Сердце воина - Линдсей Джоанна. Страница 33

– А как по-вашему?

– Мне платят не за фантазии, а за способность донести до слушателей и зрителей все, что достойно освещения в прессе, – снова возмутилась она. – Но из всего увиденного мной ясно, что вы желаете занять пост мэра.

– То, что очевидно, часто оказывается нереальным, – бросил он и, кивнув в сторону мэра, добавил:

– Все, что он делает, не производит на меня впечатления. От него не зависят воистину важные дела. Не уверен, что хочу получить его титул. Я подожду несколько дней, чтобы понаблюдать и решить.

Бриттани едва не рассмеялась. Этот человек жаждет захватить кресло мэра, не представляя при этом, в чем заключается его работа! Или пытается сбить ее со следа?

– Нельзя вникнуть в суть работы мэра за несколько дней, – возразила она. – Осуществление проектов, которыми он занимается, может занять месяцы. А иногда и годы. Об удаче или провале мэра можно судить только в конце срока полномочий, перед самыми выборами, причем исключительно по тому, что именно достигнуто за это время. Это не титул, а работа. Он трудится ради людей, ради блага нашего города, а не из выгоды для себя.

Джорран пренебрежительно отмахнулся.

– Эта должность будет тем, что я решу из нее сделать. И горожане не имеют к этому никакого отношения. Их чаяния мне безразличны. Ваш город просто первая ступенька к истинной власти.

Ничего себе! Да он еще и хвастун! Впрочем, это не оставляет особой надежды на ее освобождение, когда Джорран сочтет нужным закончить разговор. Однако можно и выслушать его, чтобы потянуть время…

– Истинная власть, вот как? Собираетесь стать первым человеком в этой стране? Правителем? Но просто из любопытства позвольте узнать: каким образом вы вознамерились этого добиться, не будучи гражданином нашего государства и к тому же хоть сколько-нибудь известной личностью?

– Я известен. Люди в этом здании уже считают меня своим мэром. Сегодня он произнесет речь для тех людей, которых вы называете прессой, и объявит, что с самого начала был моей марионеткой и это я принимал за него все решения.

Бриттани так и подмывало сказать, что подобная речь только возмутит людей, посчитавших, что их нагло дурачили, так что желаемый эффект вряд ли получится. Но вдруг они не сумеют остановить Джоррана? Зачем предупреждать его, что подобными выходками он сам роет себе могилу?

Поэтому она спросила только:

– А вы не забыли о других кандидатах на этот пост?

– Если я решусь встать на первую ступеньку лестницы, ведущей к президентству, значит, останусь единственным кандидатом на время той церемонии, которая именуется выборами. Остальные смирятся с тем, что мэром станет самый достойный.

– Намереваетесь воспользоваться этими палочками, чтобы вынудить соперников в последнюю минуту снять свои кандидатуры?

Джорран улыбнулся. Уверенно. Самодовольно. Торжествующе.

У Бриттани сжалось сердце. Не от его улыбки. От сознания того, что этот человек способен сотворить все, что задумал. Преступные замыслы могут осуществиться, и то, что он планирует, куда хуже, чем она себе представляла.

Президентство? Да он просто спятил… И все же эти жезлы обладают силой вознести его на такую высоту. Мужчинам попросту внушат, за кого голосовать. Пресса получит фальшивую информацию и прославит его имя по всей стране.

Правда, женщины могут заподозрить, что происходит что-то неладное, но начальство и мужья наверняка заставят их замолчать, а самых непокорных бросят в тюрьму: не постеснялись же они угрожать ей!

Существуют тысячи способов, которыми можно заткнуть рот оппозиции, особенно имея волшебные жезлы. Судьи, политики, сотрудники силовых ведомств.., черт, даже высшие военные чины могут стать послушными воле Джоррана.

– Но к чему начинать с самых низов? Не лучше ли сразу нацелиться на высокое кресло? – деланно удивилась она, пытаясь проникнуть в ход его мыслей. – Пластическая операция сделает вас копией нынешнего президента. – Кажется, Далден беспокоился, что Джорран изменит свою внешность? – Проще пойти таким путем…

– И взять его имя? – вознегодовал Джорран. – Никогда! Я ни с кем не делюсь славой! Мое, и только мое имя должно почитаться и произноситься с благоговением…

Бриттани вспомнила, что он сказал «если». Значит, ничего еще не решено. С точки зрения Джоррана, ничто не стоит на его пути, тем более что он не знает о Далдене и Марте. Так почему же он еще сомневается?

