Леонид обязательно умрет - Липскеров Дмитрий Михайлович. Страница 67
– Не плачь, – попросил он, сам готовый к слезам.
– Как же это?
– Успокойся…
Леонид обнял Ромку за шею, будто женщину.
– Я так больше не могу, Ленчик!.. – скулил Рыжий.
– Ну, хватит…
– Ма-ма…
Леонид напряг мышцы рук, мгновенно удвоив в объеме каменные бицепсы. Слегка вздернул тело друга и услышал хруст шейных позвонков.
Ромка умер мгновенно, унося душевную мутоту в другой мир.
Хлебнув из початой бутылки водки, Леонид сморщился от непривычки к алкоголю, но как бы этим действием оказывая свою последнюю верность другу. Ленчик простил предательство Рыжему.
Он отвез тело друга на городскую свалку и сжег его, завернутое в персидский ковер…
Теперь у Леонида осталась только жена, беременная Машенька Махаонова.
Чем больше становился ее живот, тем реже он покидал дом, чрезвычайно радуя будущую мать.
Иногда Леонид спрашивал одно и то же;
– Он с тобою разговаривает?
– Я с ним разговариваю, – отвечала Машенька, улыбаясь и светясь в этих разговорах о ребенке, будто в нее весь лунный свет заключили.
Леонид был уверен, что мальчишка родится обыкновенным. Вместе с этим он иногда предполагал, что, может быть, так оно и лучше. Не будет ребенок тяготиться жизнью, физическими рамками человеческого организма, ожидая чего-то иного, более могучего и важного… Прошляется жизнь налегке и… Дальше его дело.
…Его со временем все-таки выследили…
Но не менты…
Леонид обедал в итальянском ресторане, сидел за столиком для четверых один, когда напротив уселся пожилой человек с внешностью верблюда и взглядом сильнейшего из сильных. Чармен Демисович установил трость, облокотив ее голову о край стола, укрытого бордовой скатертью, и поинтересовался:
– Вы едите спагетти с трюфелями и сливочным соусом?
– Хотите? – не отрываясь от трапезы, поинтересовался Леонид.
– Спасибо, я уже обедал… – Чармен кивнул официанту и сделал заказ. – Кофе… Некрепкий, отдельно горячей воды!.. – Леониду. – Вы меня знаете?
– Да.
– Я знал вашу мать.
– Я знаю…
– И вы, и я, мы много знаем, – покачал головой Чармен Демисович.
– Да, – подтвердил Леонид, накручивая на вилку длинные спагетти.
Официант принес кофе и, отойдя за кассу, густо зевнул, за что получил от менеджера удар вилкой в мягкую часть тела.
– Собственно говоря, – пояснил Чармен, – меня жена настоятельно просила вас разыскать…
– Интересно…
– Она была лучшей подругой Юлечки. Когда ваша мама умерла, мы пробовали усыновить вас…
– Спасибо… – Леонид вытер салфеткой губы. – А что теперь?..
– Я вас искал довольно долго… Ощущение некоторой вины за то, что мы тогда не смогли сломить сопротивление властей!..
– Что теперь? – повторил вопрос Леонид.
– Я ощущаю ответственность и за то, как сложилась ваша жизнь… Зачем вы убили стольких людей?..
– Наверное, так получилось…
Леонид поглядел в сторону обиженного официанта и, когда тот доковылял до столика, заказал себе черный чай. Его совершенно не взволновало появления Чармена и его большое знание о нем.
– Я хотел отдать вам ключ от комнаты, в которой жила ваша мать… Вероятно, вы его украли?
– Я взял то, что принадлежит мне. Вряд ли это можно считать воровством.
– Согласен…
Разговора не получалось. Чармен Демисович впервые в жизни чувствовал дискомфорт в общении. Он не лидировал в беседе. Мужчина, которого он так долго искал по настоянию жены, не испытывал к нему ровным счетом никакого интереса.
– Может быть, вам нужны деньги? Леонид усмехнулся и покачал головой.
– Тогда что?
– Разве я вас о чем-нибудь просил?
– Нет…
– Ключ висит у меня на шее…
– Ваш сын в детском доме? – неожиданно задал вопрос Чармен. – Он еще совсем крошечный!..
Казалось, не один мускул не дрогнул на лице Леонида. Лишь во взгляде сгустилось…
– Мы бы с женой могли взять мальчика на воспитание…
– Нет.
