Незаметные - Литтл Бентли. Страница 56

Нас не видел никто из охраны банков и корпоративных зданий, и мы мимо них проходили легко, выбирая двери наудачу. Некоторые были, конечно, заперты, зато другие были открыты, и за ними мы видели, как совершаются сделки, даются и берутся взятки. Мы видели, как секретарши занимаются сексом с боссами, видели, как важный руководитель, у которого на столе стояло фото жены и дочери, занимался оральным сексом с юношей.

Иногда при нашем появлении эти люди подскакивали в изумлении, ярости и ужасе. Иногда они нас совсем не замечали, и мы стояли и смотрели, как невидимки.

Но никого из тех политиканов мы ни разу там не видели. Для них эта неделя не была рабочей, и они проводили ее с семьями, и это было для них очень удачно, потому что мы ходили вооруженными и готовы были убрать первого из них, кто нам попадется.

Новый год пришелся на субботу, и мы с Филиппом позвонили накануне, в четверг к Харрингтону и назначили встречу на первое. Харрингтон не хотел, он собирался остаться в этот день дома и смотреть телевизор, но Джо заявил, что тогда вообще встречи не будет, и бизнесмену пришлось согласиться.

Джо повесил трубку.

– Он спросил, пришел ли я в чувство и согласен ли подать в отставку, – сказал он. – Я сказал, что именно об этом мы и собираемся говорить.

– Отлично, – сказал Филипп, – отлично. У нас есть целый день на стрелковую подготовку.

Всю пятницу мы провели в пустыне, стреляя по банкам.

Все мы.

Даже Тим.

В субботу мы встали рано, слишком нервничая и переживая, чтобы спать дальше. Частично из-за того, что конкретные детали того, что мы собирались сделать, все еще были для нас туманны – может, Филипп и знал, как он собирается убирать политиков, но с нами он пока этим не поделился.

Это кончилось за завтраком.

Поедая принесенные Джо булочки и под музыку к Параду Роз из телевизора, Филипп точно рассказал, кто из нас что будет делать в том, что он называл «операцией». План был простым, а в силу того, кем и чем мы были – непотопляемым.

По схеме, Джо был должен встретить Харрингтона и остальных возле кабинета в одиннадцать, а мы были перед зданием уже в девять и ждали в машинах. Первым приехал человек с сигарой – в десять. Остальные подъехали к половине одиннадцатого.

– Он не приедет, – сказал Джо без десяти одиннадцать.

– Кто? – спросил Филипп.

– Джим. Тот Незаметный, которого они хотят поставить мэром.

– А чего ты ждал? Ему тут делать нечего. Он просто марионетка.

Филипп открыл дверь, вышел из машины и жестом показал террористам в других машинах, чтобы тоже выходили. Они повылезали с пистолетами, ружьями и автоматами.

– Отлично, – сказал Филипп. – Вы знаете план. Давайте внутрь и займемся делом.

– Минутку. – Джо прокашлялся.

– Что?

– Оставьте мне Харрингтона. Он мой.

Филипп усмехнулся:

– Он твой. – Он оглядел собравшуюся группу. – Все готовы?

– Нет.

Мэри, опираясь на багажник автомобиля, трясла головой. Она приехала с нами, на заднем сиденье рядом с Джо. С ним она провела ночь.

Филипп обеспокоенно обернулся к ней.

– Что на этот раз?

Она была бледна.

– Я... я не могу. Не могу я этого.

– Фигня! – ответил Филипп.

– Нет. Не могу.

Казалось, ее сейчас вырвет.

– Ты же была с нами в Фэмилиленде...

– Не могу – и все, неужели не ясно?

Филипп посмотрел на нее и кивнул:

– Ясно. – Он вздохнул. – Подожди возле машин.

Она слабо улыбнулась:

– Хочешь, я поведу машину отхода?

Он еще раз на нее посмотрел и слегка улыбнулся:

– Если справишься.

– Есть, босс.

Он снова оглядел группу.

– Кто еще хочет откланяться? – Его взгляд остановился на мне, перешел на Тима, на Джеймса. – Ладно, ребята. Вперед.

Мы вошли в здание. Дон и Билл заняли южную лестницу, Томми и Тим – северную. Пол и Джон остались в вестибюле перед лифтами. Остальные поехали наверх.

Я крепко стискивал автомат и глядел на возрастающие цифры на панели лифта. Руки вспотели и скользили по металлу оружия.

