Замки в тумане - Литтон Джози. Страница 30
– Надеюсь, ты понимаешь, почему я не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством.
Ройс сочувственно улыбнулся:
– Конечно. Кстати, мы недавно говорили с Кассандрой... Она мечтает родить нашего ребенка в Акоре.
Атрей не мог скрыть удивления:
– А я думал, вы оба хотите, чтобы малыш появился на свет здесь, в Хоукфорте. Тетя Брайанны, Елена, собиралась приехать и принять ребенка, как приняла роды у Джоанны.
– Да, мы хотели пригласить ее, – кивнул Ройс. – Но в последнее время Кассандра передумала: малыш должен родиться в Акоре. Вот я и решил, что благоразумнее было бы отправить ее в Акору сейчас, а не перед самыми родами.
Атрей кивнул. Он понял, что Ройс уступил жене, не считаясь с собственными желаниями, как и подобало мужчине.
– А ты сможешь сопровождать ее?
– Смогу, – ответил Ройс тоном человека, готового преодолеть любое препятствие, – но лишь через несколько дней, когда улажу дела в Лондоне. Понимаю, тебе не терпится домой, но...
– Я не настолько спешу уехать, чтобы доставлять неудобства хозяину дома или пренебрегать долгом перед сестрой. Не торопись, занимайся делами сколько понадобится.
Ройс кивнул:
– Утром я уезжаю в Лондон. Принни придется понять, что...
–.. .что ванакс Акоры требует твоего присутствия при решении торговых и тому подобных вопросов. На всякий случай я дам тебе письмо.
Ройс рассмеялся:
– Отличная мысль! Спасибо, ты упростил мне задачу.
Письмо Атрей написал после ужина и вскоре ушел в спальню. Ночь обещала быть бессонной, и он даже не пытался уснуть. За высокими окнами спальни по темным волнам с белыми барашками пролегла лунная дорожка. Атрей закутался в черный шерстяной плащ и вышел в ночь. Ветер дул с моря, холодный и резкий, скорее бодрящий, чем неприятный.
Атрей прошел по лужайке, раскинувшейся перед особняком, миновал спящий до весны парк и поднялся на каменную стену. Оттуда был виден древний город и гавань за ним. Но Атрей смотрел в другую сторону – на Хоукфорт. Замок словно парил над темным холмом, казался воздушным и в то же время был прочно связан с землей.
По меркам Акоры, Хоукфорт был построен совсем недавно. Он простоял всего девять веков, в то время как Атрей жил и работал в покоях, которые его предки занимали несколько тысячелетий. Однако Хоукфорт создавал ощущение преемственности поколений: люди, которые жили здесь, не ведали сомнений и слабости, они никогда не сдавались. Сколько бы ни бился в судорогах мир, Хоукфорт оставался незыблемым. В этом он напоминал Акору.
В таких местах Атрею порой чудились отзвуки прошлого. Он не был суеверным, совсем напротив, и даже обряд избрания не пробудил в нем склонности к мистицизму. Но не раз бывало, что он входил в комнату, занимался самыми обыденными делами и вдруг чувствовал, что он не один: его окружают со всех сторон незримые, но совершенно реальные существа, делают то же самое, по тем же причинам. Ничего подобного в Хоукфорте с ним не случалось, таких ощущений он здесь не ожидал. И все-таки здесь было... нечто. А может, в этом и нет ничего странного. В конце концов, он дальний потомок одного из владельцев Хоукфорта, навсегда оставшегося в Акоре.
Вдруг с моря налетел вихрь, возвращая Атрея в настоящее и напоминая...
Что Брайанна боится ветра.
Наконец-то эта мысль явилась к нему отчетливо. Атрей вдруг вспомнил, как в библиотеке Хоукфорта Брайанна зажала уши руками, как закричала, перекрывая вой неизвестно откуда взявшегося ветра.
Она убеждена, что ее родителей погубил страшный шторм. Наверное, потому ветер так путает ее. А чем еще можно объяснить тот странный случай в библиотеке? Воспоминания не давали покоя Атрею, вызывали спутанные мысли.
Завладев Брайанной, он вдруг понял, насколько мучительной бывает разлука. Место Брайанны рядом с ним. Его долг – защищать ее, заботиться о ней, добиваться ее улыбок и с наслаждением слушать смех.
И ложиться с ней в постель.
Завыл ветер, Атрей вздохнул. Он настолько устал, что почти не чувствовал связи с окружающим миром, а его мысли витали где-то далеко. Откуда-то из-за древних каменных стен, с берега моря, доносились звуки, похожие на голоса, но сколько ни вглядывался он в ту сторону, так никого и не увидел. Или просто не разглядел? Атрею показалось, что в лунном свете промелькнула женская фигура, потом рядом с ней появился рослый широкоплечий мужчина – он наклонился, словно прислушиваясь к словам незнакомки.
Это наверняка было видение, поскольку оно исчезло так же мгновенно, как и возникло. Луна спряталась за облако. Атрей помедлил, вглядываясь в ночь, и наконец спустился со стены и зашагал через лужайку к Хоукфорту.
Стоя у окна в одной из многочисленных комнат для гостей Холихуда, Брайанна смотрела, как с запада стягиваются тучи. Было уже поздно. Огромный дом засыпал. Все вокруг застыло в неподвижности, только шевелила хвостом кошка на парапете каменной террасы за окном. Пушистый зверек начал умываться, внезапно замер и посмотрел в сторону моря – казалось, весь мир следит, как нечто проходит мимо. Но Брайанна ничего не видела, разве что волны поднялись, предвещая прилив.
Брайанна задернула шторы и отошла от окна. Огонь в камине все еще горел. На столике ждал кофейник с горячим шоколадом, серебряная вазочка со взбитыми сливками и хрустальный флакон с молотой корицей. К камину было заботливо придвинуто мягкое кресло. Постель манила шелковым пологом, взбитыми подушками и такой пышной периной, что Брайанна боялась утонуть в ней. Комната отражалась в зеркале туалетного столика с серебряной отделкой; на кремовом фоне изысканного обюссонского ковра цвели розы среди нежной зелени; элегантный шкафчик, сплошь покрытый резьбой в виде виноградных лоз, был полон книг.
Чудесная комната – уютная, женственная, очень удобная. Здесь ей ничто не угрожает.
Здесь когда-то жила Дельфина. Так объяснила леди Констанс, зайдя пожелать гостье спокойной ночи.
– Но если тебе здесь не нравится... – начала было леди Констанс.
Брайанна торопливо остановила ее: она с радостью проведет ночь в спальне матери, среди ее любимых вещей, посмотрит в окно, в которое смотрела Дельфина. Может быть, так ей удастся ненадолго приблизиться к матери.
Но еще лучше было бы остаться в Англии, среди людей, которые знали и любили Дельфину. А она, Брайанна, почти не помнила мать.
Гладкие льняные простыни были прохладными, но в ногах Брайанна нашла фарфоровую грелку. На Лейосе в холодные ночи ее приемная мать точно так же раскладывала по постелям бутылки с горячей водой.
Свою приемную мать Леони Брайанна увидела первой, как только пришла в себя. Пока девочка боролась со смертью, Леони ни на шаг не отходила от нее – откликалась на плач, бесконечно успокаивала, утешала, а потом помогла сделать первые шаги по новой земле. А ее муж, Маркус, сильный, спокойный и добрый человек, с радостью принял сироту в свой дом и полюбил ее, как родную дочь.
Как Брайанна тосковала по ним! Все долгие месяцы в Англии, надеясь выяснить, кто она такая, узнать, где жила раньше. Но теперь все в прошлом. Она уже все узнала. Она леди Брайанна Уилкокс. У нее есть имя, наследие и прошлое, отрицать которое невозможно.
– Дельфина... этот ветер...
– ...еще ребенок, Эдвард...
– ...когда она плачет... волнуется...
– ...не говори так...
– Папа, папа, смотри! Я заставила лодку плыть! Мамочка, ты только не сердись...
– ...дерево перед домом вырвало с корнем, мэм...
– ...этот ребенок...
– ...и все белье на веревке...
– ...посрывало ставни...
– Эдвард, надо уезжать отсюда...
– ...опять ты...
– ...опять...
– ...этот ребенок!»
Они кочевали с места на место, нигде не задерживаясь дольше нескольких месяцев. У нее остались лишь обрывочные воспоминания: комната, дом, улица... еще много улиц. Видения вспыхивали перед ее глазами и гасли.
« В моей семье... легенды... загадочные случаи...
– Ты ни в чем не виновата, Дельфина. Не кори себя, милая...»