Вызывающий бурю - Ллойд Том. Страница 57

Генерал терпеливо ждал, когда повелитель даст ему продолжить. Шалат был подобен горе – он ни к кому не желал идти навстречу. Тот, кто попытался бы его подтолкнуть, лишь рассадил бы руки.

Наконец Шалат дал знак, и генерал продолжил:

– Узнав о словах жреца, гвардейцы решили отнести Чарра обратно в Тотель. Они подумали, что, раз ему все равно суждено умереть, лучше, если это произойдет поближе к храму Солнца.

– Набожные. Глупые, но набожные.

– Они притащили с собой одного выжившего чужеземца. В той стычке он бросился бежать, едва увидев стрелу, но когда заметил, что гвардейцы не собираются его убивать, сдался сам. Он говорит на языке четсов и заявил, что знает убийцу. Он так странно себя вел, что гвардейцы решили не убивать его сразу, а связали покрепче и положили на телегу рядом с кранном.

– И ты хочешь, чтобы я выслушал его показания? А что он сказал тебе?

– Если не возражаете, мой повелитель, я бы предпочел, чтобы вы сами сделали выводы. Думаю, он не сможет вам соврать, особенно, если рука его будет в вечном огне. Он вполне прилично знает наш язык, думаю, именно поэтому он и попал в тот отряд – значит, должен знать об огне. Чужеземец сообщил, что сам находился под действием чар, но с этим можно будет разобраться потом. Сейчас меня волнует только убийца.

– Вас волнует, что чужак мог солгать, или, что все это окажется правдой?

Заслышав негромкие голоса, генерал поднялся и направился ко входу в храм. Когда из мрака появились трое, Шалат присоединился к генералу. Двое из вновь прибывших были гвардейцами льва из личного легиона генерала Дева. Третий, сильно хромавший, связанный толстыми веревками, был выше гвардейцев и более худым.

Гвардейцы были вооружены арбалетами и боевыми топорами, а тот, что покрепче, – еще и обитой железом палицей, явно, принадлежавшей прежде чужеземцу. Швырнув пленника на пол, они опустились на одно колено перед повелителем.

– Развяжите ему руки, – приказал Шалат, – и отведите к огню.

Шаги гулко отдавались на каменных плитах, но чем ближе люди подходили к середине храма, тем тише становился звук, словно бесконечный гул вечного огня приглушал поступь.

Волосы пленника были темными, как у фарлана, но для фарлана он был недостаточно высок, и черты лица его были иными. Он еле плелся за белоглазым. Гвардейцы подталкивали чужестранца сзади, но все равно тот с благоговейно раскрытым ртом рассматривал удивительный храм. Четыре колонны поднимались к куполу, отделенному от алтаря восьмьюдесятью футами пустоты, но не поддерживали свод: алтарь и купол соединял лишь тонкий белый столб вечного огня.

Вверху вокруг колонн тянулась дорожка, которяя предназначалась исключительно для жрецов Цатаха. Если бы кто-нибудь другой попытался подняться к ней по ступеням, будь то сам генерал Дев, он был бы немедленно казнен. Только магия поддерживала дорожку в воздухе, и если бы на нее ступил кто-нибудь, кроме жреца, он мог бы разрушить чары, удерживавшие в равновесии тысячи тонн камня, и убить пилигримов внизу. В праздничные дни пилигримов тут собиралось несколько тысяч.

Шалат не стал тратить времени попусту. До того, как явиться на встречу с генералом, он развлекался с четырьмя любимыми наложницами, поэтому хотел как можно быстрее вернуться к приятному времяпрепровождению. Схватив иностранца за шкирку, он поднял его в воздух и поднес к столбу вечного огня.

– Ты знаешь, что происходит с лжецами, когда они суют руки в священный огонь? – весело спросил повелитель.

Пленник кивнул. Он явно нервничал, но не слишком сильно. Генерал подумал, что чужестранец, видимо, смирился со своей участью и передал свою судьбу в руки богов.

Шалат тоже кивнул и взял руку чужеземца. Избранному Цатаха огонь не причинит вреда. Зато чужестранец рискует потерять руку – если солжет. А если замешкается с ответами, потеряет нечто большее, чем руку.

– Как тебя зовут?

– Михн аб Нетрет аб Фелит. Михн.

– Откуда ты родом?

– родился в кланах северного побережья. Но уже несколько лет брожу по всему Ланду, чаще всего по пустынным местам.

