Сказание о директоре Прончатове - Липатов Виль Владимирович. Страница 28
– Алешка! – радостно охнул Анисимов. – Сбежал, стерва!
Их неторопливо догонял заведующий общим отделом. Сверкал на солнце его синтетический костюм, скрипели туфли, развевался на ветру выхваченный из-под пиджака галстук.
– Сбежал? – нежным голоском спросил Анисимов, когда заведующий догнал их. – Мамаша заболели?
– Мамаша здоровы! – ответил заведующий и тонко улыбнулся. – И папаша тоже!
После этого заведующий повернулся лицом к металлическим резным воротам обкома. Прончатов и Анисимов тоже посмотрели на них и удивились – ворота сами, как при словах «сим-сим, откройся!», медленно распахивались. Для чего это делалось, сначала не понималось, но потом медленно, сказочно показался ослепительный от никеля и глянцевой черни капот единственной в городе «Чайки». Плавным лебедем выплыла она на блестящий асфальт обкомовской улицы, бесшумная, как привидение, подвернула к Прончатову и Анисимову.
– Здравствуйте! – бесшумно открыв зеркальную дверцу, сказал шофер. – Прошу, товарищи Прончатов и Анисимов!
– Алеша? – тихо спросил Анисимов.
– Хе-хе два раза! – ответил заведующий общим отделом, заправляя галстук за борт пиджака. – Арсентий Васильевич изволили раскусить вас, господа!
– Так! – сказал Прончатов.
– Опять же – хе-хе два раза! – показывая золотые зубы, сказал заведующий. – Вам, господа, интересно, что сказал Арсентий Васильевич, когда вы вышли из зала заседаний?
– Интересно! – тихо сказал Прончатов.
– Арсентий Васильевич сказали: «Хулиганство!»
– Говори все! – прикрикнул Прончатов. – Говори!
– Потом Арсентий Васильевич сказали: «Эти хулиганы-директора, видимо, любят встречать Первомай в городе!»
– Кончай! – пропищал Анисимов.
– Потом Арсентий Васильевич улыбнулись во второй раз. «Конечно, это лучшие директора сплавконтор в Сибири, но их надо проучить!» После этого Арсентий Васильевич пошутили: «Пусть немедленно летят домой и начинают ликвидировать оставшиеся различия между городом и деревней!»
Заведующий общим отделом прикрыл капризной верхней губой три золотых зуба и печально закончил:
– Одним словом, братцы, сидайте в авто! Эх, черт, жалость-то какая!
– С аэродрома позвонили, Алексей Саввич, – сказал шофер, – что машина уже прогрета! Товарищам Прончатову и Анисимову выделен личный самолет начальника гарнизона!
– То-то генерал от смеха катался! – почесывая голову, сказал заведующий отделом. – Они, черти, обо всем заранее договорились! Потому и комедию ломали…
…Прончатов и Анисимов молчали всю дорогу до аэродрома. Когда же «Чайка», разбрызгивая грязь и снег, стала подниматься на взгорок и показалось летное поле, на котором стоял зеленый, как саранча, самолет, Прончатов нажал кнопку на дверце. Стекло бесшумно поползло вниз, в машину ворвалась тугая струя воздуха. Прончатов хватил ее полной грудью, смакуя, подержал в легких и, выдохнув, повернулся к Анисимову.
– Николай, – сказал он. – Вот и объединились обкомы. Есть у нас первый секретарь!
– Будь здоров! – ответил Анисимов. – За милую душу, друг Олег!
Возвращая Олега Олеговича из будущего в настоящее, автор напоминает, что герой находится в маленькой комнате, которая примыкает к его кабинету. Прончатов лежит на небольшой кушетке, думает о разной разности, так как всего несколько минут назад говорил по телефону с заведующим промышленным отделом обкома Цыцарем.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СКАЗА О НАСТОЯЩЕМ…
Олег Олегович поднялся наконец с кушетки, вяло подошел к дверям, взявшись за ручку, замер. Прошло несколько секунд, не более, – стоял у порога кабинета другой Прончатов. Он негнущейся рукой рванул дверь, энергичным шагом вышел в кабинет, небрежно – мизинцем – надавил белую кнопку.
– Было три звонка, – доложила Людмила Яковлевна. – Звонил Пиковский леспромхоз, второй секретарь райкома Гудкин и Поляков.
