Университет - Литтл Бентли. Страница 93

Фейт кивнула. Они вернулись в комнату и молча смотрели телевизор, а потом разошлись по своим комнатам.

3

Чэпмен Клементс встал со скамейки и в свете фонаря в который раз посмотрел на свои наручные часы.

Двадцать сорок пять.

Занятие должно было начаться в двадцать тридцать. Но ни один студент к назначенному времени не явился.

Клементс напрасно ждал своих учеников в древесном питомнике и в растерянности гадал, что же теперь делать. Было ясно, что никто из студентов не придет.

Профессор затравленно посмотрел через открытые ворота древесного питомника в сторону почти пустой автостоянки.

Неужели он забыл предупредить студентов об этом практическом занятии? Как его могло угораздить? Правда, после утреннего визита Бакли Клементс стал рассеяннее прежнего. Он постоянно вертел в голове сказанное. Хотя Бакли говорил уклончиво, невнятно, Клементс уловил главное — обеспокоенность "ситуацией" в университете. Вполне понятно, почему он забыл проинформировать семинар — голова не тем была занята...

Нет, напрасно он на себя грешит. Он помнит, как написал на доске крупные цифры "20.30", а после этого раздал всем брошюрки о южно-калифорнийских животных, ведущих ночной образ жизни.

Стало быть, причина неявки — апатия студентов.

Именно ее Бакли называл одним из грозных симптомов надвигающейся беды.

Апатия апатией, но хотя бы два-три человека должны были прийти, раздраженно подумал Клементс.

Ладно, подождет еще десять минут.

Он обвел взглядом древесный питомник. Ни души. На темном ночном небе горели звезды, блекло-золотые из-за смога. Темно, холодно и одиноко... Да-а, отменный получается день рождения! Под стать мрачному имениннику. Сегодня ему стукнуло тридцать пять, а чего он добился в жизни, чего достиг?

Ничего.

Большинство великих ученых к тридцати пяти годам уже совершили свои эпохальные открытия.

(Сейчас, в нормальном состоянии, Клементс уже не помнил о своем "гениальном" открытии секса при помощи насекомых.) Да и в других областях... Те же "Битлз", когда им исполнилось по тридцать пять лет, уже пять лет как были в ссоре, и лучшие песни уже были спеты...

Самое грустное, что ему не с кем разделить даже эти горестные мысли. У него нет ни жены, ни подружки... и никакой надежды, что кто-то появится на горизонте в ближайшее время. Коллеги, которых он называл друзьями, на самом деле были всего лишь приятелями, а его родители и настоящие друзья жили далеко — в штате Огайо, где он родился и вырос.

Тридцать пять.

Середина жизни. На полпути к семидесяти.

И еще не известно, доживет ли он до семидесяти. Оба его деда умерли, когда им было чуть за шестьдесят. Вполне вероятно, что он прожил уже больше половины своей жизни...

Господи, дни рождения навевают такую неизбывную тоску!

Возможно, именно поэтому никто из студентов не явился на лекцию. Возможно, подобные мрачные мысли посетили их всех, и они сидят по домам и горюют... А может, его студенты как-то проведали, что у преподавателя сегодня день рождения и приготовили ему сюрприз — спрятались за кустами и вот-вот дружно выскочат с веселым криком...

Клементс внимательно огляделся. В древесном питомнике не было никаких признаков жизни.

Кого он обманывает? Не тот он человек, чтобы студенты устраивали ему шумный веселый день рождения. Он не вдохновляет на радостные простые товарищеские отношения. Он пытался быть "своим парнем", быть раскованным и легким в общении, но ничего не получалось. Несмотря на все свои старания, Клементс оставался застегнутым на все пуговицы сухим педантом, который большую часть времени держит четкую дистанцию между собой и студентами. Неформальных отношений с учащимися у него не возникало — ни с кем и никогда.

Возможно, они прячутся за кустами и выжидают момент, чтобы убить его.

Клементс подумал о том, что ему рассказал Бакли, и мысленно представил себе своих студентов в камуфляжных костюмах, с раскрашенными лицами... Да, Шон Даймонд, Джин Янг и Эд Голета как раз сейчас стоят пригнувшись за кустами с длинными ножами в руках, чтобы по сигналу накинуться на него...

