Ночной огонь - Лондон (Логан) Кейт. Страница 69

Вечерний туман опустился в долину, клубился над рекой и смешивался с дымом костров. Аромат сосен плыл по воздуху вместе с запахом сладких ягодных пирогов Марии.

Вдруг застеснявшись Люка, Ариэль сцепила за спиной руки, борясь со своей радостью и желанием кинуться в его объятия. Когда Зевс подтолкнул ее в спину, она сопротивлялась. Жеребец снова мотнул головой и среди черной щетины Люка сверкнули его зубы.

— Ты грязный, — хрипло проговорила Ариэль, когда последний толчок Зевса привел ее к Люку. — И высокомерный, — добавила она для равного счета.

Его светлые глаза весело блестели, в уголках притаились искорки смеха.

— Погуляешь со мной, chore?

— Х-м. Я знаю, куда ведут твои прогулки, — ответила она, застенчиво отводя взгляд на стадо лосей, промелькнувших за соснами.

Он наклонился и мягко поцеловал ее губы.

— Ма chere, один взгляд на твою обнаженную грудь, на плавный переход от живота к бедру, на округлые ягодицы, на изящный изгиб колена и тонкой очаровательной щиколотки, только один взгляд по виду излечит все мои болезни. Я изголодался по виду шелковистой плоти, веснушек и рыжей гривы, вьющейся надо всем этим.

— Люсьен Д’Арси! — слова мягко взорвались в прохладном горном воздухе, пропитанном запахом сосен и костров. Ариэль задержала дыхание.

— Прекрасно. Я буду чахнуть, тоскуя по виду моей невесты. Тогда один поцелуй, безо всякого принуждения. — Он расставил ноги и принял беспечную позу» — Вы можете начинать, девушка.

— Самоуверенный нахал. Чудовище, — ругалась она, размахивая левой рукой. — Скажи еще прыгать. Прелестно. Целовать тебя, когда ты хочешь. — Она взглянула на Зевса, который терпеливо ждал с тревогой в глазах. — Вот. Целуй его.

Потом упрямица вспорхнула и побежала между сосен. Люк быстро догнал ее, подхватил на руки и продолжал легко бежать до первой буйной горной травы.

Лежа на ней, он поймал бьющие его руки и прижался, тяжело дыша, к ее шее. — Ты чертовски быстра. Должно быть, из-за своей распутной крови.

— О! Распутная! А я была так рада видеть тебя! — воскликнула Ариэль.

Люк приподнял голову, его пальцы гладили гладкую кожу лица, серебристые глаза были теплыми и нежными. — Вот. Ты была рада видеть меня. Ты, возможно, даже любишь меня. Согласись.

— Никогда. — Она повернула голову посмотреть на Зевса и кобыл, пасущихся вокруг них. Рядом журчал ручей, в лагере, отделенном от влюбленных сгущающимися сумерками, заплакал ребенок. Большим пальцем Люк гладил прозрачную кожу на тонком запястье, чувствовал учащенный пульс Ариэль.

— Мы должны возвращаться, — хрипло прошептала она, осознавая, что Люк рассматривает ее.

— Я хочу иметь от тебя детей, — сказал он мягко, медленно. — У нас мог бы быть хороший брак. Я хочу, чтобы ты жила со мной в моей усадьбе… усадьбе моих родителей. Там отличное место, чтобы разводить лошадей и растить детей.

Ариэль слушала его взволнованно бьющееся сердце, чувствовала ранимость сильного мужчины. Она увидела его стареющим, аристократические черты сохраняли красоту. Она ждала, почти молясь, что он впустит ее в самый сокровенный уголок души, если любит… Звук собственного сердца отдавался в ушах, кровь тяжело пульсировала в венах, она ждала…

Что-то темное и настороженное мелькнуло в глазах Люка, выражение лица застыло.

Ариэль закрыла глаза, прислушалась к учащенному биению своего сердца. Она вынесла слишком много, чтобы просто потерять этого мужчину. Слишком много, чтобы действовать опрометчиво.

— Дай мне встать, Люсьен.

Он поднялся и помог ей. Лошади мирно паслись, ночь пришла в горы. Люк медленно поднял руку Ариэль к своим губам, поцеловал маленькую ладонь. Потом, держась за руки, они неспешно пошли в лагерь.

Утомленные ежедневными переходами, они каждую ночь проводили часы, рассказывая друг Другу о своем прошлом. Ариэль узнала, что Люк был женат и до чинукской жены. Вилоу. Он избегал вопросов о юности и раннем браке, в этот момент его лицо застывало. Она смеялась над историями о шалостях сестер Люка, о том, как часто он получал наказания вместо них. Когда бы он ни говорил о матери, печальное выражение не сходило с его лица. Знатная аристократка, она не была сильной, . не могла защищать себя или детей. Джейсон? Д'Арси был требователен и придирчив к семье, особенно к сыну.

