Черное Пламя - Локхард Джордж "(Георгий Эгриселашвили)". Страница 49

– Кагири, – прошептала я. – Помоги, Кагири, иначе я потеряю сама себя. Пожалуйста, помоги… Медальон отозвался мягком звоном, и внезапно заговорил. Заговорил моим голосом.

– …Я знаю, тебе известна вся правда о моём рождении и воспитании. Ты знаешь, кто и по какой причине оставил меня Годзю; знаешь, почему из всех дочерей только меня Годзю посвятил в бусидо. Так вот, Кагири… Я не хочу всё это знать. Я – Хаятэ Тайё, Сокол Бури, и какая бы жизнь не ждала меня впереди – я проживу её сама.

Последние слова Кагири произнёс чуть иначе. Слегка изменился тембр, понизилась тональность, и мой голос превратился в чужой. Чужой – просто очень похожий.

Я долго молчала, не замечая, как по лицу медленно текут слёзы. Да, я – Хаятэ Тайё. Просто Хаятэ. Не дракон и не человек. Ни то и не другое, просто очень похожее. И впереди меня ждёт жизнь – моя собственная. Не похожая ни на что. Вот и отлично.

– Спасибо, – шепнула я медальону, нежно его лизнув. Кагири не ответил. Впрочем я и не ждала: своё дело он уже сделал. Помог.

Тяжело вздохнув, я открыла глаза и огляделась. В утреннем тумане смутно проступали деревья, прохладная вода с журчанием обтекала мою чешую и стремилась дальше, из тумана в туман, из прошлого в будущее. За спиной на берегу молча стоял чёрный конь, и я внезапно ощутила к нему глубокое уважение. Он понял, что со мной происходит, и не стал мешать.

– Как же тебя зовут? – спросила я тихо. – Подскажи, дай знак. Я хочу хоть чем-то облегчить твою судьбу… Куросао шагнул вперёд и молча ткнулся носом мне в плечо. Я обняла своего коня.

– Тебе опасно быть рядом со мной, – прошептала. – Ведь я могу умереть в любой миг, это судьба и самураев, и драконов. Возвращайся в Степь, живи свободной жизнью, собери целый табун друзей и наслаждайся, пока есть время…

Конь смерил меня внимательным взглядом. В больших чёрных глазах мерцали искорки смеха, и я поняла – он улыбается. Так и не издав ни звука, Куросао губами ухватил меня за крыльевой палец и потянул на берег. Пришлось подчиниться.

Когда мы вернулись, на поляне стоял большой серебряный дракон. Он что-то делал с раной драконессы, за расправленными крыльями не было видно подробностей. От неожиданности я чуть не схватилась за меч.

– Кто ты?! – подбежав к драконессе, я в изумлении остановилась. Её страшная рана закрылась, оставив только уродливый шрам, грудь вздымалась ровно и мощно. Серебряный дракон смотрел на меня со странной грустью в глазах.

– Тише, – сказал он на общем языке. Голос оказался низкий, с рокотом, даже страшный немного. – Я целитель Тангорн. Немного опомнившись, я заставила себя закрыть пасть и коротко кивнула.

– Хаятэ Тайё с острова Ямато.

– Я знаю, – ответил Тангорн. – Мы следим за тобой со вчерашнего дня.

– Мы? – я невольно оглянулась.

– Да, драконы, – Тангорн улыбнулся. – Ты очень смелая девочка, Хаятэ. У меня сами собой выдвинулись когти на руках. Усилием воли я втянула их обратно.

– Так вы наблюдали за охотой? – спросить удалось почти спокойно. – Вы всё видели, и не вмешались? Дракон тяжело вздохнул.

– Хаятэ, – он шагнул вперёд, явно намереваясь обнять меня крылом. Я отшатнулась:

– Не прикасайся ко мне!

– Сначала выслушай, – Тангорн остановился. – Мы уже знаем, что ты выросла среди людей и ничего не знаешь о драконах. Прежде чем судить нас, позволь рассказать историю драконьего племени – ведь это и твоё племя, помнишь?

– Я многое помню, – сказала я негромко. – Но знаю одно: если вы молча смотрели, как охотники погубили её семью, – я кивнула на драконессу, – то вы не моего племени. Тангорн вновь вздохнул.

– Девочка моя… – он разлёгся на траве, подогнул левое крыло вперёд и уложил на него голову. – Во первых, мы просто не успели спасти Радагора и его семью. Нас очень мало, Хаятэ, всего сотня на всю планету. Во вторых, иди сюда. Пока я буду рассказывать, пусть магия займётся твоими крыльями.

