Танец пустоты - Локнит Олаф Бьорн. Страница 18

Получив требуемое, Плешивец мгновенно потерял интерес к своей добыче и направился к лестнице. Зрительницы в панике разбежались, в точности как цыплята при виде мелькнувшего над птичником коршуна.

– Что здесь творится? Кто пустил сюда это отребье?..

Требовательный и въедливый голосок обозначил явление нового лица – пухленькой, моложавой женщины с копной черных кудряшек, разряженной в просторное одеяние, переливающееся красными, золотыми и малиновыми оттенками. Не то самолично разгневанная хозяйка, не то ее ближайшая помощница. Дама удивленно оглядела поверженных охранников вкупе с плачущими девицами, безошибочно установила виновника – карабкающегося по ступеням нищего, и решила, не дожидаясь подкрепления, лично встать на охрану заведения.

– Вон отсюда! – столь высокий тон мог без труда расколоть алмаз на мелкие кристаллы, но результат оказался совсем иным. Салдус узрел существо женского пола и, прихрамывая, устремился вниз.

– Н-не подходи, – женщина запоздало догадалась, что творится нечто жуткое и в «Водопад» проник не просто спятивший попрошайка, но настоящий безумец. – Убирайся, убирайся! Эй, кто-нибудь!..

Один из ерзавших на полу вышибал попытался удержать Плешивца за ногу, но получил сокрушительный удар по носу и затих. Опешившая чернявая красотка пятилась, пока не уткнулась в стену. Наверху сдавленно охнули – у какой-то из обитательниц заведения хватило смелости вернуться.

Плешивец рассудил, что пойманная женщина его вполне устраивает и схватил ее за руку, не обращая внимания на щедро отвешиваемые пинки, крики и даже попытки кусаться. Дама оказалась с норовом и сдаваться запросто не собиралась, хотя особых успехов в сопротивлении не достигла.

– Все имеет свои границы, – не выдержал Мейгелен, когда Салдус повалил отбивавшуюся добычу на пол и принялся деловито сдирать с нее одежду. – Мы ведь просто хотели пошутить!

– Да ничего ей не сделается, наверняка не в первый раз... – промямлил Ши, ощущавший некоторую смутную вину за творившиеся безобразия. Мейгелен не стал дослушивать.

Его широкий жест ничего не изменил. Плешивец умудрился заметить подкрадывающегося человека, бросил женщину, развернулся к тому, кто вознамерился ему помешать, и вскоре уличный грабитель из Турана присоединился к потерпевшим поражение охранникам. Женщина, воспользовавшись ситуацией, хотела улизнуть и почти добежала до спасительных дверей, но Салдус без труда догнал ее и потащил обратно.

«Может, он справится с этой красулей и угомонится? – тоскливо подумал Ши. – А если нет? Вдруг он окончательно спятил? Что же тогда, придется его убивать? Как? И кому? Только не мне!»

Ши посмотрел вокруг, убедился, что помощи ждать неоткуда, мысленно проклял все зелья мира и собственное любопытство, и потянулся за спрятанным в сапоге ножом. Значит, иного выхода ему не оставили. С другой стороны, если ему повезет и он спасет девицу, можно смело рассчитывать на определенное вознаграждение...

– Эй, уродина лысая! Глянь сюда!

Физиономия обернувшегося на крик Салдуса в целом по-прежнему походила на человеческое лицо, если не считать перекосившегося рта и съехавшихся к переносице бессмысленных глазок. Их выражение не изменилось даже при виде остро блеснувшего лезвия, и Ши запоздало усомнился в исходе своей затеи. Обычные люди побаиваются оружия и предпочитают не связываться с тем, кто небрежно помахивает кинжалом.

На Плешивца всеобщее правило не распространялось. Встав, тот двинулся прямиком на Ши – не угрожая, просто желая поскорее разделаться с досадной помехой.

Последующие мгновения запомнились Ши как весьма неприятные: он выманивал Салдуса поближе к бассейну, на свободное место, сумел дважды или трижды достать бывшего палача ножом, но с равным успехом мог полосовать каменную стену. Плешивец, похоже, не чувствовал боли и хотел одного: прикончить Ши и отыскать себе новую подружку поневоле.

