Дикарь и простушка - Линдсей Джоанна. Страница 21

Сабрине и Хилари удалось выскользнуть из дома до появления Офелии в гостиной, так что они до самого возвращения не ведали, что пришлось вынести Элис. Зато, прибыв в Саммерс-Глейд, они совершенно забыли о существовании своей гостьи. Такого количества блестящих леди и джентльменов они не видели даже в Лондоне. С каждой из пятидесяти приглашенных девушек приехали опекуны, родители, компаньонки, братья, сестры и даже кузены, так что в дом маркиза слетелись не менее двухсот человек. Сабрина никак не могла понять, где они все разместились. Конечно, дом большой, но пятидесяти спален в нем наверняка нет, не говоря уж о двухстах. Хилари, хорошо знакомая с местными обычаями, усмехнулась и пояснила:

— Радуйся, что нам не пришлось открыть свой дом для незнакомых людей, как некоторым соседям.

Сабрина и в самом деле увидела нескольких живших поблизости знакомых, у которых не было дочерей. Значит, их пригласили, только чтобы попросить приюта для тех, кому не хватило места! Должно быть, и гостиница в Оксбоу переполнена.

— Кроме того, — добавила Хилари, — только самым важным гостям предоставили отдельные комнаты. Помню, мне как-то пришлось делить постель с шестью девушками, а отцу, сопровождавшему меня и Элис, и вовсе не повезло. Его поместили в каморку вместе с девятью другими джентльменами. Но когда устраиваешь праздники, длящиеся неделями, иного выхода нет.

— Вы приехали!

Сабрина обернулась и оказалась лицом к лицу с Дунканом. Улыбка, появившаяся во время разговора с теткой, по-прежнему освещала ее девушки.

— А вы заподозрили, что я откажусь?

— Да, особенно если учесть, чем закончилась устроенная вами встреча. Поневоле усомнишься!

— О какой встрече идет речь, дорогая? — удивилась Хилари.

Сабрина каким-то образом ухитрилась придать своему лицу беззаботное выражение и уклончиво объяснила:

— Ничего особенного, тетя Хилари. Могу я представить Дункана Мактавиша?

Дункан отвесил учтивый поклон, как подобает истинному джентльмену. Собственно говоря, он и выглядел настоящим аристократом в своем темно-синем фраке, красиво оттенявшем его глаза.

— Вы совсем не похожи на деда, молодой человек, — заметила Хилари и тут же добавила со свойственной ей откровенностью:

— Лично я считаю это чрезвычайно удачным обстоятельством… для вас, разумеется.

Дункан рассмеялся, но тут в разговор вмешался хозяин дома:

— Неужели? Позвольте узнать ваше имя, мадам. Хилари приподняла брови, вопросительно разглядывая пожилого джентльмена:

— Не узнали меня, Невилл? Неудивительно: прошло более двадцати лет.

— Это вы, Хилари Ламберт?

— Разумеется.

— После нашей последней встречи вы немного поправились, леди, — усмехнулся Невилл.

— А у вас такой вид, словно вы сошли со смертного одра! Ну, что еще новенького расскажете?

Сабрина поднесла ладонь ко рту, желая оказаться где-нибудь в темном уголке и нахохотаться вволю. Дункан с недоумением рассматривал спорщиков, пронзавших друг друга гневными взглядами.

— Значит, вы все-таки знаете эту девушку? — спросил он наконец.

— Какую еще девушку? — хмуро пробурчал дед. — Надеюсь, ты не считаешь эту перезрелую пташку девушкой?

— Вероятно, он имеет в виду мою племянницу, старый болван, — услужливо подсказала Хилари.

Это дерзкое замечание заставило Невилла обратить внимание на Сабрину, которой неизвестно по какой причине было теперь не до веселья. Хилари всегда была остра на язык, но сегодня ее язвительность перешла все границы. Разве можно оскорблять хозяина?

Однако маркиз, ничего не замечая, с нескрываемым любопытством уставился на девушку.

— Ну и ну! — выдохнул он. — Будь я проклят, они действительно фиалковые. А я думал, мальчик сочиняет! — И тут на него вдруг снизошло озарение:

— Господи Боже, да ведь вы тоже Ламберт!

Сабрина, разумеется, знала, почему шокирован маркиз, но, к сожалению, как и ее тетки, иногда страдала излишней прямотой.

— Да, вы правы. Подумать только, что я еще при этом жива!

Невилл покраснел. Сабрина тоже залилась румянцем, поняв, что нагрубила пожилому человеку. Дункан, видя все это, нахмурился.

