Зимние костры - Линдсей Джоанна. Страница 42

— А разве я что-то обещал? — удивился Гаррик. Бренна сидела не шевелясь. Будь на месте Хьюга любой другой мужчина, она, может, и рискнула бы пофлиртовать с ним. Но этого… она ненавидела и презирала.

— Она у тебя уже три месяца, и ты так редко бываешь дома, что наверняка не дотрагиваешься до нее! Почему бы тебе не продать девку мне? — предложил Хьюг. — Даю три лучшие лошади — если хочешь, даже четыре.

Бренна пристально уставилась на Гаррика, ожидая ответа. Брови викинга были хмуро сведены, руки сложены на груди. Гаррик продолжал молчать, и Бренна почувствовала, как паника охватила ее. Неужели он решит продать ее? Только сейчас девушка с ужасом поняла: Гаррик имеет право сделать с ней все, что угодно, а она не может даже протестовать.

Бренна уже была готова открыть секрет, умолять Гаррика не продавать ее, отказать брату, но нетерпеливый голос Хьюга остановил ее:

— Ну, что скажешь, брат?

— Ты мог с самого начала выбрать эту девушку, но предпочел ее сестру, — напомнил Гаррик.

— По правде говоря, просто не думал, что с ней можно справиться. Я хотел девушку с характером, но эта едва не откусила мне язык, стоило лишь поцеловать ее! Сдается мне, что она покорилась!

— Значит, теперь ты передумал? Собираешься завести гарем, как те восточные калифы. Твое счастье, что женился на послушной, тихой женщине, которая смотрит сквозь пальцы на твои шалости.

Гости громко смеялись, и даже Ансельм присоединился к общему веселью. Только Хьюг оставался серьезным, и Бренна вся сжалась, чувствуя, как впиваются в тело грубые пальцы.

— Ты не ответил, Гаррик, — холодно напомнил Хьюг.

— Зачем тебе эта девушка? — серьезно осведомился Гаррик. — Она не так уж покорна, как тебе кажется. Язык у нее острее лезвия меча, но тебе, конечно, этого не понять. Она упряма, своевольна, строптива и вспыльчива. Единственное ее достоинство — красота.

— Но именно по всем этим причинам я и хочу ее. Мне нравится ее неукротимый дух!

— Ты просто искалечишь ее, потому что слишком горяч и нетерпелив, Хьюг, — резко бросил Гаррик. — Однако все это не имеет значения, я пока не хочу продавать ее, — добавил он, смягчившись.

— Тогда я желаю, чтобы плутовка меня ублажила и сейчас же! — объявил Хьюг и поднялся из-за стола, не выпуская Бренну.

— Нет, брат, я не продам ее и ни с кем не хочу делить, — предостерег Гаррик, вскочив.

Хьюг немного поколебался, но наконец, нервно усмехнувшись, разжал огромные руки и снова уселся. Бренна стояла, словно прикованная к месту, ощущая, как напряжение давит на плечи нестерпимой тяжестью.

Все это время, пока сыновья спорили, Ансельм не произнес ни слова, но теперь, откашлявшись, строго предупредил Хьюга:

— Довольствуйся огненноволосой женщиной, которую оставил дома, и забудь об этой. Она принадлежит Гаррику, потому что я так велел, и если он когда-нибудь решит ее продать, то только мне, поскольку больше никто не даст ему столь высокую цену, даже ты.

Сыновья в полном недоумении уставились на отца.

— Но ты сам говорил, что не можешь оставить ее в своем доме, потому что боишься получить нож в спину, — напомнил Гаррик. — Почему теперь ты не прочь получить ее обратно?

— Я дал тебе эту девушку в надежде, что ты захочешь удержать ее у себя, но если нет, тогда я, скорее, освобожу ее, чем позволю, чтобы она принадлежала кому-то другому.

— Значит, заплатишь огромные деньги, только чтобы отпустить ее на волю? — удивился Гаррик.

— Верно.

— Но это просто неслыханно, отец, — запротестовал Хьюг.

— И тем не менее я так и сделаю.

Бренна в изумлении уставилась на Ансельма. Опять она должна быть благодарна ему! Будь проклят этот человек! Как она, зная все это, осмелится убить его?!

— Иди, присмотри за обедом, госпожа! — неожиданно резко приказал ей Гаррик.

Обернувшись, Бренна увидела мрачное лицо и зловеще нахмуренные брови и поняла, что Гаррику, очевидно, не по вкусу пришлись слова отца.