Беготня по залу окончилась плачевно. Воришка наступил на черепок от разбитой вазы и поскользнулся. Отчаянным усилием метнул кинжал, вошедший где положено – чуть ниже ключицы. Кровь не потекла, а треклятый Плешивец только жизнерадостно ухмыльнулся. Ши мимолетно помечтал о том, чтобы сегодняшнее утро прошло иначе, увернулся от тянувшейся к нему руки, метнулся вниз и вбок, но пропустил подножку и шлепнулся на гладкий, натертый воском пол из ореховых дощечек. Салдус постоял над ним, раздумывая, и наклонился, собираясь то ли свернуть шею, то ли от души треснуть о стену. Ни тот, ни другой исход Ши не устраивал, однако спросить его мнение забыли.

Нечто стремительное вихрем пронеслось вниз по лестнице, очутилось за спиной Плешивца, подпрыгнуло и с азартным воплем ударило бывшего палача по затылку. На краткий миг лицо Салдуса стало осмысленным и крайне изумленным, точно он хотел спросить: «Куда это меня занесло?» Затем он качнулся взад-вперед и тяжеловесно рухнул на не успевшего отползти Ши, придавив того к стене. Воришка засипел, тщетно втягивая хоть немного воздуха.

– Погоди дрыгаться, я сейчас тебя вытащу, – произнес мелодичный, слегка суховатый и переполненный скрытой язвительности женский голос. В поле зрения Ши появилась сначала опустившаяся на пол тяжелая бронзовая ваза, только что сведшая близкое знакомство с лысым черепом Салдуса. Затем возникли две тонкие сильные руки, перехваченные в запястье тяжелыми кольцами браслетов. Длинные пальцы с ногтями, выкрашенными в бледно-желтоватый цвет, цепко ухватили Плешивца за лохмотья на плечах и потащили в сторону. – Джемина, ты цела?

В ответ раздался надрывный кашель, сменившийся красочными и яростными ругательствами, неопровержимо доказывавшими, что рассудок чернявой красотки ничуть не пострадал, в отличие от всего остального.

Туша Салдуса заерзала и скатилась вбок, позволив Ши вдохнуть.

– На редкость вовремя, – прохрипел он, упираясь слегка расплывающимся взглядом в пару очень длинных и чрезвычайно стройных ножек, обутых в посеребренные сандалии. Ши поднял глаза выше, убеждаясь, что ноги переходят в достойную всяческого восхищения фигуру, затянутую в голубовато-серебристый шелк. Вдобавок у фигуры имелись русые с ярко-рыжим отливом волосы, точеное узкое лицо с зеленоватыми глазами и весьма ироничная усмешка. Ши всегда подозревал, что подобные женщины, словно родившиеся из воспаленного юношеского воображения, должны существовать, но наяву никогда с такими не сталкивался. До последнего дня.

– Привет, герой, – со смешком произнесла незнакомка. – Ты живой или нет? Что за мерзкое чудовище осквернило наш тихий уголок и кому мы обязаны спасением?

– Салдус Плешивец, бывший палач, – с трудом выговорил Ши и, не очень соображая, что болтает, продолжил: – Его опоили, и он свихнулся. Мы с приятелем хотели посмотреть, что из этого выйдет. Не выдавай нас хозяйке, ладно? Мы сейчас уберемся...

– Не выдам, – пообещала красавица в голубом и, нахмурившись, вопросительно посмотрела на Салдуса. Чернявая дама, звавшаяся Джеминой, сумела с помощью воскресших охранников подняться на ноги, подошла ближе и размашисто пнула неподвижного Плешивца.

– Вот скотина! Убила бы!

– Тихо, Джеми, тихо, – успокоила ее блондинка. – Сейчас мы с ним разберемся. Мальчики, если вы вернулись в мир живых, поднимите это создание.

Двое охранников, недовольно ворча, сгребли лежавшего на брюхе и издававшего булькающие звуки Салдуса, собираясь рывком поставить на ноги. Тот замычал, слабо отмахиваясь, рыгнул, выпустив лужицу желчи (прекрасная незнакомка и Джемина одинаково брезгливо сморщились, попятившись), перевалился на спину и мелко затрясся.

– Надеюсь, он не болен какой-нибудь заразой, – тревожно пробормотала зеленоглазая девица.

Позабытый всеми Ши яростно затеребил не подававшего признаков жизни Мейгелена:

– Вставай, надо сматываться.

Туранец не шевелился – похоже, ему здорово досталось.

Плешивца вдруг выгнуло дугой, он по-поросячьи взвизгнул, стучась лысой макушкой о пол, и стих, закатив глаза под самый лоб. Общество тревожно поглядело друг на друга.