– Вы слишком далеко зашли, чтобы повернуть назад. Но наверное, уже поняли, что в конце концов ничего не выйдет?

Джорран ответил удивленным взглядом, в котором сквозило нечто вроде смешливого любопытства.

– Почему же не выйдет?

– Потому что вас постоянно будут допрашивать, кто вы и откуда. Куда бы вы ни повернулись, повсюду будут орды репортеров, требующих ответов. Можно одурачить десятки людей, но в этой стране миллионы жителей, и каждого волнует, Кто именно будет ими управлять. И каждое объяснение, каждый ответ приведут к новым вопросам.

– Каким именно образом?

– Вас выдаст акцент. Он яснее всяких слов говорит, что вы чужак и поэтому не имеете права властвовать над нами.

Если, конечно, вы наймете кого-то, кто выступал бы вместо вас, дело другое, но и это сработает ненадолго.

– Ваши выводы основаны на том, что было, но не на том, что будет. Неужели вы еще не поняли, что ваша правительственная система будет заменена моей? – усмехнулся он. – Короля не допрашивают. Слово Короля – закон.

– Это вы будете королем? – презрительно хмыкнула она.

– Я уже Король. Мне просто необходимо новое королевство. Я еще не решился стать правителем именно вашей страны. Теперь я владею более широкой информацией о вашем мире, и мне необходимо все взвесить. Истинная власть требует много времени и усилий. Я склоняюсь к необходимости действовать постепенно, но терпеть не могу выжидать и прикидывать.

Да что он, вчера родился? Неужели действительно не понимает, что та форма правления, которую он выбрал, наименее всего подходит для его будущих намерений?

Она не успела спросить. Коротышка-колобок, погрузивший мэра в полнейшую отрешенность, злобно прошипел:

– Вам не пристало тратить время на эту женщину, ваше величество. Сейчас велю немедленно избавиться от нее.

– Нет.., нет, – ответил, немного подумав, Джорран. – Мне понравилось беседовать с ней, Алрид. Я желаю продолжить разговор.

– Она слишком много знает…

– Да очнитесь же, – перебила Бриттани, предвидя, к чему может привести речь Алрида. – Я уже могла бы поднять крик, и сейчас охрана уже взламывала бы дверь кабинета. Но я репортер, помните? И отдам все за эксклюзивное интервью после того, как мэр произнесет речь перед журналистами. Каждому будет интересно, кто именно был мозговым центром все это время, пока марионетка, именуемая мэром, дергалась на веревочке. Если согласитесь работать со мной, получите самое лучшее освещение в прессе. Уж я постараюсь подать вас в выгодном свете!

– Почему вы вызвались работать на меня? – недоверчиво осведомился Джорран.

– Потому что это будет венцом моей карьеры, а это означает больше денег, больше успеха, больше известности. Мне нужно платить по закладным, кормить детей… – Черт, что она мелет?! – Послушайте, дело в том, что мой репортаж зашел в тупик, поэтому меня куда больше интересует реальная история. Кроме того, вам необходим свой репортер, который мог бы всячески способствовать вашему восхождению на самый верх. Обычные представители прессы будут писать о вас все, что в голову взбредет, а не то, что желаете вы.

– И вы будете делать все, что вам скажут?

– Совершенно верно, за определенное вознаграждение. Джорран, откинув голову, расхохотался:

– Алчность! Это чувство мне известно! Я уже начал задаваться вопросом, возможно ли подкупить ваших соотечественников. Теперь я в этом уверен. Вы останетесь с нами для нашей взаимной пользы.

Кажется, он купился! Отныне она у него на жалованье. Поразительно! Сама Бриттани в жизни не поверила бы тому бреду, который несла! Должно быть, все решила ее так называемая жадность. То, что вполне способен понять такой человек, как Джорран. Но какая разница, если ей все равно сразу же придется уволиться, хотя бы потому, что за дело возьмется Далден и выведет Джоррана из игры до того, как мэр начнет плести свою, навязанную жезлом, чушь.