Люби меня вечно - Линдсей Джоанна. Страница 60

Айен покраснел от гнева.

— Подонок! Он солгал, чтобы скрыть свои грехи!

Если кто и искал отмщения, так это он сам.

— Что же произошло на самом деле?

— Он любил Элеонор, любил горячо и не видел, какая она алчная, корыстная. Он не замечал в ней никаких недостатков. Она согласилась за него выйти: ей хотелось стать богатой, знатной дамой, графиней… но она терпеть его не могла и перед самой свадьбой вдруг решила, что ни за какие деньги не сможет с ним жить.

— Она сказала ему об этом, отменила свадьбу?

— Нет. Он сделал ей много красивых и дорогих подарков, с которыми она не хотела расставаться, понимаешь? Она знала, что он потребует их назад, если она за него не выйдет, и будет прав. Но это я понял только потом. А тогда она плакала и умоляла, чтобы я увез ее и помог скрыться в Шотландии. Она говорила, что они страшно поссорились и если он ее разыщет, то изобьет до полусмерти. Я знал, что Сесил бывает страшно вспыльчив. Ее слова вполне могли оказаться правдой — так я решил. Конечно, я был дурак, что ей поверил.

— Так никакой ссоры не было?

— Нет, это она придумала, чтобы я ей помог, сама мне об этом сказала, когда мы пересекли границу Шотландии, и смеялась над моей доверчивостью. Мне бы тут с нею и расстаться и все рассказать Сесилу — пусть бы он ее разыскивал, если был настолько глуп и хотел по-прежнему жениться на ней. Но я был так зол, что решил везти ее обратно к нему — это было второй моей ошибкой.

— Почему?

— Потому что она отказалась возвращаться, а когда я стал настаивать, она расхохоталась и ускакала во тьму. У меня даже не было времени решить, гнаться ли за ней следом, — почти мгновенно раздался ее крик. Когда я к ней подъехал, она была мертва, а лошадь — искалечена. Стыдно признаться, но мне больнее было прикончить страдающее животное, чем смотреть на нее, бесстыдную обманщицу.

— Но Сесил решил, что ты ее тоже любил и увез от него. По крайней мере так он мне сказал. Почему он так подумал?

— Потому что у меня не хватило мужества сказать ему, что она от него убежала. Это убило бы его; мне не хотелось заставлять его страдать. Поэтому я сказал ему, что тоже ее любил, что решил, будучи пьян, что если увезу ее, то она согласится со мной остаться. Я подумал, пусть он лучше меня ненавидит, если не сможет простить, чем узнает, какая она была на самом деле.

— Думаю, это было твоей третьей ошибкой. С тех пор он возненавидел всех шотландцев и стал тем озлобленным и жестоким человеком, которого я знала всю свою жизнь.

— Я рад это слышать! Кимберли изумилась:

— Ты ненавидел его так же сильно, как он — тебя? Тогда почему же ты попытался скрыть от него правду об Элеонор?

— Потому что это случилось до того, как он мне отомстил, когда я еще был ему другом и чувствовал себя страшно виноватым во всем этом деле.

Кимберли нахмурила лоб.

— Вот тут я запуталась. Сесил утверждает, что это ты ему мстил. Ты ведь соблазнил мою мать?

— Нет, малышка, я любил твою мать. Я всегда любил Мелли, хоть и не надеялся, что смогу на ней жениться. Она ведь была богата, и я знал, что родители хотели бы выдать ее за человека титулованного. Моя семья тоже не бедная, но с ними мы равняться не могли. Когда я узнал, что она тоже меня любит, я почувствовал себя счастливейшим человеком в мире.

— Это было до того, как она вышла замуж за Сесила?

— Да, и до того, как он просил ее руки. Мы собирались убежать и тайно пожениться. Мы ото всех скрывали свою любовь, потому что ее родители своего согласия не дали бы. Но Сесил догадался, что я к ней неравнодушен. Я был слишком счастлив — этого не скроешь.

— Он попытался ее у тебя украсть?

— Не просто попытался — сделал. А я, слепец, не понимал, что он задумал, — с горечью ответил Айен.

— Но как он это сделал?

— Однажды он пришел ко мне и сказал, что понимает, почему я так вел себя с Элеонор, что ее невозможно было не полюбить, и что он меня прощает.