— Прошу извинить нас, — пробормотал он, увлекая Сабрину в соседнюю комнату.

Там тоже было полно народа, поскольку помещение оказалось огромной бальной залой, где сегодняшним вечером вместо танцев был устроен буфет для желающих подкрепиться. Дункан все же сумел отыскать укромное местечко, где их никто не мог подслушать. Бедняга был совершенно сбит с толку разыгравшейся на его глазах сценой, и Сабрина прекрасно его понимала.

— Может, объясните, что тут происходит? — приказал он, как только остановился и отпустил ее руку. Она притворно поморщилась:

— А это обязательно?

Вместо ответа он угрюмо уставился на Сабрину и не отводил взгляда, пока она снова не поморщилась — на этот раз искренне.

— Так и быть, — со вздохом сдалась она. — Но история показалась бы еще интереснее, если бы вы услышали ее от посторонних. Уверены, что не хотите расспросить деда? Он наверняка допустил бы несколько пикантных преувеличений для пущего эффекта. Как, впрочем, и большинство других людей.

— Кажется, я расслышал в вашем голосе нотки горечи? — допытывался Дункан.

Сабрина, недоуменно моргнув, улыбнулась:

— Вы только что раскрыли мою тайну.

— Не может быть! Я пока жду страшных разоблачений.

— Нет, все уже вышло наружу. Вот только что. Дункан драматически приложил ладонь ко лбу:

— Должно быть, у меня не в порядке с головой, потому что я не понял, в чем тут секрет.

— О, как вы можете быть таким забывчивым, ведь сами только что сказали, будто распознали нотки горечи в моем голосе. Это и есть моя тайна. Остальное… — Она небрежно отмахнулась. — Остальное известно всему свету, так что нет никакого смысла скрывать.

Дункан снова многозначительно воззрился на собеседницу, словно давая понять — на это раз никакие глупости не улучшат его настроения. Чтобы подчеркнуть это, он пояснил:

— Стоит ли напоминать вам, что я совсем недавно присоединился к почтенному здешнему обществу и могу не знать самых простых и всем известных вещей?

— В таком случае позвольте изложить вам вкратце печальную историю моего рода, хотя, поверьте, это не так уж интересно. Ламберты, мои ближайшие родственники, славятся тем, что умирают не естественной смертью, а уходят из жизни добровольно. Это и дало повод окружающим утверждать, что в жилах членов моей семьи течет дурная кровь и что я, несомненно, пойду по той же кривой дорожке. По правде говоря, некоторые просто понять не могут, почему я до сих пор жива, и даже полагают, что я давно на том свете, а вместо меня они видят…

— Призрака?

— Совершенно верно. Кажется, я уже упоминала об этом.

Дункан кивнул;

— Пожалуй, мне бы хотелось услышать более подробный вариант, объясняющий, почему вы немного расстроены таким положением дел.

— Не расстроена, Дункан. Иногда я даже нахожу это довольно забавным, как в тот день, когда бедняжка леди Марлоу, отнюдь не отличавшаяся худобой, завизжала на весь дом, прежде чем свалиться в обмороке при виде вашей покорной слуги. И если не все услышали ее вопли за шумом голосов, многие почувствовали нечто вроде землетрясения, когда она рухнула на пол. Какой-то джентльмен даже сделал комплимент хозяину дома, похвалив архитектора, соорудившего удивительно прочный пол, способный выдержать столь серьезное испытание: к сожалению, леди была на редкость грузной, и… О, не сдерживайтесь. Я же вижу, что вам смешно.

Дункан в самом деле усмехнулся, но тут же взял себя в руки, стараясь принять серьезный вид, но так и не смог. Эта девушка обладала талантом без особых усилий развеять самые мрачные мысли, так что Дункан почти забыл о своей просьбе узнать «более подробный вариант». Зато Сабрина торопилась поскорее покончить с неприятной исповедью и вволю насладиться единственным вечером в Саммерс-Глейд.

— Скандал разгорелся из-за моего прадеда Ричарда, покончившего с собой. Никто так и не узнал, что послужило причиной, но так или иначе он застрелился, а жена, не в силах вынести бремя трагедии, последовала его примеру. В то время его единственная дочь, моя бабушка, была уже замужем и успела родить двух девочек — тех самых теток, с которыми я теперь живу. Она пережила гибель родителей, но после появления на свет моего будущего отца каким-то образом умудрилась упасть с балкона. Тетушки уверяли, что это был несчастный случай, но окружающие так не считали. Поэтому и возникли слухи о дурной крови, которые распространились по всей округе, когда умерли мои родители.