Ночной огонь - Лондон (Логан) Кейт. Страница 31

Ариэль пробурчала что-то бессвязное, расстроенная видом Люка, идущего рядом с першеронами. Темно-красная рубаха из грубой ткани свободно сидела на широких плечах. Талию опоясывал расшитый узорами ремень, за которым торчал револьвер и огромный нож. Поверх коричневых брюк, которые ушивала Бидди, были надеты высокие кожаные гамаши.

Он двигался легко, длинные ноги быстро шагали по молодой траве прерии. Малейшее движение на плоской равнине — кролик проскакал вдалеке, олень убежал от шума — ничто не ускользало от внимания Люка. У него был опасный, хищный взгляд, совсем непохожий на тот, когда он бредил. Он выглядел как человек, возвращающийся домой.

Ребенок позвал его, и Люк помахал рукой, по-мальчишески ухмыльнувшись. Эта улыбка могла бы очаровать и полевого кролика. Возможно, если бы он продемонстрировал эту трогательную, ослепительную улыбку, когда болел, она не была бы сейчас в таком затруднительном положении.

Ариэль отгоняла мысли о прекрасной гордой голове, нашедшей приют на ее груди, о колючих прикосновених бороды, жарких взглядах.

Гораздо больше по душе ей холодные глаза Тадеуса и возможность вести разговор в нужном ей русле, спокойно контролируя ситуацию.

Люк через плечо бросил на нее взгляд. Под черными ресницами она уловила такую энергию, что замерла, не дыша. Сердце учащенно забилось. Чувства, беспокоившие Ариэль, были пугающи.

Люк быстро, молча подошел. Он коснулся ее руки, когда она натянула вожжи. Вид худых, коричневых пальцев рядом со своими мгновенно ошеломил ее. Ариэль не понимала пыл, вдруг возникший в мужчине, ни трепет собственного сердца и спазм внизу живота при виде глаз Люка. Она захотела дотронуться до медальона на заросшей темными волосами груди и почувствовать медленное, ровное биение его сердца.

Люк напомнил ей о Зевсе. Когда она скакала на этом коне по владениям Браунингов, позволяя взыграть его арабской крови, Ариэль чувствовала себя такой же свободной и дикой, как и раньше, когда Люк целовал ее. Огромный жеребец весил больше двух тысяч фунтов [7], но во время скачки они становились единым целым. Солнечный свет окутывал ее, теплые лучи, околдовывая, проникали в душу. Опасное возбуждение мчащегося Зевса вызывало трепет у Ариэль.

Ее волосы развевались на ветру, она получала огромное удовольствие от таких прогулок.

Ариэль плотно сжала губы. Возбуждение от скачки на великолепном жеребце арабских кровей нельзя сравнивать с деликатным соотношением дружбы и уважения, которое женщина испытывает к мужчине. Хорошо организованный брак, искусно контролируемый день за днем, требует холодной логики и расчета.

В присутствии Тадеуса было гораздо удобнее. Ее мысли блуждали, но когда она увидела Люка, внутри что-то задрожало и потеплело. Ариэль прижала руку к животу и подумала, что это из-за наспех съеденного завтрака. Рука Люка лежала на мощной шее коня, поглаживая гладкую шкуру. Ариэль не могла отвести от него взгляд.

В горле пересохло и губы. казалось, горели, когда она вспомнила его жадный поцелуй. Ариэль закрыла глаза. Лечь с Люком в постель невозможно.

Она подняла веки, рассматривая стройную фигуру, шагавшую рядом с упряжкой.

Рот мужчины был красив, изящно очерчен, мучительно притягателен.

Она нахмурилась. У Тадеуса тонкие губы, это настоящая мужская черта.

Губы же Люка совсем непохожие, но такие нежные, теплые, ласковые, могли свести с ума кого угодно.

Она резко вздохнула, вспомнив сильное, мужское тело, отделенное от нее только тонкой ночной рубашкой. Ариэль попыталась прогнать тупую боль внутри себя и стала рассматривать зеленую прерию, фургон перед упряжкой, все что угодно, только бы не видеть прямую спину Люка.

— Я сказала, что Люк — интересный мужчина. Один из тех, кто держит свои обещания. Ты знаешь, он везет Лоренцо ребенку бедной, умирающей женщины. Нелегкое дело, учитывая, что кот царапает Люка при каждой возможности… Все таки он решил исполнить до конца начатое. Дети любят Люка и мистера Спама, — произнесла Глэнис, ее глаза засверкали. Словно в ответ, Лоренцо истошно замяукал в своей клетке. Он просунул лапу между прутьями и зашипел на цыплят в соседнем ящике.