Профессор содрогнулся от этой мысли, по спине побежали мурашки от страха. Конечно, он не страдает манией преследования... но почему-то так легко вообразить своих студентов с ножами... Вот они подкрадываются к нему со всех сторон... еще мгновение — и они выскочат из-за кустов...

Тут за его спиной раздался шорох сухих листьев, и Клементс вздрогнул всем телом.

Баста! Хватит ждать! Не явились так не явились. Он не будет торчать здесь, между зарослями, и пугаться каждого звука! День рождения лучше отпраздновать дома, в тепле и уюте. Позвонить родителям, выпить стаканчик виски и лечь спать.

Шорох повторился. Клементс проворно схватил свою папку со скамейки и поспешил к выходу, направляясь в сторону автостоянки.

Почти у самой земли дорожку преграждала натянутая веревка. Он заметил ее в последний момент, но мозг не успел передать информацию ногам. Клементс споткнулся и некрасиво упал. Папка отлетела в сторону.

Значит, они поджидают его!!!

Едва коснувшись гравия, он тут же вскочил, не обращая внимания на боль, и испуганно оглядывался, готовясь отразить нападение. Ведь кто-то натянул эту проклятую веревку. И этот кто-то добился своего.

Ах ты черт!.. Это, оказывается, не веревка, а что-то вроде лианы. Ну-да, точно лиана. Только каким образом она ухитрилась самостоятельно пересечь дорожку?

Подобным образом растения не двигаются.

Это дело человеческих рук.

Забавная шутка?

Тут Клементс заметил, что конец лианы ни к чему не прикреплен. Стало быть, он дернул так, что этот конец оборвался?

Но все было не так просто. Профессор с удивлением увидел, что лиана двигается — двигается сама по себе. Как будто она — мускулистое живое существо. Никто ею не манипулирует. Нет ни веревки, ни лески, привязанной к ней. Лиана хорошо освещена фонарем, так что ошибиться нельзя. Странно. Свободный конец двигается, а другой конец теряется где-то в темноте, за деревьями. Там, откуда опять слышится шорох сухих листьев! А чуть дальше новый, чмокающий звук — словно чье-то тело с силой вынырнуло из воды.

Как зачарованный, Клементс наблюдал за движением длинного свободного конца лианы. Тот обвил скамейку и ласково терся о нее. Было что-то непристойное в этом зрелище. Лиана напоминала абсурдно длинный член — настоящий шланг...

Все это было так страшно, что Клементс не мог пошевелиться от ужаса, словно поменявшись с лианой местами — та свободно двигалась, а человек превратился в растение и врос в землю.

Наконец Клементс опомнился, собрал волю в кулак и рванул прочь. Бог с ней, с папкой! Сейчас не время ее искать и поднимать. Если кто найдет — наверняка вернут, там есть фамилия... Сейчас надо бежать вон из этого дьявольского древесного питомника. Бакли совершенно прав насчет университета. А впрочем, то, о чем рассказывал Бакли, не было и вполовину так страшно, как происходящее здесь, в питомнике, который Клементс так любил до сегодняшнего вечера...

До ворот было достаточно далеко. На бегу профессор видел боковым зрением, что вокруг творится нечто дикое. Мертвые листья танцевали на земле, кусты — без всякого ветра — колыхались и, похоже, подпрыгивали, а деревья лихо размахивали ветками, словно многорукие Будды. Не сходит ли он с ума?

Когда до ворот оставалось всего несколько ярдов, Клементс заметил, что по дорожке за ним мчатся несколько лиан. Словно десяток невиданно длинных змей!

Одна из них обогнала его и бросилась ему под ноги. Он споткнулся и во весь рост растянулся на земле.

В следующую секунду лианы накинулись на него. Они обвились вокруг его тела, словно прочные веревки. Клементс не успел опомниться, как его руки были плотно прижаты к туловищу, а ноги связаны. Теперь он был совершенно беспомощен — катался колодой по земле и не мог освободиться. Одна лиана медленно сдавливала его горло, вторая обвилась вокруг гениталий. Клементс хотел закричать от боли и страха, но из груди вырвался только сдавленный хрип.