Проверка на прочность - Лаумер Джон Кейт (Кит). Страница 4

Заключенный отчаянно сопротивлялся принуждению, а тем временем свободный чужеродный мозг сконцентрировал свои силы и с большей энергией ввел новый стимул в находившийся в смятении захваченный разум.

…Горячее солнце жгло спину. Слабый ветерок колыхал высокую траву, растущую на склоне, где укрылся раненый лев. Капли пурпурно-красной крови, висевшие на высоких стеблях, обозначили путь огромного кота. Он должен быть здесь, распростершийся на земле в тени колючего кустарника, его желтые глаза сузились от боли: грудь его разорвана пулей большого калибра. Он ждет, надеясь, что его мучитель придет сюда…

Сердце Мэллори глухо стучало под влажной рубашкой цвета хаки.

Тяжелая винтовка в его руках казалась ему детской — бесполезная игрушка против первобытной ярости зверя. Он сделал шаг, его губы искривились в иронической улыбке. Что он хочет доказать? Если бы он отступил и посидел под деревом, лениво потягивая из фляги, — пока лев не умер бы от потери крови, — а затем пошел бы и нашел тело, то никто бы об этом не узнал. Он сделал еще один шаг. Теперь он решительно шел вперед. В лицо бил холодный ветер. Ноги были легкими, сильными. Он глубоко вздохнул, ощутил сладость весеннего воздуха. Жизнь никогда не была так дорога ему…

Раздался глубокий астматический кашель, и огромный зверь вышел из тени, желтые клыки оскалены, мышцы перекатываются под светло-коричневой шерстью, темная кровь на боку отливает черным…

Лев двинулся вниз по склону, Мэллори уперся ногами в землю, вскинул ружье, прижал его к плечу.

Как в книге, — подумал он с иронией. — Прицельтесь выше грудины, не стреляйте, пока не будете уверены…

Он выстрелил с расстояния в сто футов — как раз, когда животное повернуло налево. Пуля попала в цель где-то за ребрами. Кот остановился, пришел в себя. Ружье дернулось, и снова грохнул выстрел. На месте разъяренной морды вспыхнуло красное пятно… И все равно умиравший хищник шел вперед. Мэллори смахнул пот, заливающий ему глаза, прицелился в плечо животному…

Курок заело. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять, что в ружье застрял патрон. Не сходя с места, Мэллори подергал его. Тщетно. В последнее мгновение он сделал шаг в сторону, и бросившееся на него чудовище рухнуло в пыль рядом с ним. И вдруг ему в голову пришла мысль, что, если бы Моника наблюдала за ним, сидя в машине у подножья холма, то на этот раз она бы не смеялась…

— Снова комплекс реакций не соответствует какому бы то ни было понятию разумности из моего/нашего опыта, — ячейки Реколлектора сообщили о парадоксе, который преподнес интеллекту Ри захваченный разум. — Мы имеем дело с личностью, которая стремится к выживанию с не имеющей аналогов мощью, и в то же время идет на риск крайней категории без необходимости, согласно абстрактному коду поведенческой симметрии.

— Я/мы делаем вывод, что выбранный в качестве образца сегмент личности не является подлинно аналогичной Эгону частью объекта, — предположили Мыслители. — Очевидно, он неполноценен, нежизнеспособен.

— Давайте попробуем выборочно снять контроль с периферийных областей поля мозга, — предложили Перцепторы. — Таким образом мы сможем сильнее сконцентрировать стимулирование на центральной матрице.

— Приведя энергии в соответствие с захваченным мозгом, можно будет управлять его ритмом и получить ключ к полному контролю над ним, — быстро определили Вычислители.

— Такой путь несет в себе риск разрыва матрицы и разрушения образца,

— предупредили Анализаторы.

— НА РИСК НЕОБХОДИМО ПОЙТИ!

С беспредельной точностью мозг Ри сузил границы зондирования, подгоняя его по форме под очертания находившегося в боевой готовности мозга Мэллори, подстраиваясь под мощные потоки энергии, идущие от стула.

