Ночной огонь - Лондон (Логан) Кейт. Страница 11

— Ты уже достаточно разглагольствовала о моей левой руке сегодня, Глэнис. Только пропустила замечательную цитату о «дьявольской метке». Пожалуйста, воздержись от очередного упоминания о моем проклятии.

Глэнис проигнорировала многозначительный взгляд и поднесла к свету мужские брюки, которые перешивала для Ариэль.

— Я уверена, ты станешь вести дела со Смитсоном более благоразумно. Ты можешь быть очень хитрой, когда тебе перечат.

Ариэль скомкала лист бумаги пресловутой левой рукой.

— Я ценю усилия, приложенные тобой в моих интересах, Глэнис. Если бы ты тратила свою энергию на исследование отвратительных уловок мистера Смитсона и на помощь в переправке женщин на Новый Запад, мы бы достигли успеха гораздо быстрее.

Глэнис ехидно улыбнулась, пока Ариэль шагала по маленькой комнате.

— Мы потеряли двух переселенок. Они боятся покидать безопасные места рядом с соседями. Одна вышла замуж за вдовца с пятью детьми. Чтобы был полный набор, их надо заменить… И, думаю, я знаю только двух женщин, которые заинтересуются новой жизнью.

Она достала из кармана измятый носовой платок и бросила его на кровать, не обращая внимания на нахмурившуюся Глэнис.

— Когда пойдешь за покупками, пожалуйста, зайди в таверну «Голова Быка». Помнишь, там есть та большая, толстая, серая и слишком ярко одетая. Она может подойти в качестве кандидатки.

Ариэль остановилась и глотнула горячего чаю, ее компаньонка недовольно проворчала:

— Когда ты в ударе, пьешь залпом. Ариэль любезно улыбнулась, отхлебнула большой глоток и поставила чашку прямо на стол, а не на блюдце. Затем взяла малюсенький бисквит, подбросила его в воздухе и ловко поймала ртом, притворно тяжело вздохнув. Глэнис весьма неодобрительно отнеслась к этому трюку, а довольная Ариэль ехидно улыбнулась.

— Мой милый друг, — сказала она, слизывая с губ крошки, — ты одна сможешь перевоспитать всех недостойных кандидаток, отбракованных мистером Смитсоном. У тебя будет три недели, чтобы научить хорошим манерам наших невест. К моменту, когда мы доберемся до места, у нас появится целый выводок настоящих леди.

Ариэль раздумывала, как уговорить Смитсона взять ее в караван. Лежа в постели, она смотрела на стекающие по стеклу струйки. Где-то вдали сверкали молнии. Улицы были тихи и пустынны; эмигранты, местные жители, индейцы попрятались по домам, предпочитая сухость и тепло. Смитсон был упрям и неуступчив, он не признавал приказного тона. В качестве «непробиваемой бабы», она имела мало шансов уговорить его. Глэнис спала на своей половине высокой кровати, давно привыкшая к неспокойной манере Ариэль подолгу ворочаться.

Мужчина вскрикнул в ночи, вопль боли вырвался из комнаты Люка Д'Арси. Его вытянутое лицо напряглось, он отчаянно боролся со смертью, медленно приближающейся к нему. Ариэль нахмурилась, услышав раздавшийся на улице выстрел, но тут же все успокоилось.

Мечта Люка Д'Арси о жене и детях никогда не сбудется. Лежа в ночной тиши, она поняла, как много могли значить эти мечты, как давит пустота, не заполненная теплом любви.

Глэнис вздохнула, и Ариэль ждала, что она проснется, чтобы спокойно поболтать в бессонные часы. Ариэль смахнула со щеки непослушный завиток и недовольно посмотрела на ночной чепчик Глэнис. Прямые черные волосы компаньонки были заплетены в косы и аккуратно уложены под кружевным чепцом, в то время как ее собственные ужасно закручивались. С помощью Глэнис Ариэль могла заплести одну толстую косу. И вообще, безупречность Тлэнис возмущала ее. Как служанка могла хотеть спать, когда Ариэль нужно поговорить. Она приподняла маленькие часики, стоящие на тумбочке у кровати. Два часа ночи, а она не придумала, как обхитрить мистера Смитсона.

Снова послышался крик мужчины, теперь еще более безнадежный, и одиночество пронзило ее, нежданные слезы обожгли веки. Ариэль нетерпеливо вытерла рукой глаза. Она провела несколько минут с умирающим в доках человеком, несмотря на протесты тетушки. Утром надо будет поговорить с Сиамом…

Приглушенный стук в дверь удивил ее. Глэнис крепко спала, и Ариэль соскользнула с высокой кровати, сунув руки в халат. В плохо освещенном коридоре вырисовывалась фигура Сиама, шляпа бросала тень на мрачное лицо.

