгий вдох.

– Извини, если… – Очень длинная пауза. Два полных вдоха. Глубокий вдох – выдох. Глубокий вдох – резкий выдох. – Пожалуйста, позвони мне, Декстер. Понимаешь…

Долгая пауза. Еще один вдох. Повесила трубку.

Много раз в жизни мне уже казалось, как будто я что-то пропустил, какой-то очень важный ключ к головоломке, который есть у всех, а они об этом даже не подозревают. Обычно я особенно не комплексую, потому что в большинстве случаев все оборачивается изумительно тупым фрагментом вселенской мудрости типа правил игры в бейсбол или как себя вести на первом свидании.

Но иногда мне кажется, будто я прохожу мимо какого-то огромного резервуара неиссякаемой мудрости, средоточия смысла, который мне неведом, а люди чувствуют его настолько глубоко, что им даже не нужно об этом говорить, да они и не смогли бы облечь его в слова.

Сейчас как раз один из таких случаев.

Я понимаю, что должен бы сообразить: на самом деле Рита имеет в виду нечто из ряда вон, ее паузы и запинания должны означать что-то большое и чудесное, понятное существу мужского пола интуитивно. Но у меня нет ни малейшего понятия, что бы это могло быть и как понимать. Подсчитать вдохи? Засечь длительность пауз и перевести цифры в стихи Библии, чтобы разгадать код? Что она хочет мне сказать? И почему, кстати, она вообще пытается что-то мне сказать?

Насколько я понимаю положение вещей, когда я, подчинившись какому-то странному и глупому импульсу, поцеловал Риту, я пересек ту черту, которую мы оба договорились не пересекать. Сделав такое, назад уже не повернешь. В своем роде этот поцелуй явился неким актом убийства. По меньшей мере думать так – уже утешение. Я убил наши осторожные отношения, убил своим влажным языком, просто спихнул со скалы. Бах – и уже мертвец. С тех пор я ни разу даже не вспомнил о Рите. Она просто ушла, ее что-то вытолкнуло из моей жизни, какая-то непостижимая прихоть.

А теперь она звонит мне и записывает мне на забаву свое дыхание.

Зачем? Она что, хочет на мне оторваться? Обругать, ткнуть меня носом в собственную глупость, заставить понять чудовищность нанесенного оскорбления?

Все это уже начало раздражать меня сверх меры. Я мерил шагами квартиру. С какой стати я должен вообще думать о Рите? В настоящий момент у меня есть гораздо более серьезные заботы. Рита – это просто моя борода, дурацкий маскарадный костюм, который я надеваю по выходным, чтобы замаскировать тот факт, что я не такой, как все, что я совсем недавно занимался теми же штуками, которые этот, тоже небезынтересный парень, проделывает сейчас, а я почему-то – нет.

Это ревность, что ли? Разумеется, я не занимаюсь такими делами. Я только недавно закончил. Пока. И я, естественно, не собираюсь больше ими заниматься в ближайшее время. Слишком рискованно. Я еще ничего не приготовил.

И все же…

Я вернулся в кухню и качнул голову Барби. Тук. Тук-тук. По-моему, я что-то чувствую. Игривость? Глубокое и постоянное беспокойство? Профессиональную ревность? Я не мог ответить, а Барби молчит.

Это уже слишком. Банальная, лживая исповедь, осквернение моего уединенного убежища, а теперь еще и Рита? Человеку не вынести столько. Даже такому лжецу, как я. Вдруг я почувствовал себя неустроенным, сбитым с толку, запутавшимся, гиперактивным и безразличным одновременно. Подошел к окну, выглянул наружу. Уже стемнело, далеко над водой в небо поднимался свет, и при виде его откуда-то из глубины донесся тонкий и зловещий голос.

Луна.

Шепот на ухо. Даже не звук, лишь легкое ощущение, будто кто-то произнес мое имя, совсем рядом. Очень близко. Никаких слов вообще, только сухой хруст без голоса, звук без звука, мысль на одном дыхании. Лицо стало горячим, неожиданно я услышал, как дышу. Снова возник голос, его мягкий звук будто дотронулся до моего уха. Я повернулся, хотя и знал, что никого нет, и дело не в ухе, а это мой дорогой внутренний дружок из-за луны и неизвестно из-за чего еще вдруг пришел в себя.

Какая же она толстая и веселая, эта болтунья луна! О, как много ей хочется сказать! И как бы я ни старался объяснить ей, что не тот момент, что слишком рано, что надо еще сделать кое-что другое, очень важное, у нее всегда на все находятся слова. И даже если я уже стою здесь четверть часа и спорю, на самом деле никаких вопросов нет.

Я уже отчаялся, воюя со всеми этими уловками, и когда понял, что у меня ничего не получается, сделал то, что потрясло меня до самого основания. Я позвонил Рите.

– О, Декстер, – проговорила она. – Я… я просто боялась… Спасибо, что позвонил. Я просто…

– Я понимаю, – сказал я, хотя, конечно, ничего не понимал.

– Можем мы… Я не знаю, что ты… Могу я тебя увидеть и просто… Мне правда нужно с тобой поговорить.

– Конечно, – ответил я, и мы договорились встретиться позже у нее, а я все думал: что у Риты могло быть на уме?

Оскорбления? Слезы и обвинения? Ругань во весь голос? Там я буду на чужой территории – можно вляпаться во что угодно.

Я повесил трубку, и почти полчаса все это дело превосходно отвлекало мои мысли, а потом мягкий внутренний голос вновь скользнул в мозг, упорно нашептывая, что сегодняшняя ночь на самом деле будет особой.

Меня что-то снова потянуло к окну, и вот оно опять: огромное счастливое лицо на небе – ликующая луна. Я опустил занавеску и отвернулся, кружа по квартире из комнаты в комнату, трогал вещи, говорил себе, что еще раз проверяю, не пропало ли что, зная наверняка, что ничего не пропало, и также зная почему. И каждый раз, завершая круг по квартире, я все ближе подходил к маленькому столу в гостиной, на котором стоял мой компьютер, и я знал, что именно мне хочется сделать, но не хотел этого делать, пока наконец через три четверти часа напряжение не стало невыносимым. У меня кружилась голова так, что, казалось, я просто рухну в кресло, коль скоро оно настолько близко, а раз уж я там, я включил компьютер, и, как только он загрузился…