Кимберли недоверчиво взглянула на него:

— Сесил сказал, что тебя прощает?

— Это была ложь, малышка, но тогда я этого не знал. Он сказал, что мое присутствие слишком остро напоминает ему о случившемся, и попросил, чтобы я ненадолго уехал и дал ему возможность немного оправиться, не видя меня и не вспоминая постоянно о происшедшем. Я не мог отказать: ведь я чувствовал себя ужасно виноватым из-за того, что солгал ему, будто ее любил. Мне надо было в тот день рассказать ему правду — хоть я и сомневаюсь, что он мне поверил бы. И все-таки тогда он, возможно, изменил бы свои намерения и Не осуществил свой план.

— И ты уехал?

— Угу, я согласился ненадолго уехать.

— А почему ты не увез с собой мою мать? Ты же собирался с ней сбежать?

— В тот момент она была в Лондоне. Ее мать устроила там большой прием по случаю ее дня рождения. Я отправился в Лондон, чтобы ее найти. Но каждый раз, когда я пытался ее увидеть, ее не оказывалось дома или она была нездорова… Даже тогда я не заподозрил дурного. Я просто каждый день ходил к их городскому дому — и каждый день мне отказывали.

— Ты хочешь сказать, что она не хотела тебя видеть?

— Нет, она не знала, что я в Лондоне. Ей об этом не сказали. А" сказали, что ее па узнал про нас с ней и откупился от меня. Я будто бы взял деньги и пообещал больше ее не видеть. Поскольку это сказал ей отец, она поверила, решила, что я променял ее на деньги. Она была в страшном горе. Не знаю, что Сесил сказал ее отцу, но он убедил его обмануть дочь и выдать замуж за Сесила. А Мелли была в таком отчаянии, что ей было уже все равно.

— О Боже, ее собственный отец…

— Не вини его, малышка. Он, наверное, решил, что спасает дочь от негодяя. Одному Господу известно, что Сесил ему наговорил, как убеждал, лишь бы жениться на женщине, которую я любил. Она не была ему нужна. Он только хотел, чтобы мне она не досталась.

Кимберли грустно покачала головой.

— И они поженились в Лондоне, прежде чем ты успел поговорить с ней и сказать правду?

— Нет, они поженились, как только вернулись в свои поместья, но я целую неделю даже не знал, что она уехала из Лондона. А когда узнал, пришел в такое отчаяние, что не стал прятаться ради Сесила, тоже вернулся в Нортумберленд и узнал от соседа, что они поженились всего за пару дней до моего приезда.

— Почему ты ее не увез? — спросила Кимберли почти с гневом. — Почему оставил мучиться с Сесилом?

— А ты думаешь, я не пробовал? Она чуть не умерла, говоря мне «нет», но она не могла уехать со мной, она была замужем.

— Даже зная, что вы оба были обмануты, она решила остаться?

— Да, ее жизненные взгляды не позволяли ей поступить иначе. Дело было сделано. Она дала обет, и хотя по-прежнему любила меня, нарушить его не могла.

Кимберли печально поникла. Теперь она вспомнила эпизоды своего детства: мать всегда уходила из комнаты, когда дедушка с бабушкой приезжали ее навестить, и никогда с ними не разговаривала, не поехала на их похороны, когда карета опрокинулась и оба погибли.

— Если тебя это утешит, то могу сказать, что она так и не простила родителей. Я тогда была слишком мала, так что не задумывалась над тем, почему она не разговаривает с ними, когда они приезжают.

Айен взял ее руку и нежно сжал пальцы.

— Ничто не утешит меня в этой трагедии. Три жизни прошли напрасно, малышка.

— Да, конечно. — Кимберли вздохнула. — Она даже не сказала тебе, что ждет ребенка?

— Прошло слишком мало времени… Наверное, она и сама не знала, когда мы разговаривали в последний раз.

Кимберли покраснела. Ей было трудно представить себе, что ее мать занималась любовью с мужчиной, не выйдя за него замуж. Но ведь они собирались пожениться, оставаться вместе всю жизнь. О себе с Лахланом она сказать этого не могла. А кончилось тем, что они с Лахланом женаты, а те двое, которые должны были бы пожениться, не смогли этого сделать из-за предательства Сесила.

— Я знаю, потом ты уехал в Шотландию. Но неужели ты больше не возвращался?