Обратная сторона времени - Лаумер Джон Кейт (Кит). Страница 19

Я раскрыл толстую книгу в красном кожаном переплете и посмотрел на выходные данные «Жилли и Катон. Нью-Йорк и Париж, 1896 год».

— В вашем мире известна эта книга, Брайан? — спросила Оливия.

— В моем мире писатель по имени Франк Баум написал книгу «Волшебник страны Оз» — пояснил я. — Однако я слышал, что у него были замыслы написать продолжение этой книги и как раз под таким названием.

Я с удовольствием разглядывал обложку с изображенной на ней фигуркой, похожей на Белоснежку.

— В детстве это была моя любимая книга, — сказала Оливия. — И как чудесно было бы прочесть вашего «Волшебника из страны Оз».

— Да. Это единственное, что он написал в нашем мире, — сказал я. — Он умер в 1896 году.

1896! Туман, окутывающий мой мозг в течение долгих дней после моего пробуждения, стал быстро рассеиваться. Рассеиваться ветром неожиданного понимания. Дзок и его приятели переместили меня в линию мира, очень близкой моей собственной!

Они были очень гуманны, но не так умны, как им хотелось бы. Они были не столь добросовестны в своих исследованиях, как следовало бы быть.

Я вспомнил фотодиаграмму, которую мне показали на Совете, и светящуюся точку мира, неизвестную картографам Сети Империума, точку, означавшую четвертый неоткрытый мир, лежащий в пределах Зоны Опустошения. Тогда я решил, что это ошибка, как и то, что на этой фотодиаграмме отсутствовала линия 0-0. Но, значит, ошибки не было! Линия В-Т существовала — мир, дата Общей Истории которого лежала в начале девятнадцатого века! А если есть один человек, известный в двух наших мирах, то почему бы не быть и другому? Или двум другим, Максони и Копини, изобретателям привода МК?!

— О чем вы задумались? — голос Оливии вернул меня с небес на землю.

— Так, ничего. — Я положил книгу на стол. — Думаю, прошло после Общей даты больше пятидесяти лет, все же изменения небольшие, и некоторые люди могли бы недавно родиться.

— Брайан, — начала Оливия, — я не стану просить вас довериться мне, но позвольте помочь вам.

— Помочь мне в чем? — я попытался спросить невозмутимо, но почувствовал, что мне это удается весьма плохо.

— Я чувствую, что у вас возник какой-то план. Но в одиночку вы можете с ним не справиться. Очень многое для вас здесь непонятно. Очень много ловушек поджидает на каждом шагу. Позвольте помочь вам.

— А почему вы должны мне помогать?

Она мгновение помолчала, глядя на меня темными глазами.

— Всю жизнь я ищу ключ к какому-то древнему миру, порогу грез. И я чувствую, что вы, Брайан, как-то связаны с ним. Даже если мне нельзя будет попасть туда, мне будет приятно осознавать, что я помогла кому-то добраться до недостижимого.

— Все эти миры точно такие же, Оливия. Одни лучше, другие — хуже. Везде есть люди, дома и земли, законы и естественная человеческая природа. Нельзя достичь мира грез, просто собрав вещи и переехав, его надо строить там, где ты живешь!

— И все же, я ненавижу невежество, коррупцию, социальный и моральный упадок, ложь и обман тех, кому верят миллионы.

— Это, конечно, очень плохо, но до тех пор, пока мы живем в обществе, соответствующем человеческому разуму, это всегда будет существовать. Но дайте срок, Оливия, мы ведь экспериментируем с культурой только несколько тысяч лет. Еще несколько тысячелетий — и будет совсем другое дело. Поверьте мне!

Она рассмеялась.

— Вы говорите так, словно вечность — это лишь мгновение!

— По сравнению со временем, которое потребовалось, чтобы люди превратились из амеб в обезьяны это и есть мгновение. Но зачем отказываться от многих грез — это та сила, которая движет нас вперед, какова бы ни была наша конечная цель.

— Тогда позвольте мне превратить эту мечту в реальность. Позвольте мне помочь вам, Брайан. История, рассказанная мне: будто вы заболели от переутомления, когда работали чиновником Колониального Управления, и поэтому нуждаетесь в отдыхе, — довольно прозрачная ложь. И еще, Брайан, — она понизила голос, — за вами следят.

