Университет - Литтл Бентли. Страница 86

И действительно "увидело" Диану.

Та была настолько потрясена, что застыла на месте. Бежать, уворачиваться, сопротивляться — она ничего этого уже не могла... Она просто закрыла глаза и ждала, дрожа всем телом. Колени у нее подогнулись, женщина опустилась на пол, который успокоился, чтобы кресло могло нанести последний удар.

Кресло рвануло вперед, разогналось, и металлический каркас ударил Диану по голове. В то же мгновение, разрывая, ей внутренности, пенис весело погрузился в нее по самое основание.

Последним, что она услышала, был необъяснимый громкий щелчок — как будто кто-то рядом то ли коротко хихикнул, то ли крякнул от удовольствия.

И, похоже, этот странный звук исходил от кресла.

Глава 25

1

Джим проснулся с чувством невосполнимой утраты — это был результат забытого при пробуждении сна.

Фейт лежала рядом, прижавшись к его спине. Однако даже близость любимой девушки не могла изгнать из души Джима странную меланхолию, которая поселилась там в какое-то из мгновений прошедшей ночи. По непонятной причине неопределенная тоска повлекла за собой мысли о Хоуви. Джима вдруг потянуло позвонить другу и узнать, все ли с ним в порядке. Но взглянув на часы, он отказался от этой мысли — Хоуви проснется не раньше, чем через час. Пусть себе спит, не стоит его попусту тревожить. Это ведь уже признак паранойи — названивать друзьям в неурочное время...

Но как не стать параноиком, когда в университете уже не первый месяц творится нечто уму непостижимое!

Фейт забормотала во сне и перевернулась на другой бок. Джим осторожно выскользнул из-под одеяла. Стертый член неприятно саднило. Он покосился на головку и увидел запекшуюся кровь.

Так-так... И чем же это он занимался ночью?

Память ничего не подсказывала. Джим горестно вздохнул, растерянно потер лоб и побрел в ванную — принять душ.

Они встретились в кабинете Яна Эмерсона в девять часов утра. Джиму было неловко, что он не взял с собой Хоуви, но вряд ли разумно втягивать в смертельно опасное предприятие физически слабого, тяжелобольного человека. Хоуви, конечно, обиженно возражал, что он вполне здоров и способен принять участие в борьбе с Университетом, но Джим про себя твердо решил: когда речь идет о друге, лучше переберечь, чем недоберечь. Если кто-то сочтет это дискриминацией инвалидов — плевать! Он слишком любит Хоуви, чтобы подставлять его под возможный удар.

Если Университет проведает о том, что Хоуви активно сотрудничает с ними — беды не миновать.

Сейчас вопрос вопросов: что Университету уже известно?

Он в курсе всего, что вводится в компьютеры или в любом виде попадает на бумагу — это совершенно очевидно. Возможно, он слышит все произносимое.

Но способен ли он читать в умах? Умеет ли фиксировать поступки человека и разгадывать их мотивы? По этому поводу оставалось только лишь строить догадки. И никто из соратников Джима не смог бы с уверенностью ответить на эти вопросы. Следовательно, надо исходить из наихудшего предположения: их умы — открытые книги для Университета.

Бакли прибыл последним на "совет четырех". Он принес с собой пакет горячих пирожков, уселся на стул и принялся уплетать их за обе щеки, и не подумав угостить остальных.

Ян обвел глазами присутствующих, встал и принялся вышагивать по свободному пространству между столом и окном. Наконец он прочистил горло и сказал:

— Я виделся с ним. Я имел встречу с Гиффордом Стивенсом.

Ян сделал долгую паузу, и Бакли пришлось поторопить его:

— Ну и что?

Ян удрученно вздохнул и во всех подробностях пересказал свою беседу с профессором Стивенсом, сообщив напоследок о его начиненной взрывчаткой квартире.

Бакли присвистнул:

— Полный отпад! Этому парню палец в рот не клади!

Фейт испуганно облизала пересохшие губы.

