Лев на лужайке - Липатов Виль Владимирович. Страница 13

— Не может же быть статья целиком и полностью клеветнической? Может быть, вы укажете конкретику, Арсентий Васильевич?

— Мелочиться не стоит! — ляпнул Пермитин. — В статье написано, что Майоров руководил штурмом, а он в это время был на бюллетене. Не вранье?

— Нет! — быстро ответил Никита Ваганов. — Он был болен, но не выпускал из рук телефонную трубку. Это раз. А во-вторых, штурмом бестолково руководила вся дирекция. Плох тот руководитель, у которого плохие помощники. — Никита Ваганов повысил голос, и он хорошо звучал. — Скажу вам больше… — Он сделал паузу, посмотрел на редактора Кузичева, который тоже не знал, какой еще факт против Майорова приберег Никита Ваганов. — Скажу вам больше, товарищ Майоров с температурой тридцать восемь выезжал на лесосеку.

Первый секретарь обкома партии задумчиво глядел в угол зала. Он уезжал из области, решение о его переводе уже состоялось, но он вел бюро обкома и должен был вести его дальше, хотя все было ясным, как божий день. Первый секретарь обкома сказал:

— Считаю реплику товарища Ваганова серьезной. Что еще, Арсентий Васильевич?

— Я же говорил: вся статья клеветническая!

— Как видите, не вся!

— Мелочи! Пустяки! Бюро должно прислушаться к моей основной мысли. Не время для таких статей, не вре-е-е-мя! Мы бьем по рукам лучших работников — это что-то не похоже на партийные установки!

— Ну а по существу?

— По существу клеветническая статья!

— Ну, Арсентий Васильевич, полно же вам! Нужны и факты.

— Фактов сколько угодно! Почему не сказано, что тимирязевцы выполнили план по сортиментам?

Первый секретарь посмотрел на Никиту Ваганова.

— План по сортиментам не выполнен, — сказал Никита Ваганов и неожиданно для себя сделал то, что останется в памяти членов бюро обкома. Он еще раз повернулся к Пермитину и улыбнулся по-доброму, открыто и ясно. — Арсентий Васильевич, мы с вами не в равных положениях! Вы — созидаете, я — уничтожаю. Ну, ведь действительно легче набрать полную суму обвинений, чем кошелек — добра.

«Умный парень! Славный парень!» — вот что читалось на лицах членов бюро обкома, дружно повернутых к Никите Ваганову, и сразу после этого Арсентий Васильевич Пермитин начал притихать: понял наконец-то, остолоп проклятый, что никогда не взять ему крепость — редактор Кузичев плюс спецкорреспондент Никита Ваганов. Именно с этой минуты и началась езда под гору, медленное, но верное сгибание, в сущности, несгибаемого Пермитина…

Так оно и было. Именно с бюро обкома партии, с этой минуты начнется отсчет времени, положенного Пермитину судьбой на партийных весах. Вместо шага вперед сделал шаг назад и покатился вниз, вниз, вниз, тогда как Никита Ваганов пойдет вперед и вверх, и точкой отсчета его побед можно, пожалуй, считать вот это заседание бюро обкома.

В редакцию они шли пешком, редактор и Никита Ваганов, и последнему — железный характер! — удавалось делать вид, что он и не слышал о девятнадцати страницах текста, которые он отдал редактору.

— Варум? Что значит «Ночью все кошки серы», — бормотал Никита Ваганов. — Второй перевод: «Не ходите, девки, замуж…» Ит ыз! Что значит: «На чужой каравай свой рот не разевай!»

Редактор молчал. Только у дверей своего кабинета молча пожал руку Никиты Ваганова. Редактор был бледен, как свежий снег, — вот чем обычно кончались для Кузичева заседания бюро обкома партии. Никита Ваганов постарался, чтобы в ответном рукопожатии было побольше тепла.