— Не стоит кричать, викинг, я и так прекрасно слышу, — надменно фыркнула она и зашагала прочь, однако все-таки нашла время, чтобы остановиться возле Перрина и прошептать ему на ухо:

— Видно, не дождаться тебе, пока он подобреет. Бедняжка Джейни!

— Это я бедный, — жалобно пробормотал он в ответ, но тут же ухмыльнулся:

— Но, думаю, все переменится, если ты хоть раз ему улыбнешься.

— Стыдись, Перрин, предлагать такое! — Бренна громко рассмеялась.

И направилась в кухню, не подозревая, что Гаррик провожает ее глазами, которые теперь приобрели оттенок бушующих волн в штормовом море.

Глава 24

Бренна не переставала восхищаться северным сиянием, поскольку, естественно, в жизни не видела ничего прекраснее. Она зачарованно смотрела на клубящийся в небе фиолетовый туман, окрасивший яркими сиренево-лиловыми оттенками землю, поля и постройки. Зачем ждать солнца, когда вместо этого можно любоваться буйным, хаотическим смешением красок? Если бы только не холод, Бренна могла бы стоять бесконечно, любуясь переливающимися огнями. Но ледяная стужа пробиралась под одежду.

— Пойдем, Коран, пока я не превратилась в сугроб!

Она поспешила вслед за молодым человеком. Тот тоже был окутан фиолетовым свечением и выглядел так, будто сошел с гобелена.

Сегодня, по чистой удаче. Коран спросил ее, не нужно ли принести какие-нибудь припасы из кладовой, прежде чем отправиться на отдых. Правда, все это могло вполне подождать до утра, но Бренна объявила, что ржаной муки на хлеб почти не осталось, и если Коран принесет ее сейчас, то сможет подольше поспать завтра утром.

Она заставила его подождать, пока вытаскивала два пустых мешка из-под тесного пространства под лестницей, где хранились еда и пряности, и, спрятав один под плащ, сказала Корану, что проводит его на случай, если понадобится что-то еще.

Именно такого случая она так долго ждала. Теперь можно даже украсть оружие и спрятать, пока не понадобится. Неплохо также, если она отыщет плащ полегче ее собственного, хотя, нужно признать, что этот греет лучше. К счастью, уже совсем поздно, и остальные женщины заняты в холле, убирая остатки жареной медвежатины, которую подавали на ужин.

Коран отомкнул крепкую дверь кладовой и поспешно зажег стоявшую у входа свечу. Бренна была разочарована, поскольку поняла, что здесь хранились одни лишь съестные припасы, хотя всего было в изобилии. Большой чан, почти такой же, как возле дома, чуть не до краев был наполнен ячменем, а другой — овсом. С крюков свисали куски солонины — тушки дичи и птиц, убитых Гарриком на охоте. У стен стояли бочонки с рожью, горными яблоками и сушеными фруктами. В больших мешках хранились горох, лук, орехи, а на полках лежали мешочки поменьше с травами и пряностями. То, что искала Бренна, наверняка было за другой дверью, во второй комнатке.

— А что там, Коран? — поинтересовалась она с невинным видом.

— Там хозяин хранит свои богатства.

— У тебя есть ключ?

— Да, только туда запрещено входить без разрешения.

— И ты никогда не входил в ту комнату?

— Входил, конечно, — с гордостью объявил юноша. — Четыре раза в год я чищу и полирую оружие, которое там лежит, и складываю выделанные меха.

— Не мог бы ты открыть замок. Коран? Мне так хочется взглянуть!

— Ни за что!

— Пожалуйста, Коран, — умоляюще прошептала Бренна. — Хозяин не узнает. Я просто посмотрю, пока ты насыпаешь зерно в мешок.

Коран медленно покачал головой. Очевидно, юноша смертельно боялся наказания. Однако Бренна была полна решимости настоять на своем.

— Невозможно, госпожа Бренна. Если хозяин узнает, меня ждет порка или кое-что похуже!

— Но он ни за что не узнает, обещаю, — настаивала Бренна. — Сейчас все веселятся в холле и даже не знают, где мы. Пожалуйста, Коран, ради меня!

Коран еще немного поколебался и наконец застенчиво улыбнулся:

— Хорошо. Но только пока я наполню мешок. Только ничего там не трогайте, — повернув ключ в замке, добавил он.