— Это что же, — растерянно спросила она, — мы будем вроде террористов? Разнести бомбами весь университет? Ничего себе... — Девушка покачала головой. — Если по совести, то я не знаю, смогу ли принимать участие в таком решении проблемы... А что, если мы ошибаемся? Вдруг причина всех бед отнюдь не там, где мы ее видим? А ну как мы угробим массу ни в чем не повинных людей!

— Видите ли, — сказал Ян, садясь в свое кресло, — я и сам не очень-то убежден, что динамит — единственно правильный выход.

— Если не динамит — тогда что? — спросил Джим.

— По-моему, надо придерживаться нашего изначального плана. Будем планомерно привлекать все новых и новых сторонников, собирать силы в единый кулак. Как говорится, больше голов — больше умов.

Бакли ухмыльнулся:

— Создадим великое братство призракоборцев!

— Что-то вроде. А если серьезно, то будем встречаться, обсуждать происходящее и вместе искать позитивное решение. Пусть теории Стивенса подвергнут тщательному анализу философы, естественники и прочие могучие умы нашего университета. Поглядим, какие идеи родятся в головах премудрых профессоров.

— А если в премудрых головах ничего особенного не родится? — съязвил Бакли.

— Тогда остается одно — всепоглощающее пламя.

На мгновение воцарилось тяжелое молчание.

— Какие группы клеток составляют мозг? — неожиданно осведомился Джим.

— То есть?

— Из каких именно клеток, по словам Стивенса, составлен мозг Университета?

Бакли пару секунд непонимающе таращился на Джима, затем хлопнул себя по лбу:

— Ага! Хороший вопрос!

— Вы про что? — спросила Фейт, глядя то на Бакли, то на Джима. — Чего-то я не въезжаю. Объясните.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал Ян и обратился к Джиму:

— Ну-ну, продолжай свою мысль.

— Я подумал вот о чем, — сказал Джим. — Есть ли необходимость убивать все клетки организма? Не разумнее ли провести нечто вроде лоботомии? То есть убить только мозг или путем некоей операции лишить его агрессивности. Под клетками я, конечно, имею в виду людей. А "убить" говорю, разумеется, в переносном смысле. Быть может, нам не придется убивать конкретных людей. Найдем способ каким-то образом нейтрализовать их — постепенно выводить из игры.

— А что, если мы "выведем из игры" не тех людей? — не без горячности возразила Фейт. Джим пожал плечами:

— Во время настоящей войны всегда бывают жертвы среди мирного населения.

— Но Университет именно этим и занят! — воскликнула Фейт. — Он систематически убивает. Мы даже готовы разрушить его за это — и вдруг сами возьмемся за "нейтрализацию" людей, и непонятно, насколько далеко в этом зайдем!

— Извини, Фейт, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Иначе не бывает. В данный момент мы уже не контролируем ситуацию. События приперли нас к стенке — надо биться с отчаянием загнанных в угол!

Ян неодобрительно покачал головой и поднял руку, как бы прося слова.

— Клетки организма были упомянуты лишь как приблизительное сравнение. Аналогия действительно весьма и весьма условная. Стивенс ясно дал понять, что Университет не состоит из некоего набора органов — вот это мозг, это подобие рук, а здесь нечто вроде сердца. Будь так, наша задача оказалась бы очень простой: найдите "руки" и обрубите их, отыщите больной "мозг" и сделайте лоботомию. Увы, это не так.

— А почему вы решили, что это не так? В конце концов Стивенс может и ошибаться! Не исключено, что аналогия с организмом очень и очень точна — или хотя бы частично оправданна. Как знать, быть может, Стивенс верно угадал общий смысл происходящего, но категорически не прав в деталях!

— Потому-то нам и нужно подключить к размышлениям самый широкий круг специалистов и наблюдателей, — подчеркнул Ян. — В данный момент у нас попросту мало информации для окончательных выводов. Мы всего лишь гадаем. Нельзя эффективно бороться с врагом, о котором практически ничего неизвестно. Наши нынешние знания сводятся к тому, что Университет есть Зло и мы обязаны каким-то образом положить конец его страшным делам.