«Камикадзе!» Это прозвище Никита Ваганов дал директору комбината Пермитину после заседания бюро и специально громко дважды повторил его в курилке. В этот же день «Камикадзе» просочится из редакции газеты «Знамя» на волю — в кабинеты разных учреждений. Оно дойдет и до первого секретаря обкома партии, собирающегося покинуть Сибирскую область ради другой, более ему близкой области; оно дойдет до ушей и нового первого секретаря, который скажет: «Вы действительно камикадзе, Арсентий Васильевич, если сами бросаетесь в омут головой. Автор статьи поймал вас за руку…»

VIII

Никита Ваганов шел на свидание с Никой Астанговой, ничего особенного от этого свидания не ждал: прогулка по городскому парку, поцелуи в темных аллеях, длинное провожание и опять поцелуи — самые сладкие, в подъезде. Шел он неторопливо, осматриваясь по сторонам и радусь тому, что вот шел, ни о чем не думал и осматривался по сторонам — легкомысленное у него было настроение. Потом стал думать о том, что Вероника Астангова — он на ней женится — в сущности, ему совсем непонятна, а у него нет желания разбираться в этом: для чего, если он на ней обязательно женится. С годами он разберется в жене — поймет, что у нее все по-своему, на восточный лад красиво: глаза, губы, нос, подбородок. Сейчас же Никита Ваганов идет на встречу с девушкой с обычным восточным лицом, но сексапильной фигурой, хотя Ника Астангова в любом виде умудряется выглядеть целомудренной… Она будет Пенелопой, она будет волчицей хранить семейное логово, она однажды объявит войну не на жизнь, а на смерть мужу, будет воевать до крови, но сломится, чтобы превратиться в типичную восточную жену — расшнуровывающую ботинки мужу и надевающую на его ноги туфли с загнутыми по-восточному носами…

— Здравствуй! Я соскучилась, Никита! Можешь поцеловать меня всенародно, сегодня я не боюсь посторонних глаз.

Она на самом деле стеснялась целоваться на людях, но вот двадцать третьего июня отчего-то не захотела стесняться. Может быть, потому, что на дворе от вчерашней жары не осталось и следа: было не жарко, было приятно тепло, пахло поздно набирающими в Сибири силу тополями, летел с них невесомый пух, улица от женского многолюдья цвела, как оранжерея, кофточками, юбками, накидками, пестрыми платьями. На реке погуживали пароходы; автомобили тоже яркие, разноцветные, — одним словом, возле почтамта, где они встретились, жил летний вечерний уют и тихая радость, наверное, объяснимая чем-то, но не нуждающаяся в объяснениях.

Ника была в зеленом, тесно облегающем костюме, тяжелый пучок черных волос заставлял держать голову высоко, глаза, как всегда, блестели; девушка не пользовалась косметикой — это закрепится на долгие-долгие годы, и только много позже она станет замазывать морщины кремами и пудрами.

Они шли по проспекту, болтали чепуху. Сначала Никита Ваганов рассказал ядреный анекдот, потом Ника рассказала этакий «профессорский», потом оба сообщили, что на их рабочих местах — порядок. Ника первый год работала в школе. Никита Ваганов сказал:

— Поздравь меня, разговелся… Схарчил директора Тимирязевской сплавконторы Володичку Майорова. Чтой-то зело и долгосрочно зазнался… Ваши папаши, впрочем, будут довольны. Оне не любят почивших на мраморе.

Подумав, Ника ответила:

— Ты прав, пожалуй! Надеюсь, статья написана без разбойного свиста?

— Не могу знать! Статья написана в духе Ник. Ваганова.

Несколько месяцев назад Ника, с ее грандиозно развитым чувством справедливости, обрушилась на фельетон Никиты Ваганова «Эфирное руководство» — о том, что дирекция Пашевского леспромхоза руководит лесопунктами исключительно по рациям и телефонам. По сути фельетона Ника не имела претензий, но ее возмущал разбойный стиль и людские характеристики, выполненные еще и гротескно. Слушая поток возмущенных эпитетов, Никита Ваганов наслаждался. Тогда Ника и назвала его «соловьем-разбойником» и была совершенно права: он писал фельетон «Эфирное руководство» с чувством садистского наслаждения.

— Как ты сказал? — переспросила Ника. — Статья написана в духе Ник. Ваганова? Какого, позволь узнать?

Он ее успокоил:

— Обычного!

… Фельетон «Эфирное руководство» был исключительным явлением в газетной практике Никиты Ваганова. Что бы он ни вытворял в жизни, в какие тяжкие ни пускался, каких козней ни строил, статьи, фельетоны, очерки и зарисовки Ник. Ваганова всегда были, есть и будут умными, непредубежденными, далекими от слов поэта: «…добро должно быть с кулаками…» Никита Ваганов умел, умеет и еще будет уметь не показывать кулаки, одним словом, журналистская практика характеризует Никиту Ваганова как человека порядочного. Он — талантливый, по-настоящему талантливый журналист, а талант мешает быть злым, суетным, мстительным, исключая экстремальные ситуации… На факультете журналистики Московского университета в недалеком будущем начнут изучать работы Никиты Ваганова…