Незаметные - Литтл Бентли. Страница 45

– Не надо. Ты его не поймаешь. Лучше постарайся запомнить его машину.

Мы стояли на тротуаре перед магазином. Человек нырнул между двумя машинами примерно в середине пролета, и через секунду желтый «Фольксваген»-жук выехал оттуда.

– Он проедет мимо нас, – сказал Филипп. – Он хочет нас увидеть. Постарайся запомнить номер.

И точно, вместо того чтобы выехать в другую сторону пролета, он промчался мимо нас. За секунду до поворота я увидел за ветровым стеклом глядящие на меня дикие глаза из-под широкого лба.

И он исчез.

– Ты запомнил номер?

– Частично, – ответил я. – ПТЛ-что-то. Кажется, следующая цифра – пять, но не уверен. Точно не шесть.

– Довольно близко. Я заметил у него на бампере наклейку парковки Фуллертон-колледжа. Найти на парковке Фуллертон-колледжа желтого «жука» с номером, начинающимся с ПТЛ, проще простого.

Мы пошли обратно в торговые ряды, через «Зирс» к продуктовым магазинам.

– А откуда ты знаешь, что он еще не убил своего босса? – спросил я.

– Это видно. Во время инициации что-то происходит. На физическом или биологическом уровне. Что-то меняется внутри нас при убийстве. Чувствуется разница в образе действий. Не могу объяснить, но я это знаю. Это вещь реальная, конкретная. – Мы заметили своих товарищей, и Филипп поманил их к нам. – Мы будем следить за этим парнем, держать его под наблюдением. Через пару недель или чуть больше он будет готов вступить в наше братство.

– Ты же о нем ничего не знаешь, – усомнился я. – Ты не знаешь ни его, ни его семьи, ни положения на работе. Откуда ты знаешь, что он убьет босса?

– Мы все это делаем, – сказал Филипп с оттенком грусти в голосе. – Все.

Примерно через неделю мы стояли возле автостоянки Фуллертон-колледжа. «Фольксваген» мы нашли без проблем, и сейчас все ждали по своим машинам, а Томми, самый молодой из нас, стоял возле «жука».

Через пару минут после полудня со стороны математического факультета прошел человек со стопкой книг под мышкой. Оттуда же шли еще студенты, группами и по двое, но наш человек шел один.

Он дошел до «фольксвагена» и открыл дверь.

– Эй! – позвал Томми. – Это твоя машина? Человек посмотрел на Томми. На его лице сменяли друг друга противоречивые чувства: удивление, облегчение, страх. Победил страх, и не успел Томми ничего к своим словам добавить, тот прыгнул в машину, захлопнул дверцу и завел мотор.

– Погоди! – крикнул ему Томми.

Но тот уже поехал.

Мы все повыходили из своих укрытий.

– Он созревает, – сказал Филипп. – В следующий раз он уже будет готов.

По чистому ведению мы выбрали день удачно. Примерно через две недели мы пришли на ту же автостоянку. На этот раз этот человек был не на занятиях, а сидел в машине.

И на его лице была маска Франкенштейна.

У меня по спине пробежал холодок. Я точно знал, что он собирается сделать. Я знал, что он чувствует, что испытывает, но было странно смотреть на это со стороны. Как будто я смотрел кино о том, как сам подстерегал Стюарта. Я помнил, как одинок тогда был – как думал, что одинок, – как уговаривал себя, что я невидим, и знал, что с этим парнем сейчас то же самое. Он не догадывался, что мы за ним наблюдаем, но мы знали, что он собирается сделать, и ждали, пока он это сделает.

Я хотел подойти к его машине, сказать ему, что он не одинок, что я и все другие уже через это прошли. Но я знал и то, что Филипп был прав: это то, через что он должен пройти сам. Это его посвящение.

Он вылез из «жука», стискивая обрез охотничьего ружья.

Мы смотрели, как он идет через стоянку к корпусам.

Через несколько минут из одного здания донесся громоподобный выстрел охотничьего ружья, и почти сразу за ним – еще один. Приглушенно, издалека, будто из-под глубокой воды, долетели крики.

– О'кей, – сказал Филипп, – я останусь здесь. Вы меня ждите у «Денниза». Я с ним поговорю и приведу его с собой.

Мы кивнули, Стив сказал:

– Ладно.

