Пропустите женщину с ребенком - Лобановская Ирина Игоревна. Страница 6

— Смотри, Лена, какого ты парня красивого вырастила, — заметил Георгий, разливая коньяк. — Совсем мужчина! Уже определяться пора. Ты что думаешь делать после школы? — обратился он к Виталию. — Мы для того и пришли, чтобы все разузнать и помочь.

Мать сидела от волнения красная и без конца тревожно крутила перстень на пальце.

— Я хочу учиться дальше, — холодно отозвался Виталий. Ему были противны отцовские друзья из едва зарождающейся теневой экономики. — В институт собираюсь поступать…

Гости дружно кивнули одобрительно.

— Молодец! Это правильно! — подал голос Вахтанг. — А институт какой выбрал? Или еще не думал?

— Почему не думал? — еще суше ответил Виталий. — Я, не думая, ничего не делаю! — Два новых энергично одобрительных кивка… — Пойду в мед! Врачом хочу стать!

Об этой своей давней мечте Виталий не говорил даже матери.

— Врачом? — обрадовался Вахтанг. — Какой молодец! Мы постареем, ты нас лечить станешь! Своего личного доктора получим! Да, Лена? Значит, надо тебе помогать поступить… Не беспокойся, живи с легким сердцем, мы все устроим! И учиться будешь прекрасно, а потом в ординатуру пойдешь… К хорошему человеку. К нашему…

— Д я и не беспокоюсь! — дерзко заявил Виталий. — Учусь я сейчас хорошо, у меня репетиторы, поэтому поступить смогу и без вашей помощи!

Приятели отца переглянулись и громко расхохотались.

— Без нашей помощи, — хмыкнул Георгий и ласково потрепал Виталия по плечу, — ты и шагу не ступишь! Не обижайся, просто учти на будущее! Чтобы больше неправды не говорить! И потом, каждому человеку очень нужно бывает на кого-то опереться. Иногда или часто, но обязательно. А мы навсегда остались должниками твоего отца, поэтому теперь честно отдаем долги. Человек без чести — пустой человек! Как рваный полиэтиленовый пакет.

Виталий усмехнулся. Смешно и на редкость дико, когда обыкновенные воры, пусть даже специализирующиеся на благородных металлах, рассуждают о добром имени и благородстве.

— Выпьем за твое будущее, Виталик! — Георгий поднял рюмку. — У тебя вырос отличный парень, Лена! Прямо замечательный!

Мать от этих слов и похвал будто расцвела. Стала весело пить вместе с черными людьми, а Виталий, к выпивке не тяготеющий, потихоньку тянул из рюмки, наблюдая за гостями.

— А помнишь, Лена, наш грузовичок? — спросил Георгий. — Здорово твой Василий тогда все придумал!

Василием звали отца.

— Конечно, если у тебя голова на плечах, так пусть она и работает! Иначе зачем нам ее таскать?

Мать засмеялась, с опаской взглянула на сына, но тотчас отвлеклась приятными воспоминаниями. Георгий начал рассказывать именно для Виталия. Остальные были в курсе этой дивной истории.

Ювелирных дел мастерам, закадычным приятелям, понадобилось выносить драгоценные камни с фабрики. Для продажи. Но через охрану не пронесешь, сурово проверяют. Один раз проскользнуть бы удалось, но часто, почти каждый день… И тогда отец Виталия разработал хитроумный ход…

— Кроме него, никто бы не додумался до такого! — восторгался Георгий. Вахтанг ему поддакивал, непрерывно кивая.

Хоть бы у него голова отвалилась! — от всей души пожелал Виталий.

— Он взял твой игрушечный заводной грузовичок и проверил, на сколько минут хватает его завода, — продолжал Георгий. — Потом измерил расстояние, которое игрушка проходит за это время. И незаметно, в обеденные перерывы, мы прорыли узенький, едва заметный тоннель, скрытый травой. Именно его грузовик преодолевал, пока раскручивалась пружина. В определенное время кто-нибудь потихоньку ставил грузовичок, груженный драгоценными камешками, в тоннель и заводил игрушку. И машина отправлялась в путь. На том конце ее уже ждали… Таким образом мы долго выносили камни с фабрики. Никто ни о чем не догадывался. А потери довольно легко списывались на огранку камней… В общем, с этим проблем не возникало. Главное — унести.

