Хранящая сердце - Линдсей Джоанна. Страница 35

— Не горюйте так, воин. Шанель знает, какой вы храбрец. Вам не нужны шрамы, чтобы это доказать.

— Женщина, вы с вашими машинами чужды этому миру.

— Хотя и с трудом, вы могли бы самостоятельно добраться сюда, но лекарь не успел бы вас залатать настолько быстро, чтобы спасти от потери крови. Некоторые из этих порезов имели больше трех сантиметров глубины. Если бы ваша реакция не была бы такой быстрой, вас бы стало двое — два куска.

Лицо Фалона приняло пренебрежительное выражение.

— Благодаря этому ничтожному посетителю?

— Ну, он не такой уж и слабый. А с заточенным мечом даже ребенок мог разрезать вас на куски. Вам не надо было с ним связываться. По его решимости драться с тем, кто намного больше его, вы должны были догадаться, что у него есть преимущество, которое, как он считал, гарантирует ему победу.

— Зачем вы говорите мне все это, когда и так ясно, как вы ко мне относитесь?

— Я не против вас лично, воин, а только не одобряю вашего поведения. Возможно, когда-нибудь я смогу вас полюбить. Но когда я вижу, как моя дочь сначала стала белой, как чаури, а затем ее вывернуло наизнанку, мне это совсем не нравится. И ради чего? Ведь вы уже стали чемпионом. Вы могли спокойно игнорировать этого ничтожного короля.

Фалон усмехнулся. Его интересовало только одно.

— Она боялась за меня?

— Нисколько, — с должным негодованием ответила Тедра. — Просто она не выносит вида крови. Но вы ведь радовались, победив в этом матче, не так ли? Больше, чем в других случаях.

От ее сарказма Фалон взъерошился.

— Не секрет, как я отношусь к посетителям.

— Я тоже была посетителем.

— Для матери моей женщины я должен сделать исключение.

Тедра фыркнула.

— Мне не надо никаких привилегий, тем более что она пока не ваша.

— Тогда я должен об этом позаботиться. Где ваш друг жизни??

— Не сомневаюсь, что он ждет вас.

На лице Фалона было написано удовольствие.

— А где Шанель? Она ждет вместе с отцом?

— Здесь вам не повезло, воин. Она настолько потрясена, увидев такое насилие, что я отослала ее домой. Но вам, наверное, будет приятно узнать, что она не хотела уходить, пока я не заверила ее, что лично прослежу, чтобы вас починили.

— Я удивлен, что вы согласились сделать это для меня.

— Не слишком удивляйтесь, так как для вас есть еще кое-что. Я сказала ей, почему вы решили участвовать в соревнованиях. Это единственное, что я могла для вас сделать.

Последняя фраза чем-то не понравилась Фалону. «Единственное, что могла сделать?!» Что это может значить? Но он ничего не сказал, потому что Тедра повернулась и пошла к выходу из того отгороженного занавесками закутка, куда на время состязаний был помещен медитекс. Наступал момент, которого Фалон с таким нетерпением ждал. Он, конечно, предпочел бы, чтобы Шанель была здесь и ее можно было немедленно объявить своей. Впрочем, ее несложно найти и во дворце.

Они вышли в центральную часть павильона, где собралась небольшая толпа: родственники Фалона, Далден, знать с Сенчури II! (их находившегося все еще без сознания короля понесли прямо в освободившийся медитекс) и, конечно, шодан Ша-Ка-Ра.

В первый раз за все время пребывания на этой планете Фалон начал нервничать. Он выиграл состязание, но, по словам Далдена, это не гарантировало ему награду. Смущало отношение к нему Тедры Лу-Сан-Тер — не убедила ли она своего друга жизни отказать Фалону? Может быть, в этом и заключается разгадка ее последней фразы «единственное, что я могла для вас сделать»?

Джаделл бросился к Фалону, чтобы удостовериться в его полном выздоровлении. Затем начались поздравления.

— Мне наплевать на машины посетителей, которые создают удобства, но все же они могут предложить кое-что, в чем воин может найти удовлетворение, — заметил Чаллен. Говоря так, он откупоривал бутылку золотой миеды с планеты Ратус. Тедра вспыхнула, потому что, говоря это, он смотрел прямо на нее.

Фалон взял бокал, хотя и не стал пить. Пока Чаллен разливал всем вино, он не мог переговорить с ним наедине. Фалон выразительно посмотрел на своего брата, который понял намек и не стал тянуть со своим вином. Так же поступили и остальные, включая Далдена. Они знали о намерениях Фалона и понимали его нетерпение.