В зеркале заднего вида «бьюика» я увидел человека, оглушенного и потерянного, выходящего на автостоянку и все еще не снявшего маску Франкенштейна. Обрез он уже где-то бросил.

Филипп пошел к нему, улыбаясь и махая рукой.

Когда через час они приехали к «Деннизу», он уже был одним из нас.

Его звали Тим, и он влился в нашу группу так же быстро и удачно, как в свое время я. Он понимал нас, он был одним из нас, и он стал энтузиастом Террора Ради Простого Человека. Он считал это выдающейся идеей.

Еще он нам нашел место, где жить.

После своего возвращения мы жили по разным отелям и мотелям. Филипп не хотел, чтобы мы вернулись по своим прежним домам, считая, что это может быть небезопасно, и мы искали новое место, где могли бы жить все вместе.

Тим нам рассказал, что живет в модельном доме уже два месяца.

– Там построили квартал Чепмена в Орандже – там, где он переходит через холм в сторону Ирвайна. Днем там довольно противно, потому что все время народ мимо топает, но ночью там пусто и отлично. Он меблирован в стиле «Архитектурный дизайн», и ванная великолепная с бассейном в полу. Жить там – класс. Мой дом – в тупике с еще четырьмя такими же. Все двухэтажные, в каждом от трех до шести спален. Можем просто занять их все.

– Звучит заманчиво, – сказал я.

– Отличное место, и там есть ворота, чтобы хулиганы не лазили. Жить там хорошо.

– Да, звучит приятно, – согласился Филипп. – Давайте посмотрим.

Был будний день, и никто не занимался покупкой домов, но через офис продавцов мы все равно прошли незамеченными. Все мы взяли по рекламному проспекту и прошли в тупик посмотреть нашу первую модель.

Все дома были чудесные, все очень дорогие и дорого обставленные. Всего было пять больших домов, а нас тринадцать, и потому жизненного пространства хватало. Филипп выбрал самый большой из домов, где жил Тим, и сказал, что будет там жить с Тимом и Полом, чтобы быть под рукой, если им понадобится помощь или возникнут вопросы. Мы с Джеймсом и Джоном поселились в соседнем доме псевдотюдоровского стиля.

Потом мы поехали туда, где остановились – «Холидей инн» в Тастине, – и собрали вещи. Дело шло к вечеру. Уже было начало шестого, и я хотел вернуться прямо домой, но Джеймс еще решил пробежаться по магазинам, а Джон – поехать к Стиву и прихватить его фургон, который все еще оставался в нашем прошлом мотеле, так что я дал Джеймсу ключи от машины и поехал с Джуниором на его новом «ягуаре», который он добыл в нашем последнем налете.

Мы с Джуниором поехали в свой новый дом и вытащили из тесного багажника чемоданы.

– У тебя в отеле что-нибудь осталось? – спросил он.

– Еще чемодан.

– У меня тоже. Съездим завтра?

Я кивнул.

– Тогда я тебя прихвачу по дороге.

– Пока.

– Пока.

Я шел к своему новому дому по пустому тротуару. Начинало темнеть, автоматический таймер, который включал уличные фонари, сработал, включив фонарь перед подъездом и освещение подъездной дорожки.

Тим говорил, что сопрет ключи от домов в конторе продавцов, и теперь ключ от дома торчал в замке. Я их вытащил, нажал на увеличенную защелку и вошел.

В свой дом.

Точнее, наш дом. Но почему-то я думал о нем как о своем доме, а о Джоне и Джеймсе – как о своих гостях.

Поставив чемодан в вестибюле, я щелкнул выключателем. Зажглись скрытые флуоресцентные лампы холла и прихожей, а с ними торшеры в гостиной и спальне и люстра в столовой. Я вдохнул воздух и застыл. В этом доме даже пахло отлично.

Сверху донесся шум, похожий на стук.

– Эй! – крикнул я. – Есть кто дома?

И подождал, прислушиваясь.

Ничего.

Подхватив чемодан, я отнес его наверх и вывалил на пол в главной спальне. Может, потом будет спор, где чья комната, но пока что кто первый пришел, первый и схватил, и от своих прав я отказываться не собирался.

Как и говорил Тим и как мы уже увидели днем, ванная была великолепна. Сама ванна была утоплена в приподнятом помосте и размером была с джакузи. У ее изголовья на подоконнике толпились комнатные цветы. Матовые стекла выходили на передний двор.