Любят только раз - Линдсей Джоанна. Страница 48
— Она знала? Элеонора кивнула:
— Наверное, я так и не решилась бы рассказать тебе, если бы меня не уговорила Регина.
— Моя жена — истинное сокровище, правда, мама?
Он впервые назвал ее матерью, и Элеонора радостно улыбнулась.
— Много же тебе понадобилось времени, чтобы это понять, — сказала она.
— Нет, я всегда знал, что она чудо. Я вел себя как идиот. И разве я могу винить тебя, если сам поступил точно так же? Я боялся позора и чуть не потерял мою Регину. Страх управлял мною так же, как и тобой.
— Ты ведь постараешься загладить свою вину? — спросила Элеонора.
— Клянусь. А ты, дорогая моя, возвращайся в Сильверли навсегда.
— О нет, нет, Ники! Я и лорд Бэррет…
— Черт возьми, ты хочешь сказать, что я потерял тебя, едва успев обрести? — нахмурился он, хотя был страшно рад за нее. — И кто такой, разрешите спросить, этот лорд Бэррет?
— Ты его знаешь. Он живет неподалеку от Ребекки, вы уже много раз встречались. Мы с Дикеном будем часто приезжать в Сильверли, здесь растет мой внук.
Они долго смотрели друг на друга. Он был рад за нее, она — за него, оба прошли трудный путь к этому счастью.
Глава 42
Реджи проскользнула в спальню Николаса. Справа находилась гардеробная, перед нею — ванная, большая комната с множеством зеркал, облицованная голубым мрамором. Полки заставлены бутылочками, пузырьками, бритвенными приборами и другими принадлежностями мужского туалета. В центре комнаты стояла большая ванна с кранами для горячей и холодной воды в виде купидонов, а в ней, закрыв глаза, лежал Николас. Харрис раскладывал вещи хозяина.
— Добрый вечер, Харрис, — радостно сказала Реджи. Камердинер удивленно взглянул на нее, а Николас улыбнулся. — Тебя ищет Мэг, Харрис, — сообщила она с невинным видом, словно присутствовать при туалете мужчины — дело самое обычное.
Харрис вскинул голову:
— Правда, мадам?
— Ну конечно. Сегодня чудесная лунная ночь! Мэг сказала, что в такую ночь хорошо бы побродить по парку. Может, ты пойдешь к ней, Харрис? Его светлость тебя отпустит. Ведь так, Николас?
— Иди, Харрис. Сегодня ты мне больше не понадобишься.
— Благодарю, сэр, — поклонился камердинер и выскочил из комнаты. Николас засмеялся:
— Просто не верится! Харрис и ворчунья Мэг?
— Мэг не ворчунья, — вступилась за горничную Реджи. — Они в последнее время очень подружились.
— Теперь в этом доме расцветает любовь. Знаешь про Элли и лорда Бэррета? Ведь ты все узнаешь раньше меня.
— Я так рада за Элли!
— Не поздно ли думать о замужестве в ее возрасте?
— Николас, ты никогда не можешь быть серьезным, — засмеялась Реджи.
— Не могу. — Он улыбнулся и, поймав ее руку, поднес к губам. — Должен поблагодарить тебя за то, что мои детские мечты стали реальностью. Если бы ты ее не уговорила, она бы никогда не рассказала. Ты понимаешь, как ужасно все время спрашивать себя: кто твоя мать и как она выглядит? Ты сама потеряла родителей, когда тебе было всего два года.
Она нежно улыбнулась ему:
— Но у меня были дядюшки, которые рассказывали мне все, что меня интересовало… и даже про их ошибки, конечно, без лишних подробностей. А твоя матушка все время была рядом, просто ты не знал об этом.
— Она сказала, что Эдены любят только раз. Ты должна радоваться.
— Правда?
— А ты как думаешь?
— Не знаю, — уклончиво ответила Реджи. — Сначала поговорим, а там посмотрим. Хочешь, я потру тебе спину?
Она выловила из воды губку и, не дожидаясь его согласия, встала сзади. Она лукаво улыбалась, но он не мог видеть ее лица.
— Ты хочешь, чтобы я умолял тебя о прощении?
— Да, это было бы неплохо.
— Прости меня, Регина.
— За что?
— Как это «за что»? — Он сделал попытку взглянуть на нее.
— Я хочу, чтобы ты сказал, за что тебя простить, Николас.
— Ну хорошо. Прости за то, что после нашей помолвки я вел себя как болван.
