Космический шулер - Лаумер Джон Кейт (Кит). Страница 34

— Вот как? Обидно. А я было совсем решил — конечно, когда они мне больше не понадобятся, — передать тебе обеих женщин в полное твое распоряжение. Увы! Раз ты не хочешь помочь, придется подарить их более преданному слуге!

— Не посмеешь!

— Еще как посмею! — Горубль яростно погрозил пальцем. — Истинный секрет успеха, мой дорогой мальчик, — полная безжалостность. Я уже получил один хороший урок. Избавься я с самого начала от маленькой девочки — принцессы Адоранны — и маленького мальчика — принца Лафайета, — мне бы не пришлось сейчас ломать голову, как вернуть былое величие.

— Я не стану тебе помогать. — Лафайет закашлялся. — Делай, что хочешь. Централь все равно тебя поймает…

Горубль рассмеялся.

— Ты недооцениваешь изящество моего плана! Должен признать, что Централь, повсюду сующая нос, до сих пор сдерживала порывы моего богатого воображения. Но новое уравнение энергий полностью исключает возможность ее вмешательства. Ведь при переносе ничего не изменится: Адоранна и Дафна останутся на своих местах, только получат новые роли. В матрице вероятностей не возникнет дисбаланса, который мог бы привлечь внимание Централи в мирной Артезии, теряющейся в океане других измерений. Поверь, как бывший инспектор Континуума, я знаю, о чем говорю. А теперь будь благоразумен, соглашайся, и я честно разделю с тобой власть.

— А пошел ты к… — предложил Лафайет. — Без меня Свайнхильда никогда не согласится тебе помогать, а без нее — все твои планы рухнут.

— Как хочешь. — Горубль лукаво улыбнулся. — Я — человек сентиментальный, и предпочел бы видеть тебя в числе друзей, но у меня в запасе есть и другие варианты.

— Блеф! — презрительно сказал Лафайет. — Ты говорил, что заменишь Дафну леди Андрагоррой, но мне доподлинно известно, что ей удалось бежать.

Горубль сладко зевнул, повернулся к Стонрубу.

— Кстати, — сказал он. — Можешь не пытать изменника по поводу того, где находится леди Андрагорра. Ее схватили вместе с любовником полчаса назад, и я жду их с минуты на минуту. А этого бродягу — бросить в клетку Горога Прожорливого. Говорят, он несколько дней не получал пищи, а кушать всем хочется.

— Эх, не везет мне, друг, — пожаловался Стонруб, проводя Лафайета тускло освещенным коридором. — Нет, теперь совершенно ясно, что у меня куча завистников. Это у меня-то, который и мухи не обидит! Вот и говори после этого о долгих годах преданной службы! — Добист вздохнул и остановился у решетки с прутьями дюймовой толщины. — Порядок, он в своем логове и спит, так что не придется отгонять его электрическим прутом, когда открою дверь. Терпеть не могу мучить животных.

— Послушай, Стонруб, — сказал Лафайет, чувствуя зловонный запах и невольно отшатываясь от соломенного тюфяка, на котором валялись обглоданные кости, — ввиду нашей старинной дружбы, не мог бы ты выпустить меня с черного хода? Ведь герцогу необязательно знать…

— Оставить Горога без обеда? Мне стыдно за тебя, друг. Такое предложение не делает тебе чести. — Добист приоткрыл дверь и, как O'Лири ни упирался, втолкнул его в клетку. — Прощай, друг, — сказал он, звеня засовами. — Эх, и тебе не повезло! Сколько секретов ты бы мог от меня узнать!

Когда шаги Стонруба замерли в отдаленьи, из темной ниши в стене раздался низкий гортанный рев. Лафайет резко повернулся и увидел углубление, напоминающее пещеру саблезубого тигра. В темноте засверкали маленькие красные глазки. Потом появилась голова — не с острыми клыками, как у тигра, и не тупая, как у медведя, а заросшая длинными волосами, падающими на человекообразное лицо, испачканное грязью и с жесткой щетиной на щеках и подбородке. Животное вновь зарычало.

O'Лири попятился. Голова приблизилась; стали видны массивные плечи, бочкообразный торс. Огромное существо поднялось на задние лапы, отряхнуло колени, уставилось на Лафайета голодным взглядом.

— Ха! — проревел глубокий низкий голос. — Я тебя знаю! Здорово ты меня надул, приятель, врезав веслом по голове!

— Хват! — Лафайет поперхнулся. — Как… как ты сюда попал? Я думал, это клетка Горога Прожорливого…

— Так оно и есть, голуба. Псевдоним. Пришел я в город, чтобы тебя разыскать, а ребятишки герцога засадили меня за бродяжничество. Я, конечно, очистил от них пару улиц, но потом притомился, а они возьми да кинься на меня со всех сторон сразу, да еще пушечное ядро на голову уронили. — Гигант нежно почесал затылок двумя пальцами.

— Ч-чтобы м-меня разыскать? — O'Лири вновь попятился и уперся в стену, не в состоянии проглотить бильярдный шар, почему-то застрявший в горле и мешавший воздуху проникать в легкие. — 3-зачем?

— Должен же я с тобой рассчитаться, кэп. Не из тех я, кто бросает дело на полпути.

— Послушай, Хват, у меня на иждивении две беспомощные старушки, и я их единственная опора, — сказал Лафайет ломающимся голосом. — И вообще, нечестно, если все так глупо кончится.

— Кончится? Приятель, это только начало! — взревел Хват. — Чтобы мне с тобой как следует рассчитаться, понадобится куча времени!

—Чем я заслужил такую участь? — простонал Лафайет. — Ну что я такого сделал?

—Лучше подумай, босс, чего ты не сделал.

—Не сделал?

—Ага. Ты ведь не вышвырнул меня за борт лодки, а мог. Хоть я и туго соображал, но все слышал: когда маленькая леди предложила от меня избавиться, ты сказал, что коли он без сознания, нельзя его швырять акулам.

—И т-такова моя н-награда?

—Точно, кэп. — Гигант положил руку на живот, из которого донеслось еще одно низкое рычание. — Это ж надо, я и не помню, когда последний раз жрал. Наверное, мои кишки скоро друг с дружкой начнут грызться.

Лафайет изо всех сил зажмурился.

—Слушай, давай скорее, а то я не выдержу и соглашусь на все условия Горубля. Начинай.

—Что начинать, голуба?

—Ешь м-м-меня, — сказал O'Лири, едва шевеля губами.

—Чтобы я тебя съел? — недоуменно спросил Хват. — Слушай, кэп, да ты не так понял. Как я могу слопать своего спасителя? O'Лири приоткрыл один глаз.

—Ты… ты не собираешься разрывать меня на куски?

—Зачем бы я стал это делать?

—Не имеет значения, — сказал Лафайет, чувствуя, как у него подкашиваются ноги и он оседает по стенке — пол. — Существуют темы, которые я предпочел бы не обсуждать. — Он глубоко вздохнул, сел поудобнее и посмотрел на гиганта, участливо наблюдающего за ним с восьмифутовой высоты. — Послушай, если ты действительно хочешь мне помочь, давай подумаем, как отсюда выбраться.

Хват почесал в затылке пальцем, толщиной с топорище.

—Ну…

—Можно пробить тоннель в стене, — предложил O'Лири, засовывая руку в щель между двумя огромными валунами. — Но это займет несколько лет, и у нас нет инструментов. — Он задумался.

— Может, в потолке есть потайная дверь?

Хват покачал головой.

—Всю неделю ходил согнувшись, чтобы не стукнуться. Цельнодубовая плита, четырехдюймовка.

—Э-э-э… тогда пол.

—Скала, шесть дюймов.

Следующие десять минут Лафайет ходил по камере, тщательно осматривая стены, дверь и нишу, и в конце концов устало облокотился о решетку.

—Надо смотреть правде в глаза, — с отчаянием в голосе произнес он. — Я проиграл. Свайнхильду заставят подчиниться, Адоранна станет посудомойкой в Миазмах, Горубль захватит Артезию, леди Андрагорру поменяют на Дафну… а Дафну, может быть, подарят Родольфо или отдадут Лоренцо Счастливчику, которого зовут Ланцелот Долговязый.

—Эй, кэп, я тут кой-чего придумал, — сообщил гигант.

—Приляг, Хват, отдохни, — безжизненно сказал O'Лири. — Ничего тут не придумаешь.

—Ага. Но…

—Это самая настоящая пытка. Лучше бы ты разорвал меня на куски.

—Ага. Но если..

—Я должен был знать, что этим кончится. Нельзя все время удирать из тюрьмы; рано или поздно поймают и упрячут раз и навсегда.

—Конечно, мой план не такой, чтобы очень шикарный, но какого черта? — сказал Хват.

—Какой план? — тоскливо спросил O'Лири.

—Я тебе о том и толкую, кэп. Мой план.

—Валяй, говори.