Университет - Литтл Бентли. Страница 102

Она невольно хихикнула. Очень уместное выражение.

Под короткую майку в обтяжку, которая оставляла голым пупок, она не надела бюстгальтера. Сегодня было прохладно, и пики торчащих сосков эротично натягивали ткань майки. Сами темные соски просвечивали сквозь тонкий хлопок. Девушка вставила в проколотый пупок булавку с поддельным бриллиантиком. Трусики она тоже "забыла" надеть — только колготки с пикантным рисунком и шорты, плотно облегающие тело. Жаль, что шорты были из толстого материала и не врезались у нее между ног так, чтобы показывать всю анатомию влагалища. Зато отлично подчеркнут лобок. Туфли на высоких каблуках довершали облик "горячей штучки".

В руке Шерил сжимала нож.

Она специально оделась подобным образом. Дураки-мужчины клюют на такой прикид — считают его "провоцирующим". Эти свиньи уверены, что так вызывающе одетая девица сама напрашивается на неприятности. Стало быть, все скоты, которые склонны к насилию, воспримут ее вид как приглашение. Вот и отлично! Если ей повезет, то она быстро нарвется на желающего вставить ей без разрешения. А потом найдет еще одного и еще одного...

И всем она отрежет их вонючие гнилые яйца!

Шерил прорепетировала то, что ей предстояло, перед зеркалом: вот она хватает своей левой пятерней этот мерзкий мешок у мужика между ногами, а правой рукой, в которой нож, отсекает его к чертовой матери!

Ах, как она хороша в этот момент!

Рядом с ней Шерон Стоун в "Основном инстинкте" — жалкая актрисулька, пародия на убийцу!

С тех пор как Шерил нашла в ящике письменного стола неизвестно откуда взявшийся нож, ее жизнь круто изменилась. Страх исчез. Тот вседневный и ежесекундный ужас, в котором девушка жила со дня изнасилования, рассеялся, словно туман поутру. Нож сделал ее... могучей.

Она больше не жертва.

Отныне она — мучитель.

Карающая длань.

И это случится скоро. Да, если все пойдет по плану, то это случится очень скоро.

Даже после того, как Шерил нашла нож, ее психология жертвы долгое время не менялась — она постоянно помнила о том гнусном, что с ней произошло, и ждала, что ужас может повториться в любую минуту. С одной стороны, девушка видела, как бережно и деликатно с ней обращаются коллеги-газетчики — будто она больной ребенок или хрупкая ваза. А с другой стороны, она шарахалась от каждого мужчины, подозревая в нем потенциального насильника. Она приучила себя перехватывать взгляды мужчин и определять, на какую часть ее тела они таращатся. После чего она быстро смотрела на их пах — нет ли там какого-нибудь шевеления.

Так вот, те самые парни в редакции, которые так деликатно разговаривали с ней и обращались как с хрустальной вазой, — эти же парни все время таращились на ее сиськи.

И у каждого штаны безобразно, угрожающе топорщились в паху...

Самое досадное то, что на самом деле никакой груди они не видели! Шерил нарочно носила самые тесные лифчики, которые делали почти совсем плоской ее и без того не слишком большую грудь. А чтобы контуры груди совершенно не угадывались, она надевала просторный свитер, висевший на ней мешком! Но эти поганцы знали, что титьки там, под свитером. Им было достаточно одного знания. Они принимались фантазировать, лапать ее в своем воображении — и возбуждались.

Но теперь с комплексом жертвы покончено. Сегодня она специально будет заводить мужчин. Сегодня у каждого встречного самца, который хоть на что-то способен, член будет показывать на полдень. Шерил сама не ведала, что на нее нашло нынче утром.

Утром она проснулась не с привычным чувством затравленного зверька, которому нисколько не хочется вылезать из норки и идти в полный смертельных опасностей мир. Утром она проснулась уверенной в себе и олимпийски спокойной.

С того самого момента как Шерил нашла нож, воображение не прекращало рисовать картины мести. Лишь затаенная ярость поддерживала ее желание жить — иначе бы она давно удавилась или приняла яд. А так она находила в себе силы сохранять видимость нормального бытия и, словно заведенная кукла, ходила на занятия и в редакцию.