– А хотите жить долго?.. Чрезвычайно долго?
Чармен Демисович положил волосатую руку на скатерть. Ониксовый перстень заиграл в свете ресторанных галогенов. Золотая ящерка ожила, разминая лапки, затем осторожно сбежала со своего ложа и засеменила было в сторону Леонида.
Он произвел молниеносное движение, и указательный палец его руки придавил тело ящерки к столу.
– Я могу уничтожить вашу вечность!
Чармен Демисович побледнел. Его могучее сердце дрогнуло от неожиданности.
– Не надо, – попросил он.
– Я тоже о вас знаю все. Если вы полезете к моему сыну, я убью вашу жену! Она ведь также хороша, как в молодости?.. Мы договорились?
– Да, – подтвердил Чармен Демисович. – Договорились.
Леонид убрал палец с придавленного тельца ящерки. Оглушенное животное с трудом добралось до перстня и застыла на нем потертым ювелирным изделием.
– Прощайте, господин Микелопулоус. У вас своя вечность, у меня – своя!.. Читайте «Средство Макропулоса»!
– Что?
– Это – книга такая. Мистическая литература… Чармен Демисович покинул помещение ресторана, забыв заплатить за кофе…
Машеньку отвезли в родильный дом на «скорой», так как все началось до сроку…
В тот момент, когда Махаонова кричала от невообразимой боли, совсем не в том роддоме, в котором было заплачено и приготовлено, колено Леонида перекрывало доступ кислорода к легким полковника Дронина.
– Ну, зачем вы меня преследуете?
Пожилой полковник хрипел, а уши его наливались кровью. Ответить он не мог, лишь моргал глазами, в которых прочитывалось лишь одно неудобство, но никак не страх.
– Вам же на пенсии пора находиться!
Леонид ослабил давление на адамово яблоко, и Дронину удалось прокашляться.
– Преступник вы, Леонид Павлович! – произнес он отчетливо. – Душегубец!.. Стрелять вас надо!
Леонид сам смерти не боялся, а оттого люди, которые также призревали конец жизни, вызывали в нем любопытство. Особенно те, которые не верили в загробную жизнь, во всяких богов, короче, ни во что. Почему тогда нет страха? Ведь самое страшное – ничто!
– В Бога не верите?
– Верю в справедливость, – ответил Дронин.
– Правильно, – согласился Леонид и вновь нажал коленом на кадык гэбэшника. – И где она? – Отпустил.
– Сколько веревочке ни вейся…
– Прекратите глупости молоть! Конец мне известен, а вам туда – в ничто!
Дронин ясно понимал, что умрет, но странное дело, в эти последние минуты своей жизни его полковничье сердце раздирало любопытством, что же движет этим человеком, совсем непохожим на монстра, миловидным, с умными, не злыми глазами..
– Вам никогда не понять! – будто уловил вопрос Леонид. – Если бы покой оплодотворенного лона вашей матери постоянно насиловал какой-то Платоша, чью похоть возбуждают чужие страдания, если бы по вашей несформировавшейся нервной системе стреляли чужим семенем, если бы… – Леонид махнул рукой. – Да как вам понять!.. Нейроны вашего мозга гибнут миллионами!..
– А вы попробуйте объяснить, – прохрипел Дронин.
– Вы в самом деле меня идиотом считаете?.. Психология ваша – доморощенная! Момента ждете, пока слабину дам!.. Нет во мне слабостей! Расчет неверный!.. А Антонов – друг ваш, застрелился и оттого, что власть советскую не любил, и оттого, что мать моя его не любила!..
Банальный насильник был ваш дружок!.. При сильной матери слабый отпрыск! Так часто бывает… А вы его всю жизнь для себя оправдывали! Единственный ваш друг… А друг – даже не дерьмо, так, слизь…
Дронин коротко вспомнил мать Платона, большую породистую женщину, проведшую долгие годы жизни на нелегальном положении. Еще он подумал, что даже не знает, жива она еще или… Неужели правда про Платона?..
– Умерла, – прояснил Леонид. – И все время вас вспоминала, единственного друга ее сына. Мечтала, что вы навестите ее и разделите память об Антонове. А вы, глупый человек, меня ловили! А жизнь пропустили…
– Я вас усыновить хотел, – зачем-то признался Дронин.