— Следят? Кто же, карлик с бородой и в черных очках?

— Это не шутка, Брайан. Вчера вечером я видела человека, прятавшегося у ворот дома миссис Ганвор, а через полчаса человек с шарфом на шее прошел по дороге поблизости.

— Это ничего не доказывает, Оливия.

Она нетерпеливо покачала головой: — Вы собираетесь бежать отсюда, верно? Бежать из этой тюрьмы!

— Тюрьмы? Я свободен, как птица!

— Вы зря теряете время, — Оливия рассмеялась. — Что вы совершили такое, что вас заточили в наш мир, я не знаю, но в борьбе между ними и вами я буду на вашей стороне. Знайте это. А теперь быстро, Брайан! Куда вы собираетесь отправиться? Каким образом вы это осуществите?

— Подождите, Оливия. Вы спешите с выводами.

— И вам надо спешить, Брайан. Спешить, чтобы избежать погони. Я чувствую опасность, которая обвивается вокруг вас, словно змея.

— Я уже говорил вам, Оливия, я был выслан сюда ксонджилианским Советом. Они не поверили моему рассказу или сделали вид, что не поверили. Забросив меня сюда, они думают, что избавились от меня, ведь они считают себя очень гуманными. Если бы они хотели меня убить, то у них для этого были все возможности.

— Они постарались под гипнозом уничтожить вашу память о прошлом, а теперь они наблюдают за вами, оценивая результаты этого вмешательства в психику. И когда они узнают, что вы познакомились с колдуньей, то… не думайте, что они настолько глупы, чтобы совершить еще одну ошибку, Брайан!

— Но вы не колдунья!

— Здесь меня считают именно колдуньей. Вы неправильно сделали, что пришли сюда днем, Брайан.

— Если бы я прокрался сюда ночью, они все равно меня увидели бы — если они действительно следят за мной, как вы утверждаете. И они прекрасно знают, что меня не удовлетворит нарисованная ими картина моего прошлого.

— В любом случае им это не понравится. Они снова придут и заберут вас, снова попытаются уничтожить ваши знания о родном мире.

Я обдумал то, что она сказала.

— Да, они могут это сделать, — согласился я. — Не думаю, что целью моего перемещения в этот мир было распространение технических знаний среди слаборазвитых сапиенсов.

— Куда вы собираетесь отправиться, Брайан?

Я заколебался, но, черт возьми, Оливия была права. Мне придется искать помощи. И если она собирается предать меня, то пусть это случится раньше, чем позже.

— Куда я отправлюсь? Конечно же, в Рим! — сказал я.

8

Она кивнула:

— Очень хорошо. А в каком состоянии ваш бумажник?

— У меня есть счет в банке.

— Оставьте это. Вам не придется им воспользоваться. Как только вы потребуете деньги, вас тут же накроют. К счастью, у меня есть некоторый запас золотых наполеондоров, зарытый в саду.

— Я не возьму ваши деньги.

— Ерунда, там хватит нам обоим! Разве вы забыли, что я еду с вами.

— Но вы не сможете…

— Могу и поеду, — отрезала она. — Приготовьтесь, Брайан, мы едем сегодня ночью!

— Это безумие, — прошептал я темной фигуре в плаще с капюшоном, стоящей рядом со мной в темной аллее. — Вам незачем вмешиваться во все это.

— Т-с-с-с, — тихо произнесла Оливия. — Он начинает беспокоиться. Видите, вон там? Я думаю, что он сейчас перейдет дорогу, чтобы быть поближе к нам.

Я пристально вгляделся в густую темноту и различил мужскую фигуру. Он пересек дорогу в сотне ярдов от коттеджа и исчез среди деревьев на нашей стороне. Я переступил с ноги на ногу, мое лицо чесалось под жутким гримом, который сотворила Оливия: морщинистое лицо, седые брови, волосы и так далее. Я выглядел, как старший брат матушки Гудвил. Оливия же загримировала себя под вульгарную красотку — три слоя краски, рыжий парик, фиолетовое пальто, обтягивающее ее стройную фигуру и множество побрякушек.

— Так, он уже подходит к коттеджу, — прошептал мой конспиратор. В доме засветились окна. Я указал Оливии на одно из них: на занавесках четко вырисовывалась голова человека.

Тут раздался шорох гравия, вспыхнул фонарь, луч скользнул по мне и остановился на Оливии: