Верь в меня - Литтон Джози. Страница 28

— Давайте-ка разберемся, — заговорил Хоук, когда слушатели кончили хлопать в ладоши в знак одобрения. — Локи убежал в леса в облике белой кобылицы, чтобы увести за собой вороного жеребца, а вернулся через какое-то время с вороным жеребцом на восьми ногах. Спрашивал ли кто-нибудь из богов у Локи, откуда взялся Слейпнир?

Дракон усмехнулся:

— Не думаю. Во всяком случае, Локи ничего не говорил. Но все мы знаем, что обман может обернуться против самого обманщика. — Он пристально посмотрел на Кристу. — Хотя иногда счастливому обманщику удастся ускользнуть безнаказанным.

Хотя он смотрел на нее дружески, Криста отлично поняла, что викинг хотел сказать. Ей очень повезло, что она осталась безнаказанной после того, как обманула Хоука. Только глупейшая из женщин стала бы искушать судьбу — и терпение своего повелителя — еще хоть раз.

— Локи, как мне кажется, никогда не умел извлекать пользу из своих уроков, — негромко проговорила она и бросила взгляд на Хоука. — Люди в этом отношении мудрее.

Лорда ее ответ обрадовал, но он не успел ничего сказать, потому что в разговор вмешался Эдвард. Молодой управляющий выпил сегодня больше обычного, а может, ему придавали смелости частые улыбки хорошенькой Элфит, и его сдержанность покинула своего хозяина.

— Ну а что вы скажете об Одине? — с вызовом спросил он. — Согласиться обменять жену на стену очень глупо, даже если веришь, что платить не придется.

— Это верно, — согласился Дракон. — Однако Один, кажется, никогда не умел справляться с Фригг. Вечно он делает то, что ее злит и заставляет противиться ему.

— Если бы Один почаще бывал у своего домашнего очага, — произнесла Криста, — не говоря уж о собственной постели, ему не пришлось бы беспокоиться о том, как справиться с Фригг, а она перестала бы ему так часто противоречить.

Договорив, Криста сразу сообразила, как могут быть истолкованы ее слова, и от всей души пожелала вернуть их обратно. Одно дело — сказать Хоуку, когда они были наедине, что путь к миру не лежит через постели других женщин. Но заявить такое всем и каждому… подобного не стерпит ни один мужчина.

— Я имела в виду… — вся покраснев, начала она.

— Полагаю, мы все поняли, что вы имели в виду, — перебил ее Хоук. К ее удивлению, он улыбнулся и, наклонившись к ней, сказал чуть ли не в самое ухо: — Надо быть очень уверенной в себе женщиной, чтобы делать такие заявления. Вы считаете себя такой?

Криста раскраснелась еще больше. Она прекрасно понимала, что не может быть уверенной, так же как Хоук понимал, что она никогда не была близка с мужчиной, и потому ей не стоило бы изображать из себя опытную особу. Но ни за что на свете она бы не призналась в этом. Слегка пожав плечами, сказала:

— Я полагаю, это зависит от вас, милорд. Вы не согласны?

Она наблюдала, будто зачарованная, как страсть разгорается у него в глазах. Он приподнялся на стуле с таким видом, словно прямо сейчас возьмет ее на руки и унесет отсюда. Но тут снова заговорил Дракон:

— Все эти разговоры о браке напомнили мне одну историю. Я услышал ее от одного ирландца, с которым познакомился в Византии. Он клялся, что все это правда, и уверял, будто знает беднягу, о котором рассказывал.

Могущественный лорд одного ирландского клана уплыл как-то раз на весь день на своей лодке. Уплыл он один, подальше от суеты своего двора, потому что ему надо было хорошенько обдумать очень важное дело. Видите ли, этот лорд понимал, что ему следует жениться, только он никак не мог решить, какую молодую женщину он хотел бы взять в жены. Выбор был велик, и лорд увлекся сначала одной девицей, потом другой. Однако он понимал свой долг и, пока работал веслами, неотступно думал, как поступить, чтобы все вышло правильно. Размышляя о дочках вождей соседних кланов, лорд вдруг заметил в воде какое-то странное существо. Он был так удивлен, что встал в лодке, достал сеть, которую брал с собой, и забросил ее в воду. Бросок был умелый, сеть накрыла существо. Лорд вытащил сеть с грузом и, к своему великому изумлению, увидел перед собой молодую женщину исключительной красоты. На ней не было никакой одежды, если не считать молочно-белой кожи и черных волос. Она казалась лорду самой желанной женщиной на свете. Долго не раздумывая, он решил на ней жениться. Привел невесту к себе в дом и представил окружающим. Все были удивлены, чтобы не сказать больше, но никто лорду не возражал. Он и его леди из моря обвенчались, и в свое время у них родились здоровые сыновья и дочери. Все шло как надо, за исключением того, что у лорда появилось некое странное обыкновение. Каждые несколько дней он удалялся в место, известное только ему самому. Оставался там недолго, но уходил непременно и каждый раз наказывал жене запираться в комнате, чтобы она не могла последовать за ним. Это продолжалось годами, пока однажды леди не попросила свою старшую дочь пойти следом за отцом. Девушка выполнила просьбу матери и, вернувшись, рассказала, что отец уединяется в маленькой пещере неподалеку от их имения. Войти за ним туда девушка не посмела, но это, казалось, ничуть не встревожило ее мать. Она нежно поцеловала дочь, сказала, что очень любит ее и других своих детей. На следующий день леди исчезла. Больше ее никто не видел, хотя ее платье нашли возле пещеры, в которую долгие годы ходил муж. Дети горько оплакивали мать, и в конце концов отец поведал им правду. Когда он извлек их мать из морской воды, то нашел в сети не только ее, но и кое-что еще, а именно кожу рыбы, снятую целиком. Он сразу сообразил в чем дело: прекрасная девушка, пойманная им, была заколдованным существом и могла оставаться с ним только до тех пор, пока не получит назад свою рыбью кожу. Он спрятал ее в пещерке и ходил туда каждые несколько дней, чтобы убедиться, что кожа влажная, как и положено быть, и что она не повреждена, ибо в противном случае его жена умерла бы. Он не хотел, чтобы она его покинула, и потому держал все в секрете. Обнаружив кожу, женщина должна была войти в нее и вернуться в море, что она и сделала. Весь остаток своей жизни лорд каждый день ходил к морю и всматривался в волны, надеясь увидеть жену и упросить ее вернуться к нему. Иногда он замечал далеко в воде существо, которое вроде бы смотрело на него, но никогда не подплывало близко.

— Странная история, — задумчиво произнес Хоук. Ему довелось слышать немало таинственных сказок, но ни одна не была такой загадочной. Он не склонен был поверить рассказанному, однако признавал, что порой самые странные истории оказываются самыми правдивыми. Например, история о некоем острове на запад отсюда, горы на котором извергали реки жидкого пламени. Какой человек в здравом уме мог бы этому поверить? Но Хоук знал людей бесспорно разумных, которые клялись, что видели такое собственными глазами.

Дракон вроде бы придерживался такой же точки зрения.

— Я понимаю, что это звучит невероятно, но как знать? К тому же если где и обитают подобные создания, так только в Эйре [9]. Ты там бывал?

Хоук не бывал и не думал, что когда-нибудь совершит такое путешествие. Он был по горло занят, помогая Альфреду приводить в порядок Англию.

— Норвежцы уже обосновались в месте, называемом Дуб Линн [10], — продолжал Дракон. — Пока ирландцы собираются, да никак не соберутся, объединить свои многочисленные кланы, они могут потерять свой волшебный остров.

— Что заставляет вас, норвежцев, предпочитать чужие земли собственным?

Хоук не собирался причинить своим вопросом обиду, ему просто было любопытно. Датчане — он хорошо это знал — были одержимы жаждой богатства и власти, свойственной и многим саксам, однако норвежцы — можно сказать, их двоюродные братья — стремились к этому лишь постольку поскольку, предпочитая земли всему на свете.

— Может, потому, что нам не хватает собственной, — вполне благодушно ответил Дракон. — Наши земли прекрасны, но суровы. Не многое успевает произрасти и созреть за короткое скудное лето. В разгар зимы даже море не приносит улова. Мы предпочитаем большие семьи, и потому некоторые из нас вынуждены искать пропитания на стороне.