Как я в это вляпался? Как это случилось? Я животом чуял, что делаю то, что надо сделать – мне это казалось правильным, – но в то же самое время я не мог избавиться от мысли, что это как-то не так. Я не должен былчувствовать себя правым, я не должен был хотеть убивать этих людей.

Но ведь хотел.

Я стал думать о том, почему я и другие – средние, ординарные. Неужели средние, ординарные люди хотят ходить и убивать?

Может, и хотят.

Я снова подумал, что где-то в середине пути соскочил с колеи.

Но тут двери лифта открылись, и мы оказались на пятом этаже. Почти все лампы были потушены. Только несколько флуоресцентных трубок освещали длинный коридор. Мы прошагали по коридору до кабинета, держа оружие наготове.

– Харрингтон мой, – напомнил Джо. Филипп кивнул.

Мы вошли в темную приемную, и дверь в кабинет медленно открылась.

– Ты идешь первым, – шепнул Филипп. – Заткни оружие за пояс. Спрячь.

Джо испуганно повернулся к нам.

– Вы оставите меня одного?

– Нет. Я только хочу услышать, что они скажут. Джо кивнул.

– Мэр Хорт! – вызвал кто-то из кабинета.

– Пошел! – шепнул Филипп.

Мы собрались около двери, прячась в тени. Когда Джо вошел в комнату, Харрингтон стоял. Он угрожающе нависал над кабинетом на фоне панорамы за окном, и когда он заговорил, голос его был напряжен, скован, и в нем слышался еле сдерживаемый гнев.

– Ты, говно!

– Что?

– Ты что из себя строишь, что, решил испакостить нам Новый год? Ты думаешь, тебе это так сойдет? Не знаю, что у тебя в твоих мозгах величиной с горошину, но ты явно забыл, кто ты и кто мы, и кто здесь командует.

– Командует здесь он. Он здесь мэр.

Это Филипп выступил из тени в кабинет, вытаскивая револьвер. Мы вошли за ним.

Все бывшие в комнате перевели взгляды с Джо на нас.

– Кто эти люди? – спросил лысый. Хмырь с сигарой прищурился, поглядел на меня, на Стива, на Джуниора, на Пита.

– Там их еще много. Целая банда.

– Их? – насмешливо переспросил Филипп.

– Вы уж точно не из наших.

– Так кто же мы?

– Это ты сам скажи.

– Мы – Террористы Ради Простого Человека.

Хмырь с сигарой расхохотался.

– И что это значит?

– Это значит, что мы тебя сейчас разнесем на клочки, эгоцентричный мудак!

Филипп поднял револьвер и выстрелил. Человек с сигарой с воплем свалился, из дыры в груди хлынула кровь. На долю секунды сквозь неровную дыру был виден какой-то светлой окраски орган или кусок мышечной ткани, потом все скрыл пульсирующий гейзер крови. Он задергался на полу, заливая кровью весь ковер, ботинки и брюки своих перепуганных друзей.

– Убрать их! – холодно приказал Филипп.

Я прицелился в лысого. Он пробирался между столами, пытаясь выскочить из комнаты, и это было как в тире. Я смотрел, как он мечется по всей ширине комнаты, как бегущая мишень на стенде, и навел автомат, повел его несколько секунд и выстрелил. Первая пуля ударила его в руку, вторая в бок, и он оказался на полу, вопя от боли, а я взял на мушку его голову и надавил на курок. Из разлетевшегося черепа брызнули кровь и мозг, и он застыл.

Я не хотел, чтобы мне это было приятно, но так было. Я был в восторге.

Я посмотрел влево от лысого, увидел коротышку, который катался по полу, держась за ногу и крича, умоляя о пощаде высоким женским голосом. По ковру размазывались красные полосы. Над ним стоял Пит, целясь ему в голову.

– Нет! – вопил коротышка. – Не надо! Нет!

Пит спустил курок, и голова коротышки взорвалась красно-белым туманом.

Я все еще был в радостном возбуждении, на пике эмоций, и обернулся, ища, кого еще пристрелить, но остальных уже тоже сделали.

Джо выпустил последнюю пулю в уже неподвижное тело Харрингтона.

И наступила внезапная тишина.

После всех воплей, выстрелов, тишина казалась почти нереальной. Только глухо звенело в ушах. В воздухе плавал дым, пол был залит кровью, в комнате пахло металлом и порохом, огнем и дерьмом.