Идущие - Литтл Бентли. Страница 20

– Я тебя очень люблю.

– Я тоже тебя люблю.

– Теперь твоя очередь, – сказала Бекки.

– Что?

– Не притворяйся, – прикоснулась она к его щеке. – Я хочу знать твою главную тайну. Ты от меня что-то скрываешь, и я хочу знать, что это.

– Нет никакой тайны. Моя жизнь – как раскрытая книга.

– С несколькими отсутствующими страницами. – Она встала на колени и сделала вид, что целится в него из пистолета. – Признавайся, красавчик!

Лицо ее все еще было красно от рыданий, мокрые щеки блестели от слез, и она выглядела такой грустной, потерянной и одинокой, что у него чуть не разорвалось сердце.

И он рассказал ей.

Он рассказал ей не все, не стал посвящать в детали, но все-таки сказал, что обладает силами, что у отца тоже были силы и что они оба использовали эти силы для помощи людям. Он объяснил, что другие этого не понимают, боятся и ненавидят их, сказал, что отца убили и ему самому чудом удалось избежать аналогичной участи.

Он признался ей, что является колдуном, хотя и не использовал это слово.

Она выглядела подавленной. Такой реакции он не ожидал. На самом деле он вообще не почувствовал ее реакции. Она не проявила ни понимания и поддержки, ни испуга и гнева. Она была печальна и задумчива, Сначала это его обеспокоило, но позже, перед расставанием, когда она чмокнула его в губы и пробормотала «я тебя люблю», он решил, что ей просто нужно время свыкнуться с этой мыслью.

От того, что облегчил душу, он почувствовал себя лучше, свободнее – впервые с того момента, когда в последний раз видел отца, и быстро заснул крепким сном.

Его разбудил кузнец.

– Вставай! – прошептал он. – За тобой пришли.

– Что?.. Кто? – спросонок не понял Джеб, щурясь от света лампы.

– Преподобный Фарон собрал добровольцев, они идут сюда. Они хотят тебя повесить.

Она рассказала отцу.

Было такое ощущение, что кишки выворачиваются наизнанку. Только в этот момент он понял, насколько сильно и всерьез любит ее.

– Может, это не она? – предположил Уильям. – Может, кто-то еще обнаружил? Может...

– Нет, она.

Даже сейчас раны болели. Воспоминание вызвало всплеск эмоций, которые он старался прятать в глубине души, и Джеб поймал себя на мысли о том, что ему интересно, где сейчас Бекки, что она делает, с кем она и как выглядит.

– А я никогда не влюблялся, – с грустью сказал Уильям.

Они оба шли пешком, Уильям вел лошадь в поводу. Джеб повернул голову.

– Никогда?

Спутник покачал головой, хотел было что-то сказать, но передумал. Джеб подождал, но продолжения не последовало.

Они продолжали путь молча.

Ближе к концу дня они наткнулись на монстра.

Тварь была мертва, туша уже начала разлагаться под солнцем, но даже в смерти это было пугающее зрелище. К этому времени они вошли глубоко в каньон и двигались меж высоких скалистых стен, которые закрывали половину неба, поэтому увидели гигантских размеров тело, лежащее в русле пересохшего ручья, задолго до того, как подошли к нему. Оба ощутили концентрированную злобу, исходящую от останков твари – подобно запаху скунса, который остается в воздухе долго после того, как зверька уже и след простыл. Похоже, лошадь тоже это почувствовала, потому что Уильяму пришлось некоторое время уговаривать ее оставаться на месте.

С опаской они подошли к телу. Оно было как минимум втрое крупнее обычного человека – как в высоту, так и в ширину, и весьма смутно напоминало человеческую фигуру, причем невероятной длины руки оканчивались не пальцами, а длинными когтями, а то, что осталось от головы, Джебу вообще никогда видеть не приходилось. Как и туловище, голова монстра напоминала баллон, из которого вышел воздух; почерневшая гниющая кожа провалилась внутрь скелета, но даже при такой деформации можно было различить волосы там, где их быть не должно, глаза и нос, не соответствующие ни одному живому существу, и много, слишком много зубов.

Длинных зубов.

Острых зубов.

