Университет - Литтл Бентли. Страница 52

— Черт!

— Наверное, поэтому я так ненавижу всякое насилие. Я уже в девять лет увидела, что это такое.

— Не знаю, насколько это может относиться к тебе, — сказал Джим, — но я думаю, что такое зрелище в девять лет способно оказать прямо противоположное действие. Зарождается желание мстить людям того же сорта, что убили твоего отца.

— А мне и хотелось мстить. Какая-то часть во мне так и кипела злобой. Но другая часть сознания подсказывала, что насилие порождает новое насилие и что цепочку надо где-то прерывать. Поэтому я в итоге не озлобилась. — Фейт робко посмотрела на Джима — не кажется ли она ему смешной дурой или задавакой. — Я хочу быть тем, кто прерывает цепочку насилия, а не тянет ее дальше. Пусть это будет моим маленьким вкладом в улучшение жизни на земле.

— "Думай о великом, но не гнушайся малым".

— Да, что-то в этом роде.

— Молодец, — сказал Джим, чтобы хоть что-то сказать.

— Честно говоря, — продолжала Фейт, — я считаю, что отец хотел сына. Я думаю, он был разочарован, когда родилась девочка. Конечно, он никогда этого не показывал и очень любил меня. Но он был... ну, знаешь этот тип — "мужчинистый мужчина", крепкий, мужественный, настоящий отец для парня. И меня он старался заинтересовать спортом — футбол, бейсбол, обучал приемам самообороны. В детстве я любила все мальчишеские развлечения. Не знаю, чтобы он сказал теперь, когда я перестала заниматься спортом и больше не похожа на мальчика-сорванца...

— Ты бы ему понравилась. Она улыбнулась:

— Я тоже почему-то так думаю.

— А как насчет мамы?

— Что насчет мамы?

— Она жива?

— Да.

— Вы с ней дружите? Фейт неопределенно пожала плечами. Он почувствовал, что разговор на эту тему ей не нравится, и быстро закруглил его:

— Жизнь зачастую сложная штука, да?

— Иногда.

Джим допил кока-колу и посасывал кусочек льда из бокала, глядя в сторону парней за другим столиком.

Только теперь он заметил большой лист бумаги с какими-то словами, прикрепленный в простенке — как раз между столиками. Он прищурился и прочитал:

АРАБЬЕ. КИТАЕЗЫ. ЯПОШКИ.

УБИВАЙ ВСЕХ ПОДРЯД — ГОСПОДЬ РАЗБЕРЕТСЯ.

ГОЛОСУЙТЕ ЗА БРЕНТА КИИЛЕРА.

ТОЛЬКО ОН БУДЕТ ДОСТОЙНЫМ ПРЕЗИДЕНТОМ СТУДСОВЕТА.

— Господи! — ахнул Джим.

Он встал, чтобы получше разглядеть это безобразие. В нижнем левом углу была неумелая карикатура на азиата — преувеличенно узкие глаза, сопли из носа. Огромный сапог бьет его по заду, и азиат летит вверх тормашками.

— Эй, приятель!

Джим обернулся на голос. В раздаточном окне стоял повар и показывал на листок бумаги на стене.

— Да, — отозвался Джим.

— Не откажи в услуге, приятель, — сказал повар. — Тебя не затруднит снять эту бумаженцию?

— С превеликим удовольствием, — ответил Джим. Он протянул руку и сорвал листок со стены.

— Эй ты, придурок, что ты там делаешь? — закричал, вскакивая, один из парней за вторым столиком.

— Как видите, срываю то, что тут висеть не должно.

— Да ты никак не американец? Встал и второй парень:

— Да, что ты о себе думаешь, козел? К чему руки тянешь?

Тут вмешался повар. Он рявкнул;

— Это я велел ему убрать мусор со стены! Это мое заведение, это моя стена, и я не желаю, чтоб у меня висела подобная дрянь. А если вам не нравится, катитесь в "Макдональдс" и вешайте там на стенах что пожелаете!

Парни в спор вступать не стали, сели и начали что-то тихо обсуждать со своими товарищами.

Джим подошел к раздаточному окну и вручил повару смятый листок.

— Спасибо, — кивнул тот. — Я бы и сам это сделал, только идти нужно в обход, через кухню.

— Не стоит благодарности. Повар показал глазами на шестерку хмурых парней, которые о чем-то шушукались между собой.

— М-да, времена меняются.

— Да, — согласился Джим.

— Это все из-за сраного университета, — сказал повар. Но тут же стрельнул глазами в сторону Фейт. — Извините, девушка. Само вырвалось.

Фейт встала и тоже подошла к раздаточному окну.