Глэнис тем временем продолжала:

— Тадеус не тот человек, к которому тянутся дети. Я не помню, чтобы он позволил ребенку повалить себя на землю, как это делал Люк с Тимми вчера вечером… Странно, — она посмотрела на фургон, ехавший прямо перед ними. — И я никогда не видела, чтобы Тадеус смотрел на тебя так, как Люк прошлым вечером. Будто он изголодался по тебе. Довольно интересная картина, когда он лежал, поверженный Тимми.. его глаза просто пожирали тебя, в них был особый хищный блеск.

— Прекрати, Глэнис. Ты, как всегда, сплетничаешь, — натянуто сказала Ариэль.

— Конечно, — беззаботно согласилась Глэнис. — Я нашла странным, что, когда ты проходила мимо места их игры. Люк схватил тебя за щиколотку. Забавная борьба за превосходство, должна я сказать… Ты со своим свирепым нравом рыжеволосой левши, и Люк, поддразнивающий тебя.

Ариэль отогнала смущающее воспоминание о ласковом прикосновении Люка.

— Его многочисленные комплименты кажутся мне странными. Как это утверждение о моих волосах. «Освещенный солнцем шелк цвета меди», да уж. Без сомнения, он мастер по издевательствам. Люк всего лишь щеголь, пытающийся покорить кого-нибудь, или надоедливый мальчишка…

Брови Глэнис поползли вверх. — Правда? У него уже пара седых волос и, наверняка, опыт с женщинами равный его возрасту. Он один из самых мужественных людей в караване, вместе с мистером Сиамом, конечно. Я слышала, мистер Смитсон дал указание Вильсону оставлять Люка и тебя наедине, если вы решите отдалиться от лагеря. Ведь у вас период ухаживания. Смитсон чувствует, что охотники могут достойно встретить любое бедствие. Моя дорогая, такое впечатление, что у тебя уже есть поклонник, готовый прервать твое вдовство, как мило. Ариэль сжала поводья в левой руке.

— Есть обстоятельства, не позволяющие разрешить спор между Люком и мной. Но я намерена расставить все по своим местам как можно быстрее.

Бидди выглянула из-за матерчатой перегородки фургона. Она расправляла платье, сидя на сундуке с товарами, которые просил взять Смитсон. Бисерные бусы, носовые платки, голубой ситец и синий сатин лежали аккуратно запакованные вместе с разнообразными яркими женскими украшениями. Все это пригодится для торговли с индейцами. В глубине фургона Салли отдыхала на перине, тихо читая «Справочник для хороших жен». Мэри 0'Фленнери укачивала, завернув в шаль, Брианну, которая опять проснулась.

— Люк — боец, и черный мужчина такой же, — спокойно заявила Бидди, ее взгляд упал на бывшего раба. Он шел в стороне, гордо подняв голову. На нем была темная куртка и штаны, поверх плечей накинут красный шерстяной плед. Лидия попросила его подержать корзину, и он отчужденно нес ее, пока девушка срывала листья каких-то сухих растений.

— Омар происходит из знатной семьи Зулу. Так говорила ему мать, но он забыл все остальное. Я слышала об африканских князьях, и хотя он не знает язык банту, он потомок королей великого народа. Если бы он был в своей стране, они стояли бы перед ним на коленях. Я думаю в мистере Люке тоже течет великолепная кровь. Держу пари, есть женщины, которые хотят его со страшной силой.

— Я достаточно наслушалась о Люке, Бидди, — медленно, сквозь зубы проговорила Ариэль. Она попыталась сменить тему. — Эти юбки ужасно путаются в колесах фургона, даже когда поднимаешься с удобной опоры.

— Гм, — задумчиво промычала Глэнис. — Они не должны были так ужасно путаться, когда Люк поднял тебя прямо на сиденье. Моя дорогая, тебе надо было видеть свое лицо, ты выглядела совершенно ошеломленной.

— Но, Ариэль… мэм. Женщина в безопасности с рыцарем у своих ног… в своей постели, — поддразнила Бидди, широко ухмыляясь. — Что мистер Люк умирает от желания оказаться в вашей кровати, так это уж точно, мэм. Скоро он захочет сделать вам ребеночка. Все эти бедные одинокие женщины без мистера Люка…