— Люк просит вас. Вы придете?

Она заколебалась, ощущая зловещую решимость канадца и его страх. Чисто выбритая смуглая кожа, казалось, натянулась на скулах, губы плотно сжались в белую линию. Мимолетные тени скользнули в выразительных глазах. Она увидела разбившиеся надежды человека, который любил умирающего.

— Да, конечно.

Свечи отбрасывали тени на стены. Люк лихорадочно бормотал о сестрах и матери. Он проклинал женщину по имени Катрина, оплакивал Вилоу, его жену, умершую в родах. Он шептал нежно, умоляюще, яростно, заставляя свою юную жену бороться, вытолкнуть ребенка из себя. Потом глубокий вопль отчаяния, смертельной потери. Крепкие смуглые пальцы комкали белые простыни. Его боль и тоска наполнили комнату, поймав в ловушку Ариэль.

— Тамала… Тамала.

Она смахнула слезу, застывшую на ресницах, и подняла подбородок. Однажды очень давно четырнадцатилетней девочке сказали, что ее родители погибли в море. У юной Ариэль был Джонатан и большая семья. Люк Д'Арси не имел никого.

Сиам перевел: Нике Клотчнач Талис… Клоше корпа ника.

— Это по-чинукски. Он говорит своей жене: «Любимая, жена моя, я больше не сомневаюсь… хватит». Люк говорит, что ему не нужен ребенок, чтобы она боролась только за себя.

Он безумно хотел малыша, но не ценой жизни своей жены.

Он бессвязно говорил о мести, проклинал хозяев борделя, которые продавали его сестер. Он заключал пари с Джейсоном и был настроен только на победу. Потом напряженные черты смягчились, успокоились после того, когда он узнал, что у Вилоу будет ребенок.

Ариэль вытерла слезы, понимая, что теряет над собой контроль. Люк Д'Арси, должно быть, отчаянно, безрассудно любил.

Он затих, когда Ариэль села на стул рядом с кроватью и сказала:

— Тсс. Отдыхайте…

Люк вскинул руку, поймал ее ладонь, переплетя длинные смуглые пальцы с пальцами Ариэль.

— А-а, — легкий вздох соскользнул с губ. — Вы вернулись. Да, вы заботливая женщина, та, которая придет, если нужна, — шептал он, словно для себя. Потом он заговорил по-французски, и она улавливала обрывки фраз. — Проиграл пари… Я обещал отцу… Имени Д'Арси нет…

— Tec… — Ариэль провела рукой по горячему лбу, осторожно сняла уже теплый компресс и протянула его Сиаму. Канадец положил новое холодное полотенце.

Большим пальцем Люк начал гладить ее запястье. Он улыбнулся капризно, печально. Глаза лихорадочно блестели из-под длинных черных ресниц.

— Ангел, ты выйдешь за меня, — приказал отрывисто, сквозь потрескавшиеся губы. Его зрачки сузились, буравя ее глаза.

Как свою собственность, обхватил он Ариэль сильными руками. Прямое требование будто хлестнуло ее.

— Маленькая озорница! ТЫ думаешь, я хотел, чтобы Сиам заставил тебя прийти? Пять лет мне не нужны были женщины. Разве ты не думаешь, что я бы хотел ласкать желающую того, или хотел, чтобы меня обнимала та, которой… Ты думаешь, я хочу умирать?.. Мадам, вы не замужем, и я предлагаю вам свое имя сейчас, когда умираю. Вы хорошо поступите. Вы сможете расстаться с ним в то мгновение, как я окажусь в могиле.

Свирепые ледяные серые глаза пронзали Ариэль, его губы сжались в тонкую жестокую линию. Ошеломленная его внезапной яростью, Ариэль закрыла глаза, и в ту же секунду веки Люка сомкнулись. Сильные пальцы продолжали сжимать ее.

Ариэль взяла у Сиама полотенце и вытерла капельки пота над верхней губой Люка. Ее пальцы дрожали. Она старалась не забывать, что он умирает и что его требования так настойчивы из-за жара, из-за нежелания расстаться с жизнью.

— Положите холодное полотенце ему под голову. Надо побрить его.

Канадец повиновался, его большие руки двигались на удивление ловко.

— Он слишком беспокойный, чтобы побриться. Я могу порезать его.

Когда Люк снова потерял сознание, громадный горец озабоченно нахмурился.