— Нет, ты вел себя гораздо хуже. Но я могу простить тебя за это. Продолжай. — Она медленно провела губкой сначала по его спине, затем по шее.
— Продолжать? — смущенно переспросил он, и Реджи отшвырнула губку.
— Ты меня бросил.
— Ты же знаешь почему.
Реджи обошла ванну и встала перед ним:
— Нет, не знаю. Потрудись объяснить.
— Я не мог быть с тобою рядом и не…
— Слушаю тебя, — подбодрила она.
— Не заниматься с тобой любовью. Некоторое время царило молчание.
— А почему ты не мог заниматься со мной любовью?
— Черт побери! Я был уверен, что ты станешь презирать меня, и я знал, что не вынесу твоего презрения. Да, я был форменным ослом. Но я не сомневался, что Мириам не станет держать язык за зубами, и оказался прав. Я ошибся в другом. В твоем отношении к этому.
— Объяснение принято. Можешь продолжать. Он напряг память и добавил:
— Насчет Селены я сказал тебе правду. Ту сцену в оранжерее она сама подстроила.
— Верю.
Затем он произнес то, чего она никак не ожидала услышать:
— Ах да… твой друг, Джордж Фоулер. Я… признаюсь, я был к нему несправедлив. Но мне уже не впервые ошибаться в своих подозрениях, когда я вижу его с тобой.
— Ты ревновал? — весело спросила она.
— Я… да, черт побери, ревновал!
— Принято к сведению. Дальше.
— Какие еще за мной проступки? Ее синие глаза вспыхнули.
— Ты забыл, что тебя силой заставили вернуться?
— Нет, ошибаешься! — воскликнул он. — Мой корабль уже готовился к отплытию. Я хотел все тебе рассказать и объяснить, почему я так поступил с тобой. Но тут явился твой дядюшка-пират. Как раз накануне моего отплытия.
— О, дорогой, наверное, ты очень разозлился на дядю Джеймса, поэтому ничего мне не объяснил.
Я угадала?
— Да, этот твой дядюшка мне не особенно нравится.
— Ничего, поладите, он найдет к тебе подход.
— Лучше бы ты сама нашла ко мне подход.
— Это можно устроить.
— Значит, ты согласна, что мне предначертано любить только раз в жизни? — серьезно спросил он.
— Мы еще не закончили, Николас.
— Разве я не сказал тебе все, что ты хотела услышать?
— Нет.
— Тогда иди ко мне.
— Николас, я одета не для купания! Но он уже схватил ее за руку, и Реджи, потеряв равновесие, упала в ванну.
— Я люблю, люблю, люблю тебя. Этого достаточно?
— Достаточно., на сегодня. — Она обвила руками его за шею.
— Ну? — спросил Николас, оторвавшись от нее.
— Что ну? — Он легонько шлепнул ее пониже спины, и она засмеялась:
— О! Да, кажется, я тоже люблю тебя.
— Тебе кажется?
— Наверное, так оно и есть, я же с тобой. Нет, нет! — взвизгнула она, когда он начал ее щекотать. — Ну хорошо. Я люблю тебя, несносный! Разве ты забыл, что именно я заставила тебя жениться? И я никогда не теряла надежды завоевать твою любовь. Видишь, какая я упрямая?
— Упрямая, но все равно прелестная. А ведь ты права, любовь моя, твой костюм совсем не подходит для купания. Может, исправим это?
— А я думала, что ты никогда об этом не попросишь.
Глава 43
Проводив гостей, Николас с Региной целовались в дверях.
— Наконец-то мы отдохнем от этой кутерьмы, — сказал Николас.
— Не думаю, — осторожно заметила Регина, трогая пальцем отворот его сюртука. — Я… я вчера пригласила семью… они погостят у нас денек. Не сердись, Николас. Джордж сказал, что на прошлой неделе видел Тони и тот был очень расстроен. Я знаю, он переживал из-за нашей размолвки.
— Разве ты не могла послать им письмо? — устало спросил он. — Написала бы, что у тебя все в порядке.
— Из письма они не смогут понять, как я счастлива, а увидев нас, сразу поверят. Они так за меня волновались, Николас. Пусть знают, что у нас все хорошо.
— Ладно, один день я выдержу, — со вздохом сказал он.
— Ты не сердишься?
— Я не осмеливаюсь сердиться на тебя, любовь моя. — Реджи нахмурилась, и он добавил: