Вызывающий бурю - Ллойд Том. Страница 10

– Я уж и не думал, что ты сегодня придешь. Ты еще никогда так долго не задерживался в лесу.

– Я всегда возвращаюсь.

– Становится все хуже?

– Да, с каждым разом.

Лезарль грел руки у огня, рассматривая единственную картину на стене. Картина была примечательна не своими художественными достоинствами и не бесспорной красотой женщины, возлежавшей подле ручья, а довольной улыбкой на губах красавицы, потому что она была белоглазой. Лезарлю никогда не приходилось – слава богам! – видеть белоглазых женщин, но он знал, что они отличались эгоизмом и агрессивностью в не меньшей степени, чем белоглазые мужчины. У всех белоглазых жестокость была в крови. Неважно, что лежащая красавица выглядела такой привлекательной и умиротворенной – едва она поднимется, как тотчас станет опасной.

– Лезарль, прекрати пялиться на картину. В твои обязанности не входит напоминать мне о прошлом, – проворчал Бахль, машинально потянувшись к кольцу, висевшему у него на шее на цепочке. У Инех, девушки на картине, красовалось на пальце именно это кольцо. И картина, и кольцо были единственными вещами, которые Бахль трепетно хранил.

– Простите меня, господин, – спохватился главный распорядитель, поворачиваясь к Бахлю. – Ее лицо отвлекает меня от дел. Мне кажется, что она постоянно следит за мной, словно нянька за ребенком.

– Нянька? Скорее, она могла быть матерью своим детям. На некоторое время Бахль забыл о мальчике и принесенных им дарах. Память перенесла его в более счастливые времена. Но действительность быстро вернула его в настоящее – или будущее? – и он снова обратился к Лезарлю:

– Может, расскажешь, что вы там нашли с лордом И литом? Я чувствую нечто необычное, ни на что не похожее. Это… – он не договорил.

– Вы уверены? – начал было Лезарль.

– Да, будь ты проклят! – прорычал Бахль. – Я всегда считал, что прекрасно знаю свои слабости! И не тебе читать мне морали!

Лезарль пожал плечами и жестом попросил Бахля успокоиться. Бесспорно, у повелителя Бахля была удивительная способность обращать свои слабости в силу, и именно это помогло ему возродить Фарлан.

– Это доспехи и меч.

– И?.. – настаивал белоглазый. – Я точно знаю, что есть кое-что еще – то, от чего у меня ломит кости.

– Знания мои ограничены, мой господин, но в данном случае ошибиться очень трудно. Сюленты и Эолис, оружие Арина Бвра, вернулись.

От неожиданности Бахль подавился вином, выплеснувшимся у него изо рта, и раздавил бокал в руке. Арин Бвр – последний король, истинное имя которого было вычеркнуто из истории за тяжкие грехи. Арин Бвр первым из смертных объединил эль-фийские народы после долгих веков разногласий, за что боги осыпали его щедрыми дарами. Но, как оказалось, вовсе не мир был целью короля. Арин Бвр выковал оружие невиданной мощи, с помощью которого можно было победить даже богов Верхнего круга. И король повел армии против своих создателей. Великая война длилась всего семь лет, но позор, который навлекли на себя обе стороны сотворенными ими ужасами, будет помниться тысячелетиями.

– О боги. Неудивительно, что И лит не пришел ко мне… – Бахль снова не договорил.

– Поверить не могу – я держал в руках сам Эолис, – голос Лезарля задрожал.

– Судьба благосклонна к нашему новому кранну или он проклят? – поинтересовался Бахль.

– Кто знает? Самое совершенное оружие – клинок, убивающий богов. Я бы ни за что не хотел им владеть. Благословен он или проклят – какая разница?

– Из-за этих даров им начнут интересоваться интриганы и сумасшедшие по всей стране. Такого не пожелаешь и врагу.

Бахль нахмурился, смахнув осколки бокала в огонь.

– А сколько существует предсказаний, связанных с этим оружием?

– Ты не ценишь знания, Лезарль.

Тот рассмеялся.

– Не могу отрицать. Но хочу все же сказать в свою защиту, что я управлял народом, поэтому подобный пробел в моих знаниях простителен. Я могу справляться с людской глупостью, а вот с предсказаниями – едва ли, милорд.

– Согласен, это очень сложная наука. Предсказаний великое множество, жизни не хватит, чтобы в них разобраться.

– Так во что же нам верить?

– Ни во что! – Бахль весело расхохотался. – Разве можно жить по предсказаниям? Так поступают лишь глупцы и отчаявшиеся люди. Все, что тебе нужно, – это знать, во что верят другие: культ Шалстика и предсказания Посвященного, Цветка Изобилия, Спасителя и Покинутого. Знай своего противника и готовься предугадать, когда он нападет. Сейчас, когда неожиданно появился новый кранн, вся страна будет смотреть на нас. И чем дольше нам удастся удержать в секрете, какие дары он получил, тем лучше.

– Думаете, такое возможно скрыть? – Лезарль с сомнением посмотрел на правителя. – Когда станет известно, что кранн появился без даров, половина чародеев города заинтересуются этим. Уж не знаю, что им сможет подсказать их дьявольская магия, но сильные мира сего всегда привлекают внимание. И кто-нибудь все равно докопается до истины. Например, сиблисы – они чуют магию на огромном расстоянии.

– Сиблисы прибегали к такой сильной магии, что она их убивала. Не думаю, что кто-нибудь еще так поступит. И все же ты прав. Где-то, когда-то истина обязательно всплывет. Однако небольшая отсрочка пойдет нам на пользу. Даже если маги все узнают, они придут к тебе за подтверждением. И тогда тебе придется польстить их мудрости и прозорливости, а потом разъяснить, что, если все узнают, что Сюленты и Эолис снова вступили в игру, могут погибнуть люди. Позже решим, как нам поступить, когда жрецы начнут болтать. А сейчас давай посмотрим, стоит ли мальчик всех этих хлопот.

Изак задремал за столом, опустив голову на руки. Гул разговоров вокруг не мешал ему спать. Горьковатый запах жира, капающего в огонь, доносился до него даже во сне, и Изак облизывал губы, снова ощущая божественный вкус того оленьего жаркого, которым недавно набил живот. Мясо было редкостью в жизни Изака, потому что охотиться разрешалось лишь тем, кто платил пошлину. Кочевники, путешественники и бедняки могли разнообразить свою скудную диету только птицами, подстреленными в лет, что удавалось тогда, когда птиц вспугивал стук колес. И когда такое случалось, Изаку лишь один раз из десяти благодаря своим природным способностям и острому зрению удавалось послужить людям: он подбивал дикого гуся или утку, которые незамедлительно поступали в общий котел. И тогда отец снисходил до скупой похвалы.

Сквозь сон Изак постепенно почувствовал, что в зале что-то изменилось. Голоса смолкли. По его спине пробежал тревожный холодок, мальчик поднял голову и увидел, что все встали. Один из лесничих смотрел на него, и Изак поспешил тоже вскочить. Прямо перед собой он увидел худого невысокого человека, позади которого стоял великан на фут выше Изака, в глухой синей маске.

– Значит, это ты новенький, – произнес человек пониже.

Он стал внимательно рассматривать Изака, улыбаясь все шире и шире. Почувствовав себя коровой на базаре, мальчик с трудом сохранил спокойствие.

– Добро пожаловать во дворец Тиры. Есть ли у моего господина имя?

– Ой, меня зовут Изак… Господин.

Глаза Изака перебегали с одного человека на другого. Великан в маске стоял так неподвижно, что казался статуей. И тут же память Изака услужливо выдала образ, хранившийся на самой поверхности сознания.

«О боги, это же повелитель Бахль!»

Высокий по-прежнему молчал и не двигался, зато глаза его словно заглядывали в душу Изака, изучая и оценивая мальчика с холодным спокойствием.

Изак всем телом чувствовал, что взгляды собравшихся устремлены на пожилого белоглазого – у повелителя Бахля была особенность привлекать к себе всеобщее внимание. Он был словно домашний очаг: даже повернувшись к нему спиной, чувствуешь его тепло.

Правитель вытянул руку, и Изак, глупо моргая, непонимающе посмотрел на огромную ладонь, словно в жизни не видел ничего подобного. Потом дрожащими руками обхватил запястье Бахля и почувствовал, как тот сжимает его руку.