Сегодня утром она поняла, что время горячечных фантазий миновало. Тайная ярость переросла в явную решимость действовать. И эта глубинная перемена одела ее в непроницаемую броню хладнокровия. Она ничего не боялась. Она никого не боялась.

Пусть они боятся ее.

Шерил еще раз улыбнулась своему отражению в зеркале и заботливо уложила в сумочку сверкающую сталь.

Стив никогда не был в числе редакторов, которые ей хоть сколько-нибудь нравились; впрочем, он уже и не работал в газете. Но для нее это не имело значения. Мужчиной-то он не перестал быть! Он один из них. И стало быть, подходит для того, что она задумала.

Шерил увидела приятеля на университетской центральной площади. Молодой человек стоял прислонившись спиной к дереву и болтал с двумя парнями. Они противно ржали, поглядывая на проходящих мимо девушек, и громогласно оценивали фигуру каждой в баллах — от одного до десяти.

Вот оно! Вот ее звездный час!

Если она и нервничала, то лишь самую малость. Шерил медленно двинулась к Стиву и его приятелям. Соблазнительно покачивая бедрами, она уговаривала себя, что надо сперва вызвать агрессию с их стороны, а потом уже отрезать им яйца. Дай она себе волю, она бы сразу, без долгих разговоров, вытащила бы нож и начала хирургическую операцию!

Сердце забилось быстрее, выброс адреналина в кровь приятно бодрил. Однако следовало быть актрисой, сохранять спокойствие и разыгрывать из себя спокойную простушку, глупую корову, которая сама не знает, на что нарывается.

Проходя мимо дерева, рядом с которым стоял Стив, девушка зазывно посмотрела на троицу зубоскалов.

— Привет, Шерил, — сказал Стив, восхищенно таращась на нее.

Она остановилась и кокетливо улыбнулась. Потом кончиком языка медленно облизала губы.

— Привэ-э-этик! — сказала она врастяжечку.

— Десять баллов! — присвистнул длинноволосый студент, стоявший слева от Стива. — От головы до пят — только десятки!

Стив расцвел улыбкой.

— Сколько лет, сколько зим! — воскликнул он. Его взгляд не отлипал от ее сосков, темнеющих под тонкой белой майкой. — Где пропадала, старуха?

Шерил подошла вплотную к Стиву, с бесцеремонной наглостью оттерла плечом студента, стоявшего справа от него, и, "случайно" мазнув Стива грудью по руке, томно оперлась о дерево. Свежевыбритая надушенная подмышка ее вскинутой руки оказалась едва ли не в паре дюймов от его лица.

— Попала в крутой замот, — сказала она, коровьими глазами глядя на Стива. — Мне было ни до чего.

— Да-а, я слыхал кое-что, — хихикнул несколько растерявшийся Стив. — Поговаривают, что тебя кто-то оприходовал, не спросив разрешения. Правда?

Шерил хотелось врезать паршивцу между глаз и засадить нож в живот, но она сдержалась и с нежнейшей улыбкой проворковала, игнорируя его вопрос:

— Все это время я не прекращала думать о тебе, Стив...

— У-у! — весело завопил длинноволосый студент. — Не зевай, дружище! Впендюрь ей как следует!

— Вгони ей по самый корень! — поддержал его другой — тот, которого девушка оттерла плечом.

Глядя прямо в глаза Стиву, Шерил лукаво усмехнулась и обронила:

— Хочешь отсосу?

Он тупо молча таращился на нее. Его кадык прогулялся по шее, но Стив так и не сообразил, что сказать. Шерил стрельнула глазами на его штаны — так и есть, вздулись в паху.

— Фигли молчишь? Или не хочешь? Аида в сортир.

— В женский или мужской? — игриво спросил Стив, наконец обретая дар речи.

Она с деланной застенчивостью улыбнулась и сказала:

— Выбор за тобой.

— Хорошо, — хрипло бормотнул Стив. Теперь в его голосе не было прежней самоуверенности — только похотливая дрожь и опасение, что его разыгрывают. Он был в полной власти Шерил. Теленок на веревочке.

— Заставь ее проглотить! — сказал длинноволосый.

Шерил повернулась и с лукавой улыбкой ответила:

— А я всегда глотаю. Если будешь хорошим мальчиком и дождешься меня — я, может, и над твоим хоботом поработаю.