Я оглянулась на Куросао. Чёрный конь мрачно разглядывал драконов, а Тошиба продолжал мирно спать под деревом. Хорошо ему, наверно здорово быть таким безмятежным…

– Я не причиню тебе вреда, – ласково сказал Тангорн. – Опомнись, девочка, мы же одной крови. Между драконами не должно быть вражды.

– Это ещё вопрос, одной ли мы крови, – буркнула я. Однако дальнейшее сопротивление выглядело бы глупо, ведь ему и в самом деле нет смысла причинять мне вред. Поэтому я осторожно приблизилась, готовая отпрыгнуть в любой миг. Тангорн поднял руку.

– Повернись и расправь оба крыла. Ты ничего не почувствуешь, магия лечит без боли.

– Магия? – спросила я, стоя спиной к целителю. – Если драконы так сильны в магии, почему нас осталась всего сотня?

Тангорн долго не отвечал. Я чувствовала его мягкие прикосновения к перепонке, странное ощущение прибывающей энергии усиливалось с каждой секундой. Оно так меня поглотило, что когда серебряный дракон наконец заговорил, я даже не сразу сосредоточилась.

– Среди нас всего четверо магов, – негромко сказал Тангорн. Он продолжал говорить на общем языке, наверно не знал, что мне известен драконий. – И трое других слабее меня. Магия не свойственна драконам, только избранные способны её ощущать. Когда-то, если верить легендам, среди нас рождались не просто маги, а боги во плоти, но те времена давно миновали. Сегодня я, самый могущественный дракон-маг, могу лишь врачевать раны.

В голосе Тангорна звучала горечь. Я молчала, Куросао подошёл ближе и стал рядом, неприветливо поглядывая на серебряного дракона. А тот продолжал свою невесёлую повесть:

– Когда-то нас было много. Мы жили на южном материке, никого не опасаясь и не ожидая беды. Но десять оборотов назад произошёл Катаклизм, страшная катастрофа, навеки отрезавшая нас от родной планеты. А следом, ведь беда никогда не приходит одна, с севера явились полчища варваров верхом на гигантских орлах…

– Рокхи? – спросила я.

– Да, – кивнул Тангорн. – Их зовут Рокхами. Мирные племена людей и пардов, делившие с нами материк, были уничтожены почти целиком. Драконы яростно сопротивлялись, но тоже потерпели поражение. Предводителем варваров была бессмертная женщина по имени Джилфьяни. Она со своей гигантской птицей убила десятки наших братьев и сестёр, разорила последний город. Казалось, племя крылатых обречено, и никто не сможет нас спасти. Тангорн перешёл к моему второму крылу.

– Тогда последние драконы собрались вместе, и послали к Джилфьяни просьбу о пощаде. Она согласилась, поставив два условия: драконов никогда не станет больше сотни, и раз в сезон, она лично станет убивать одного из нас по её выбору. К тому времени из всего нашего рода в живых оставалось всего семьдесят три дракона; они подчинились. Тяжело вздохнув, Тангорн повернул меня лицом к себе и сделал приглашающий жест.

– Попробуй летать.

Опомнившись, я расправила крылья на всю длину и недоверчиво осмотрела. Разрезы и дыры в перепонках начисто пропали, чешуя сверкала ровным синим блеском, словно боя в пещере вовсе не было. А помахав крыльями, и ощутив под ними столь знакомые вихри, я едва удержалась от радостного вопля. Только сейчас стало понятно, как сильно меня тяготило потерянное небо.

– Потрясающе… – я взглянула на Тангорна. – Спасибо!

– Не за что, малышка, – грустно ответил дракон. – Если даже мы не будем помогать друг другу, то кто же… Помолчав, я взглянула на зелёную драконессу, всё это время молча сидевшую у дерева.

– Что с нею будет?

– Ей придётся улететь, – ответил Тангорн. – Сейчас, из-за гибели её семьи, нас вновь меньше сотни, но она нарушила не только ярмо, наложенное Джилфьяни, но и наш собственный закон – никогда не подвергать опасности другого дракона.

– Я просто хотела семью, – с болью прошептала драконесса. – Хотела ребёнка…

– Из-за тебя могли погибнуть все мы, – сурово ответил Тангорн. – Варвары не ведают пощады, ты знаешь это лучше меня. Я ударила хвостом.

– Но почему вы не восстанете?! Неужели за десять оборотов – четыреста сезонов! – никто не рискнул убить эту ведьму?!