«Воры, — злобно думал Виталий. — Целая шайка… Которая содержит меня и мать и готова поить-кормить и обеспечивать еще долгие годы… За какую-то бесценную услугу, стоившую моему отцу, тоже вору, жизни…»

Как только не представлял себе в детстве Виталий гибель отца! Каких только профессий ему не выдумывал!..

То отец погибал с геологической партией, открыв огромное месторождение нефти… То разбивался, испытывая новый самолет-истребитель… То замерзал на дрейфующей льдине вместе с научной экспедицией… Но вор?! Отдавший жизнь за благополучие других воров?! Застрелили его, что ли, при попытке к бегству?.. Или удавили свои же в тюряге?.. Это уж слишком… И ничего подобного Виталию, конечно, не могло прийти в голову. А он, значит, сын вора… Хотя великого мастера своего дела и даже художника. Но вором может быть человек любой специальности. Профессия ничего не значит. Все зависит совсем от других качеств и параметров.

И снова Виталий не стал больше ни о чем расспрашивать. Зачем?.. Мать начнет опять бледнеть да мученически закатывать глаза, эти черномазые сразу что-нибудь ловко выдумают… Страсть к сочинительству у них в крови. Ладно, пусть все останется по-прежнему. В конце концов, уродовать свою жизнь самостоятельно не стоит. Она и без того может быть изломана и искалечена всякими обстоятельствами.

Виталий легко поступил в Мед (помощь и забота отцовских корешей оставалась совершенно незаметной), окончил его и попал под нежное крыло ректора вуза Воздвиженского. И однажды у него в кабинете познакомился с профессорской дочкой. Худенькой темноволосой симпатяжкой по имени Кристина.

4

Очевидно, мальчику из глухой провинции просто повезло с ходу поступить в общевойсковое училище. Так думал Егор. Вряд ли преподавателей подкупили его неплохие знания и отличная физическая подготовка. Хотя Егор мог столько раз подтянуться на турнике, что удивлялись даже видавшие виды физкультурники.

К спорту его приохотил отец. Вместе они бегали, прыгали, играли в футбол. Вместе отжимались и поднимали гантели. Пробовали привлечь к своим спортивным мероприятиям и мать. Но она отмахивалась, уверяя, что ей хватает тяжести сковородок и кастрюль. А сестры просто смеялись и исчезали, едва отец заводил речь о пользе и значении физической культуры.

Своим новым временным городом, где находилось училище, Егор интересовался не слишком. Почти никуда не ходил, а все время просиживал в общежитии над книгами да тренировался в спортивном зале. Однокурсники безуспешно пытались выманить его на городские просторы и соблазнить невиданными перспективами.

— А вдруг найдешь себе генеральскую дочку? — фантазировали они. — Чего тут сиднем сидеть? Ты жениться-то собираешься, подвинутый?

— Лучше сразу в гроб! — заявил однажды Егор, и приятели-курсанты на него окончательно плюнули, как на человека прибабахнутого. — Мне надо, чтобы девушка была инициатором. Вот так я ловко устроен! Мне нужна девушка — инициатор любовных отношений! — как-то случайно, слегка подвыпив, попытался Одиноков объяснить сокурсникам.

— А если тебе попадется мужик, который захочет быть инициатором? Как же ты тогда? — заржали бравые курсанты.

— Хм… Ну, если мужчина попытается ко мне пристать — с ним у меня разговор будет такой: первый удар — ботинком по печени, а второй — когда уже осел на землю — ботинком в рыло! И привет!

— Значит, мечтаешь дождаться девицу, как эта… как там ее… ждала своего мужика… Асоль, что ли, с красными парусами? Спустись с Венеры на землю!

— Мечтаю! — твердо ответил Егор.

— Ну ты даешь! Тогда тебе сподручнее было двигать в мореходку! Чтобы ловить свою золотую рыбку в синем море! А на земле чего раздобудешь! — хохотали курсанты.

Со славой сильно странного и нелепого человека, желающего оправдать свою фамилию, Одиноков и дожил до окончания учебы. И даже был признан лучшим выпускником. Получил звание лейтенанта и уехал служить в Сибирь.

Перед отъездом к месту назначения Егору дали несколько дней, чтобы съездить к родным.

Вера и Олюня молча застыли, увидев в дверях красивого, юного, подтянутого военного. Почему-то когда Егор приезжал домой погостить, ничего необычного они в нем не замечали. А сейчас… Он вдруг стремительно повзрослел, ступил в новую трудную жизнь, а потому показался совсем чужим и далеким.