Сам воздух здесь казался тяжелым.

– Что это, как думаешь? – приглушенным голосом спросил Джеб.

Уильям только покачал головой, не отводя взгляда от монстра. Потом наклонился. Чтобы рассмотреть получше.

Джеба передернуло. Каньон внезапно показался слишком маленьким и слишком тесным. Он поднял голову и оглядел отвесные стены, словно пытаясь убедиться, что там нет других монстров. Он не ощущалникакого чужого присутствия, но, сомневаясь в собственных инстинктах, продолжал внимательно разглядывать каньон.

– Он сдох не сам по себе, – заговорил Уильям. – Кто-то его убил. Такое ощущение, что у него выедены все внутренности. Или высосаны – вот через эту дыру в спине.

– Кто мог убить такое?..

– Не думаю, что мы хотим это знать, – покачал головой Уильямс.

Джеб хотел немедленно убраться подальше из этих гор, но несмотря на кажущееся небольшим расстояние, выбраться отсюда можно было не раньше завтрашнего или даже послезавтрашнего дня, поэтому пришлось разбивать лагерь на плоском гребне. По крайней мере, они поднялись из каньона. Он был готов идти ночью и сражаться с темнотой и скалами, нежели спать в этом проклятом месте.

То, что справилось с таким чудищем, могло вполне использовать их самих на десерт, но они вдвоем накинули защитное заклинание на лагерь и решили всю ночь дежурить по очереди, готовые либо спасаться бегством, либо вступать в бой при первом появлении чего-либо необычного.

Джеб дежурил первым, но ничего не увидел, ничего не услышал и, хотя держал максимально раскрытыми все чувства, ничего не почувствовал. Лошадь тоже вела себя спокойно. Насколько он мог судить, они были единственными в этом месте, и он надеялся, что так продлится и дальше. По крайней мере до утра.

Когда луна прошла половину небосвода, он разбудил Уильяма, и они поменялись местами. Он понимал, что перед завтрашней тяжелой дорогой необходимо отдохнуть, но усталости совершенно не чувствовал и сомневался, что удастся заснуть.

Но отключился почти мгновенно, как только голова устроилась на переметной сумке.

Ему приснился город с одинаковыми домами, где на закате бродит карлик и подкладывает металлические ложки на крыльцо тем, кому не суждено дожить до рассвета. Он сам живет в одном из таких домов. Он просыпается среди ночи от непонятных звуков и идет на улицу понять, в чем дело. Он выходит на крыльцо, чувствует под ногой что-то холодное, потом слышится металлический звук. Он опускает голову и видит, что сбил ногой ржавую металлическую ложку. Из кустов слышится хихиканье. Присмотревшись, он видит лицо карлика, который смотрит на него со злобной ухмылкой.

Он проснулся не отдохнувшим. Уильям уже соорудил костер и варил кофе, набрав мутной воды из едва сочившегося ручейка неподалеку от тропы. Выпив свой завтрак, они торопливо собрались и двинулись в путь, стремясь как можно быстрее покинуть эти горы.

За весь день и вечер, который они провели в узком ущелье меж двух высоких скал, они едва ли обменялись десятком слов. Казалось, словно на них самих наслали своего рода заклинание, хотя они и принимали все меры предосторожности.

На следующий день они наконец покинули горы, и Джебу показалось, что он как бы очнулся после тяжелого сна. Ощущения, которые преследовали его, растаяли, и даже воспоминание о монстре казалось не столь отчетливым. Он вспомнил это ощущение. Такое воодушевление испытывает человек, сумевший избежать катастрофы. Нечто подобное, только смешанное с чувством вины, он испытал, избежав участи отца и покинув Линчбург. Он понимал, что этим внезапным приступом страха он обязан никакой не магии, а обыкновенным человеческим эмоциям.

Двое суток они имели возможность осмыслить то, с чем столкнулись в каньоне. Сам он так и не смог придумать ничего путного. Уильям казался ему гораздо более глубоким мыслителем, поэтому Джеф и решил обратиться к своему новому другу.

– Как думаешь, кто все-таки мог убить того монстра?

Уильям покачал головой, и Джеф понял, что тот не хочет говорить об этом.