— Ничего страшного, — улыбнулась она. — Мне доводилось слышать это слово и раньше.

— Вы, ребятки, надеюсь, не в здешнем университете учитесь?

— Увы, мы учимся здесь.

— Тогда извините. Я не хотел вас обидеть.

— Я не обиделся, — сказал Джим и покосился на Фейт. Девушка отрицательно мотнула головой: мол, я тоже не приняла слова об университете на свой счет. Судя по ее лицу, она живо заинтересовалась мнением повара.

— Вам не нравится К. У. Бреа?

— Как бы выразиться... Не то чтобы не нравится... а впрочем, зачем скрывать... нет, не нравится мне ваш университет. — Повар виновато улыбнулся. — Я не вас имею в виду. А таких вот как эти, за тем столом. Из-за них мне так противна ваша альма-матер. — Он злобно покосился на парней и тихо воскликнул:

— Ублюдки! — Он опомнился и снова извинился перед Фейт за грубое слово.

— Ничего, ничего, я бывалая, уши у меня ко многому привычны, — отшутилась девушка. Мужчина протянул руку через окно.

— Меня зовут Билл.

Джим и Фейт назвались и оба пожали протянутую руку.

— Приятно познакомиться с интеллигентными ребятами, — сказал Билл — Это ваше кафе? — спросил Джим.

— Да.

— А где те парни, которые тут обычно работают? Билл рассмеялся.

— "Пошаста, ха-бугера, сэра, вкусная ха-буге-ра", — передразнил он. — Так это же мои сыновья!.. Такая у нас шутка. Вообще-то они разговаривают на нормальном английском языке.

— О-о! — разочарованно протянул Джим.

— Их мать китаянка, а сами они тут выросли и по-китайски ни слова. Я им позволяю баловаться, если это привлекает клиентов. У них тут много почитателей.

Зашел еще один посетитель — мужчина преклонных лет. Билл извинился и занялся новым клиентом.

Джим вернулся к столику, выбросил бумажные стаканчики и тарелки в контейнер для мусора, а поднос отнес обратно на раздачу. Они с Фейт попрощались с Биллом, вышли на улицу и направились к машине.

Джим вставил ключ в замок дверцы со стороны пассажира. Фейт стояла рядом с ним, почти касаясь его. Она смотрела ему в лицо, и ему показалось, будто девушка хочет, чтобы он поцеловал ее. Он еще гадал, следует ли ему немедленно поцеловать ее или нет, когда вдруг увидел за ее спиной какое-то движение.

К ним стремительно шли типы, сидевшие за вторым столиком в кафе Билла.

— Козел долбаный! — прокричал один из них, таращась на Джима.

— Лизатель иностранных жоп! — с ненавистью прошипел другой.

Они были уже совсем близко. Джим проворно открыл дверь и приказал Фейт:

— Быстро внутрь!

Сам он бегом направился вокруг капота на сторону водителя. Однако первый из парней уже был рядом и с силой ударил кулаком по крылу машины. Джим понял, что не успеет сесть в машину, и развернулся, чтобы встретить нападающего.

Фейт успела защелкнуть замок своей дверцы и надавила на клаксон. Звук был такой резкий, что хулиган возле капота дернулся от неожиданности. Фейт продолжала жать на клаксон.

Джим прислонился спиной к машине. Шестеро нападающих выстроились полукругом — лица бешеные, кулаки сжаты. Они упивались страхом и беспомощностью своей жертвы и не спешили начать избиение.

В этот момент из кафе выбежал Билл. В его руках была бейсбольная бита. Потрясая этой деревянной дубинкой, он заорал:

— Эй, подонки, вон отсюда! Я вас, гадов, один раз предупредил — лучше не связывайтесь со мной!

Плохо будет!

При появлении Билла с бейсбольной битой шестеро парней не стали испытывать судьбу и бросились наутек.

Хозяин кафе остановился рядом с Джимом и, тяжело отдуваясь, спросил:

— С тобой все в порядке? Джим утвердительно кивнул:

— Все нормально. Большое спасибо.

— Подлые трусы, — возмущенно сказал Билл. — Всегда бандой, всегда стаей! А каждый сам по себе — жалкий трус!

— Извините, — произнес Джим, — я не хотел втравить вас в неприятности.

— Что за глупости! — заявил владелец кафе. — Ты, дружище, тут ни при чем. Это все они, эти засранцы! Если снова здесь появятся — клянусь, я сразу вызову полицию, чтоб этим мерзавцам показали где раки зимуют! — Тут он немного успокоился и помахал рукой сидящей в машине бледной Фейт. — Еще раз привет!