– Чаусова, да поскорее! В район…
Через десять минут у крыльца стояла тройка, запряженная в легкую тележку. Гошка Чаусов в кожаных рукавицах, натягивая вожжи, зычно кричал: «Не балуй!» Лежал на тележке цветной ковер, на лошадях разноцветилась праздничная сбруя, под дугой у коренника ждал своего времени колокольчик. Полуденное солнце цеплялось за маковку церкви, белесое небо было покрыто сиреневыми точечками и вращающимися бордовыми кругами.
– Пошел! – выдохнул Прончатов.
IX
Нигде не сбавляя иноходной рыси, прогрохотав досками мостика, тройка выскочила на взлобок горушки, сглотнула четыре километра по прямой, потом, загибая крутую дугу, обежала травянистый холм, и на седьмом километре открылся деревянный город Пашево. Перво-наперво стояла на краю деревянная тюрьма, похожая из-за решетчатых наоконников и башенок на замок; за тюрьмой пошли белые особнячки, за ними начали изгибаться по профилю дороги двухэтажные брусчатые дома образца тридцатых годов, а уж за ними бешеные колеса торжествующе застучали по деревянной мостовой, на двух сторонах которой локоть в локоть, лицо в лицо стояли районные учреждения: райфо, райсельхозуправление, райпотребсоюз, райисполком, райзаготконтора, райплан, райком и так далее.
Тройка совершила последний головокружительный разворот по торцовой мостовой, остановленная могучими руками Гошки Чаусова, замерла у зеленого липового островка, живущего обособленно от города и окружающего пейзажа. Хотя липы стояли густо, сквозь них все равно просвечивал белый двухэтажный дом – Пашевский райком партии. К нему вела асфальтовая дорожка, по сторонам ее стояли парковые зеленые скамейки, вход в райком был увит северным плющом, похожим на виноград; мало того, среди лип можно было заметить южные кустики с малиновыми цветами.
Постукивая каблуками по асфальту, с наслаждением прислушиваясь к этому цивилизованному звуку, Прончатов поднялся на зеленое крыльцо, с которого попал в прохладный коридор, ведущий прямо к дверям приемной первого и второго секретарей. Ни на секундочку не задержавшись, он проник в уютную приемную, остановившись в дверях, шутливо покашлял.
– Олег Олегович! – вскрикнула сидящая здесь женщина и оживленно поднялась. – Олег!
Звали ее Тамара Нехамова, была она третьей дочерью знаменитого старика и когда-то училась вместе с Прончатовым, которому сейчас так обрадовалась, точно не видела его много лет.
– Здорово, Тамара! – дружески ответил Олег Олегович.
Они оглядывали друг друга с той бесцеремонностью и простотой, которая свойственна друзьям детства. Таких близких людей, как Тамара Нехамова, в Тагаре оставалось уж немного, и Прончатов испытывал удовольствие оттого, что стоял подле женщины. Она знала Олега с младых ногтей, никаких тайн в Прончатове для Тамары не было, и он сделался на ее глазах таким, каким бывал в молодые годы. Если бы сейчас кто-нибудь посторонний посмотрел на Олега Олеговича, то увидел бы незамысловатого деревенского парня – так он помолодел и опростился.
– Ты к Сердюку или к Леониду? – спросила Тамара Нехамова. – Оба у себя.
Она назвала второго секретаря райкома Гудкина по имени потому, что в десятом классе будущий райкомовский секретарь сидел за соседней партой, отставая в литературе, пользовался Тамариными сочинениями, а Тамара списывала у него задачи. Позади них посиживал Олег Прончатов, пускал бумажных голубей и списывал у обоих: он был довольно ленив в школе.
– К Леониду! – ответил Олег Олегович и спросил: – Ты чего?
Не отвечая на вопрос Прончатова, Тамара показала пальцем на свой стол, понизив голос, интимно шепнула:
– Прочти!
На бумаге с грифом «Пашевский райком КПСС» было напечатано письмо первого секретаря райкома Сердюка к первому секретарю обкома. Черным по белому было написано, что Пашевский районный комитет КПСС считает возможным назначить директором Тагарской сплавной конторы Прончатова Олега Олеговича, исходя из того объективного положения, что Прончатов Олег Олегович обладает большими организаторскими способностями, имея высшее образование, работая на должности главного инженера, активно способствовал дальнейшему развитию технического прогресса, будучи уроженцем Тагара, прекрасно знает местные условия, а также энергичен, работоспособен, принимает активное участие в деятельности партийной организации.