Каждый день Ариэль ждала, что Люк попросит . погулять с ним. Он делал это с изысканной галантностью. Ариэль замечала мечтательность на лицах женщин, когда он приносил ей маленькие подарки: цветы, яркое перо или красивый камень. Однажды ночью Люк подхватил ее на руки» и отнес в приготовленное за лагерем место. Они занимался любовью жадно и безрассудно. Она разделяла его страсть, их сердца и тела одинаково сильно бились и трепетали. Ариэль проснулась от нежного поцелуя в грудь, соблазнительный кончик пальца скользил по ее губам.

При свете дня Ариэль хотелось упасть с ним в траву и… Всякий раз она старалась отгонять эту мысль. Леди не общаются с мужчинами просто для удовлетворения желаний. Вся эта похотливая, пламенная страсть греховна, хотя временами она была небесно прекрасна и оставляла слезы счастья на щеках Ариэль.

Она хотела и требовала от Люка большего. Только горячая, преданная любовь, на меньшее она не согласна. Ариэль не была человеком, легко меняющим свои планы, но постепенно благовоспитанные дети Тадеуса стали блекнуть перед смуглыми, милыми озорниками Люка. Ариэль все чаще замечала, что рассматривает тяжелое старинное кольцо.

Фургоны катились на запад, к долине реки Повдер, наполненной птицами и полынью, потом через прекрасные Голубые Горы. В середине августа караван въехал в долину Уматило. Там у индейцев племен задавала, кауси и нес перси переселенцы покупали овощи, обменивали одежду. Затем на горизонте появились две заснеженные горные вершины, и широкая серая река Колумбия подняла дух переселенцев. Их возбуждение в предвкушении окончания путешествия возрастало. На последнем этапе пути Ариэль обдумывала возможность замужества с Тадеусом.

Она лежала в объятиях Люка и возвратилась в лагерь к четырем часам утра.

Пока она и Люк были связаны в настоящее время судьбой, практическое содержание брака не удовлетворяло страстную натуру Люка, а иногда и надменную. Он мог быть пугающе безжалостным с ворами или людьми, жестокими с животными…

И напротив, милым и обаятельным с дамами Ариэль. И еще, до сих пор в его сердце был закрытый от нее уголок. Это раззадоривало и пугало Ариэль.

Глэнис растворилась в Жан-Пьере, искала возможность откровенно флиртовать с ним. Он всегда изумлялся, потом наслаждался этим. Их смех заполнял дни и ночи. Каждый вечер Сиам приходил к столу вдов, чистый и выбритый, всегда с маленьким подарком к удовольствию Глэнис. Она давала ему самый большой бисквит, самый сочный кусок большого яблочного пирога. Сиам касался ее при каждом возможном случае, его глаза сияли от счастья. Когда она возвращалась с вечерней прогулки, Глэнис лучезарно улыбалась, платье было в беспорядке,

Смитсон объявил день отдыха среди лугов и полей подсолнухов. День был посвящен стирке и торговле, подготовке к очередному отрезку пути. Ариэль подозревала, что Смитсон хотел на время уединиться со своей новой семьей. Рука об руку с Мери он казался намного моложе, нес перси, очарованные «Женщиной Большой Лошади» и ее холеными першеронами, расположились рядом с лагерем.

Нельсон Банкрофт отвез Элизу в поселение Витван, чтобы пожениться. Хотя женщины были счастливы за Элизу и ее нового мужа, они горевали о потере подруги.

Пришли новости о мексиканской войне, англичане ушли из Орегона, отказавшись от претензий — на эту землю.

Каждый раз Люк все более нежно целовал и ласкал Ариэль. Подолгу он любовно касался ее, словно ждал, что их счастье может упорхнуть.

В маленьком доме недалеко от Форта Ванкувера Тадеус Нортрап, положив ноги на стол, рассматривал свои хорошо начищенные сапоги. Тадеус бросил на стол несколько монет, не давая себе труда скрыть презрение к высокому плоскому лбу индейца. Когда чинукский посланец ушел, Тадеус обратил внимание на Маргарет Давис, которая чистила очередную пару сапог. Беременная любовница больше его не интересовала. На некоторое время она развлекла Тадеуса, свеженькая молодая вдова стремилась к его советам и помощи. Он подумывал о женитьбе на ней, чтобы получить ее землю, в которой, по слухам, водилось золото.