– Скажи мне, кто убийца кранна.

У Шалата были и другие дела, поэтому он не тратил времени на расспросы.

– Он… он называл себя Арлаль.

– Что это за имя? Фарланское?

– Нет, повелитель, эльфийское.

Шалата удивил такой ответ, от изумления он даже выпустил руку пленника. Генерал Дев пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Шалата. Повелитель снова взглянул на вечный огонь – чужеземец даже не пытался вынуть руку из пламени, хотя огненные языки лизали его кожу. Даже будь Михн чародеем, он не смог бы уберечься от ожогов, если б солгал. Значит, он сказал чистую правду.

Держа руку в центре пламени, Михн с вызывающим видом ждал следующего вопроса.

– Этот Арлаль был эльфом?

– Самым настоящим, мой повелитель. Белоглазый изумился.

– Ты путешествовал в компании настоящего эльфа по имени Арлаль? Того, кого сказители зовут Отравленным Клинком?

Михн помолчал, раздумывая, как лучше ответить, чтобы не соврать.

– Вполне возможно, это он и есть. Я не знаю, сколько истинных эльфов живут в Ланде, но очень похоже, что вы говорите о нем. Я слышал, что Отравленный Клинок – убийца.

– Он не говорил, кто ему заплатил?

– Нет. Он почти ничего не говорил, только отдавал приказания. У него на шее был какой-то амулет, поэтому я и не думал противиться ему.

Все подпрыгнули, заслышав шаги у входа в храм. Оба воина подняли арбалеты, готовясь выстрелить в любой момент. Но тот, кто подал голос из темноты, явно был напуган больше их:

– Генерал! Он очнулся!

– Это Герринт. Опустите арбалеты, – приказал генерал Дев. – Это мой адъютант, повелитель Шалат. Я оставлял его с раненым кранном.

Воин чуть было не споткнулся, входя в храм. Осознав, что совершает кощунство, он остановился и принялся оглядываться в ожидании, что из-за колонны вот-вот появится разъяренный жрец. Но никто не появился, и воин быстро подошел к алтарю.

– Мой повелитель, генерал Дев! Кранн пришел в себя.

– Не смешите, Герринт. Он был все равно что мертв, когда я видел его в последний раз.

– Знаю. Но теперь он поднялся и расхаживает. Только выглядит по-другому, мой повелитель. Он изменился, а его рана превратилась в черное пятнышко на груди. Врач сказал, что это след от стрелы, которая снова превратилась в сажу. Услышав слова врача, лорд Чарр поднялся с постели и выгнал всех, кроме личной гвардии. Я помчался сюда со всех ног, мой повелитель.

Шалат нахмурился. Вот теперь вся история встревожила его всерьез.

Вытащив меч, он отошел от алтаря.

Голат поблескивал, когда повелитель чертил им на полу круг около двух ярдов в диаметре, бормоча заклинания. За лезвием тянулся черный след. Закончив чертить, Шалат уселся в центре круга и скрестил ноги, что выглядело довольно забавно при его габаритах. Надрезав палец клинком меча, он положил оружие к себе на колени. Затем потер окровавленным пальцем рубин, висящий на шее.

Генерал Дев беспокойно ходил вокруг повелителя, стараясь держаться подальше, чтобы не мешать, – но магия всегда завораживала его. Он задрожал, когда вокруг вдруг потемнело и повеяло холодом. Дыхание Шалата замедлилось и наконец вовсе остановилось. Кровавая роза на его шее засияла сильнее, потом вспыхнула ослепительно ярким светом…

И на этом все закончилось.

– Он сейчас у себя дома, вокруг него клубится какая-то тень, но я не могу понять, что это такое.

Голос Шалата казался неживым, отстраненным, словно повелитель только что побывал где-то очень далеко и мысленно все еще оставался там.

– Я могу собрать гвардейцев льва за полчаса, десять тысяч за час…

Генерал замолчал, повинуясь знаку своего господина.

– Что это за звук?

Повелитель уставился в темноту, склонив голову набок.

Все стали вслушиваться в тихий шелест, похожий на шелест ветра. Генерал повернулся на звук тяжелого дыхания и машинально отскочил в сторону, чтобы увернуться от приближающейся тени. В следующую секунду существо врезалось в него, а оба гвардейца рухнули на пол. В руке генерала вспыхнула боль – ее рассек клинок. Потом Чейта Дева отшвырнули в сторону, он ударился головой, да так, что перед глазами вспыхнули искры.