Танец пустоты - Локнит Олаф Бьорн. Страница 3

Тогда почему с литературой по-другому? Если мы, взяв в руки книгу Говарда, представим себе, что перед нами фильм 20-х годов с тряпичными драконами, но столь запоминающимся «немым» героем вроде Бастера Китона (а напомню, что большинство книг Говарда пришлись на самый конец второго и начала третьего десятилетий нашего века), то, купив книгу, написанную в 2000 году, где по-прежнему бродят драконы из тряпок и тролли из папье-маше... Подумайте сами, как кинокритика отнеслась бы к новому кино Джеймса Камерона, снятому на черно-белой пленке с сопровождением плохого тапера и с использованием допотопной камеры на ручном приводе? Один такой фильм можно перетерпеть – новый авангардистский трюк изощренного Мастера, возвращение к старинной методике, стилизация... и так далее. Но дальше – хуже. Знаменитый режиссер все свои фильмы снимает именно так. Все до одного. Без какого-либо развития.

Его выгнали бы из Голливуда через год с позором и вручением премии «Золотая клюква».

Тогда хотелось бы узнать – а почему в литературе мы терпим кинематограф 20-х годов? Читатель не поймет? Читатель привык? Так простите, к немому кино тоже привыкли, а продюсеры не хотели брать в массовый прокат звуковые фильмы. И что? Мы все поголовно до сих пор смотрим Чарли Чаплина и «Броненосец «Потемкин»?

Повторяю в который раз: «немое кино» Роберта Говарда было хорошо только для своего времени. Конан тех лет стал лишь основоположником литературы «меч и магия», значительно трансформировавшейся за последние семьдесят лет. Точно также, как и Чаплин стал родоначальником комедийного кино.

Но время идет, ничто не стоит на месте – ни кинематограф, ни литература. И посему, когда я снова увижу на прилавке книжного супермаркета новый том Саги, повествующий о том, как Конан сходил в зачарованный город, перебил кучу монстров, забрал артефакт двадцатитысячелетней давности и вернулся за наградой (которая затем была немедленно пропита), мне хочется и смеяться, и рыдать.

Давайте будем помнить, что Конан – это не кукла, предназначенная для разбивания черепов. Что Хайбория – это не сцена без декораций. Что в этом мире живут живые люди, умеющие думать, чувствовать и получать удовольствие от бытия ничуть не хуже нас. Давайте подумаем, что нам нравится больше – черно-белое немое кино или?..

Пролог

«Нора» и ее обитатели

Середина лета 1264 года

от основания Аквилонии.

Город Шадизар, Замора.

Утро, начинающееся с истошного вопля, может предвещать крушение мира, но иногда, в редчайших случаях, означает возвращение к старым добрым временам. Вопль был добротный, с подвываниями и повизгиваниями, перешедший затем в членораздельную речь. Кому-то грозили оторвать голову, разодрать на сотню мелких ошметков и утопить в выгребной яме. Затем хлопнула дверь – с оттяжкой, так что звук пронесся по обоим этажам, заставив старый дом содрогнуться от чердака до подвала – и источник шума явился самолично.

Как выяснилось со всей очевидностью, крики издавал не разъяренный демон, не охотящийся лев и не впавший в неистовство раненый дарфарский олифант, а всего лишь молодой человек. Обычнейший человек, просто доведенный до той степени бешенства, когда изо рта начинает брызгать пена, а взгляд приобретает удивительную способность испепелять тараканов и неудачливых прохожих.

– Какая сволочь?! – возопил сей образчик рода человеческого и подкрепил слова действием – изо всех сил метнул вниз увесистый, но тоже вполне обычный сапог – вытершаяся воловья кожа, потускневшие серебряные бляшки и стертая подковка на каблуке. – Кто, я вас спрашиваю?! Мерзавцы! Всех поубиваю!

Обычно такое начало дня вызывало бурные отзывы соседей, ибо дело происходило в гостинице, постоялом дворе, трактире со сдачей наемных комнат – зовите как хотите. На первый и любой иной взгляд оно представляло из себя двухэтажное добротное строение из желтовато-оранжевого песчаника, затерявшееся посредине Третьего Обманного переулка шадизарского квартала Нарикано. Местечко именовалось таверной «Уютная нора», служа надежным прибежищем, штаб-квартирой и местом дружеских попоек для небольшой, однако весьма тесной и сплоченной компании, чей род занятий определялся одним веским словом – «противозаконный».

Один из этого маленького дружного сообщества, а именно карманник Ши Шелам, носивший также прозвища Ши Ловкач и Ши Умелые Ручки, стоял сейчас на ветхой галерее, опоясывающей большой общий зал, впустую сотрясая мир обвинениями в адрес вероломных приятелей.

Ши почитал себя оскорбленным до глубины души и жаждал крови. Все имеет свои пределы, в том числе и дружеские розыгрыши! Ну скажите, как поведет себя человек, проснувшийся после разгульной вечеринки, мучимый головной болью, жаждой и необходимостью посетить отхожее место, обнаружив рядом с собой горделиво возвышающийся на подушке сапог? Причем грязный и давно не чищенный? Разумеется, вцепится в это произведение кожевенного искусства и швырнет, куда подальше!

Совершенно не обратив внимания на подозрительное обстоятельство, что к ремешкам сапога примотана тонкая, но крепкая жилка, и другой ее конец завершается в том месте, которое любой мужчина (кроме евнухов, само собой) бережет больше всего на свете...

Ши сполна расплатился за невнимательность, и теперь торчал на балконе, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете или по крайней мере в этом городе. В какое-то мгновение перед ним возникло ужаснейшее видение: предмет его тихой гордости отрывается и летит вслед за сапогом. Что будет потом – лучше не задумываться, а сразу лезть в петлю головой. К его счастью, жилку затянули не слишком туго, потому Ши отделался самым большим кошмаром в своей жизни и вылетел на балкон – донести эту новость до всеобщего сведения.

Вчерашняя гулянка свалила с ног даже самых стойких выпивох. Ши убедился, что его вопли пропадают втуне и уныло присел на краю балкончика. Жизнь не имела смысла. Зачем он вчера так напился? Что он вообще тут делает, сидя поздним утром в чем мать родила на досках, грозящих вот-вот обломиться, и страдая, как проклятая душа на Равнинах Смерти? Пойти удавиться, что ли?

Сзади скрипнула дверь. Ши не оглянулся. Вот и первый желающий узнать, какого ляда он надрывается и мешает спать. Друзья, чтоб их всех горячка скрутила...

– Ши, дорогуша, что случилось?

Нежнейший голосок вполне мог принадлежать демонице-искусительнице или какой-нибудь небесной деве из свиты Иштар. За полнейшим отсутствием таковых в славном городе Шадизаре, им владела симпатичная девушка по имени Кэрли – вполне плотское создание с карими глазками и пышной шевелюрой каштанового цвета, разбавленной чисто-белыми прядками (Кэрли полагала, что они придают ее облику неповторимость и почти не ошибалась). Узкий круг людей знал, что милейшая Кэрли на самом деле довольно ловкая воровка на доверии, но с виду...

Ах, с виду – всего лишь еще одна милая девочка с пыльных улиц Шадизара.

Иное дело, что девочки с улиц Шадизара оч-чень редко бывают по-настоящему милыми. Только когда им это необходимо.

– Сгинь, пропади и рассыпься, – буркнул Ши. – Все отвратительно, я прирожденный неудачник, и, о боги, как я хочу пить!..

– С этого бы и начинал, – невозмутимо сказала Кэрли, кутавшаяся в нечто длинное, цветасто-развевающееся и почти прозрачное. – Вставай.

– Зачем? – уныло вопросил Ши. – Мне и тут неплохо.

– Будет еще лучше, – посулила девушка, добавив: – У меня есть холодная вода и немного шемского.

– Ненавижу шемское, – искреннее заявил Ши и со слабым интересом уточнил: – Где вода?

– У меня в комнате, – Кэрли на всякий случай указала направление.

Ши тщетно попытался обдумать положение. С одной стороны, зашедший в комнату Кэрли так просто оттуда не выберется. С другой стороны, там есть вода. Может быть, даже холодная.

Последнее победило. Вдобавок нужно как-то убедиться, что пострадавший по милости друзей-приятелей орган действительно не оторвался и находится на своем законном месте!