Было явным расточительством второпях глотать такое хорошее вино, тем не менее все находившиеся в помещении под тем или иным предлогом ушли быстрее, чем Фалон мог надеяться. Все, кроме Тедры Лу-Сан-Тер. Она сидела, откинувшись на кушетке, и не спеша смаковала вино. Фалон подозревал, что Тедра не сдвинется с места, даже если он попросит ее уйти.

— Не могли бы мы поговорить с вами наедине, шодан Лу-Сан-Тер? — спросил Фалон.

— Не надо церемоний, Фалон. Я сомневаюсь, что моя подруга жизни уйдет без сцены, которая будет для нас обоих неприятна.

— Он шутит, воин, — дерзко сказала Тедра. — Я всего лишь сделаю вызов.

— Женщина! — предостерег Чаллен. — Если ты намерена остаться, помолчи.

Тедра пожала плечами и отвела взгляд в сторону.

— Моя просьба — простая формальность, шодан, — откашлявшись, начал Фалон — Я более всего желаю вручить свою жизнь вашей дочери, причем я знаю определенно, что она тоже хочет меня. Я прошу оказать мне честь, передав ее на мое попечение, чтобы я мог защищать ее как хранительницу моего сердца.

— До вашей просьбы было много других, но до сих пор ни один воин не посмел утверждать, что моя дочь его хочет. Почему вы думаете, что это так?

— Я не думаю, я знаю. Она говорила мне об этом. И она отдалась мне.

Тедра вскочила с кушетки, расплескав вино.

— Зачем вы сказали об этом? — почти закричала она.

— Женщина, это мужской разговор, — снова предостерег Чаллен, но на этот раз чуть более раздраженно.

— Не надо его вызывать, не надо! — выпалила Тедра. — Это касается и Шани — я знаю, она не хочет, чтобы ему причинили вред. Я сама собиралась проломить ему череп, но она меня отговорила.

— У меня нет намерения его вызывать.

— Нет? — Тедра в изумлении захлопала глазами.

— За что? — продолжал Чаллен. — Все, что он сделал, — это помог мне принять решение, сказав, что моя дочь хочет человека, которого я должен для нее выбрать. Это сейчас главное.

— Ну надо же! — раздраженно проворчала Тедра. — Она чуть не заболела от беспокойства, что ты об этом узнаешь. Я сама была убеждена, что ты будешь вне себя. А ты, оказывается, доволен! Однако есть еще кое-что, чего ты не знаешь, красавчик. Шани, может, и хочет его, но боится.

— Это нормально…

— Нет! Не то! Этот человек — отвратительный рабовладелец. Ты об этом знаешь?

— Я знаю, что это возможно, — ответил Чаллен. — Сколько у вас рабов? — спросил он у Фалона.

— В моем хозяйстве их шестнадцать.

— Вы освободите своих рабов, если я отдам вам свою дочь?

Такое требование оказалось для Фалона неожиданным. Он нахмурился.

— Почему я должен это сделать?

— Моя подруга жизни и моя дочь не видят разницы между хозяином, который заботится о своей собственности, и тем, который не заботится. Как они считают, никто не должен быть бесправным. Моя дочь не сможет долго быть счастлива с воином, имеющим рабов, даже если об этих рабах хорошо заботятся как о своей собственности. Можете ли вы их отпустить?

— Я думаю, ради вашей дочери я сделаю все что угодно. Все рабы, находящиеся в моей собственности, получат свободу в тот же восход, как я вернусь домой.

— Тогда я с удовольствием слагаю с себя право защищать дитя моего сердца, Шанель из дома Лу-Сан-Тер, и передаю это право вам, Фалон Ван Иер. Принимаете ли вы это право?

— Принимаю.

— Тогда она ваша.

Тедра мысленно пожала плечами и нажала кнопку активатора своего блока компьютерной связи. Не стоило оплакивать то, что неизбежно должно было случиться.

— Пора, Марта, — сказала она тихо, так, чтобы Чаллен не услышал.

Тедре удалось создать впечатление, что она разгневана на своего друга жизни настолько, что от нее не может быть никакой пользы. Если бы не это, поисковая группа пришла бы к ней раньше. Тем не менее вечером Чаллен появился вместе с Фалоном и еще одним молодым воином, вид которого говорил, что он готов совершить убийство, если сразу не получит ответа на свои вопросы. Впрочем, ему пришлось удалиться, чтобы поучиться спокойствию.