— Равновесие достигнуто, — наконец сообщили Перцепторы. — Однако оно неустойчиво.

Следующая проверка должны быть проведена с целью обнаружения новых аспектов синдрома выживания объекта, — указали Анализаторы.

Модель стимулирующего воздействия была выдвинута и принята. На борту корабля, вращавшегося на подлунной орбите, мозг Ри еще раз бросился в атаку и коснулся восприимчивого мозга Мэллори…

Вместо темноты появился неясный свет. Внизу под его ногами от сильного грохота задрожали скалы. Сквозь вихрь брызг он увидел плот и маленькую фигурку, которая припала к нему: ребенок, маленькая девочка, возможно, лет девяти, стояла на коленях, вцепившись в плот руками и смотрела на него.

— Папочка!

Высокий, тонкий голос, полный нескрываемого ужаса. Дикое течение швыряло плот из стороны в сторону. Он сделал шаг, поскользнулся, чуть не упал вниз со скользких скал. Ледяная вода бурлила вокруг его ног. В сотне футов ниже по течению река серебристо блестела, скрытая туманной вуалью своего зловещего падения. Он повернулся, вскарабкался назад на берег, побежал вдоль него. Там, впереди, он увидел выступ скалы. Может быть…

Плот подпрыгивал и, кружась, несся в пятидесяти футах от него. Слишком далеко. Он увидел бледное личико, умоляющие глаза. Его стал охватывать страх, липкий и одуряющий.

Перед глазами возникали картины смерти: его изломанное тело покачивается на волнах ниже водопада, лежит белое, как воск на столе, напудренное и неестественное в обитом атласом ящике, разлагается в кромешной тьме в безразличной сырой земле.

У него задрожали ноги. Он сделал шаг назад.

На мгновение его охватило любопытное ощущение нереальности. Он вспомнил темноту, чувство невыразимой клаустрофобии, лицо, которое склонилось над ним…

Он моргнул — и сквозь брызги, летевшие от речных порогов, его глаза заглянули в глаза обреченного ребенка. Сострадание пронзило его, как боль от удара. Он кашлянул, почувствовал, как чистая, белая злость на самого себя охватывает его, почувствовал презрение к своему страху. Он закрыл глаза и прыгнул далеко вперед, ударился о воду, пошел вниз, всплыл, задыхаясь. Он поплыл к плоту, почувствовал сильный удар, когда течение бросило его на скалу, захлебнулся, когда жестокие брызги стали сечь его лицо. Неважно, — подумал он, — что у него сломаны ребра, что ему не хватает воздуха для дыхания. Важно только добраться до плота, пока тот не доплыл до края, сделать так, чтобы маленькая напуганная душа полетела вниз, в беспредельную темноту, не одна…

— Ваше превосходительство! Мне нужна помощь! — умолял техник мрачного диктатора. — Я подаю в его мозг такое количество энергии, какого достаточно, чтобы убить двух обыкновенных людей, а он все еще сопротивляется! Я готов поклясться, что мгновение назад он на секунду открыл глаза и посмотрел прямо сквозь меня! Я не могу принять на себя ответственность…

— Он… должен… говорить! — проскрежетал Косло. — Держи его! Сломай его! Или я обещаю тебе медленную и ужасную смерть!

Дрожащими руками техник взялся за ручки панели управления.

Сидевший на стуле Мэллори был напряжен, но больше не сопротивлялся путам. Он был похож на человека, который глубоко задумался. Пот, выступивший на его лбу, тонкими струйками стекал по лицу.

— В захваченном объекте опять появились новые потоки энергии, — объявили Перцепторы в тревоге. — Ресурсы его мозга поразительны!

— ПОДСТРОИТЬСЯ ПОД НЕГО! — дал указание Эгон.

— Ресурсы моей/нашей энергии уже исчерпаны, — вмешались Калькуляторы.

— ВЗЯТЬ ЭНЕРГИЮ СО ВСЕХ ПЕРИФЕРИЙНЫХ ФУНКЦИЙ! СНИЗИТЬ ЭНЕРГИЮ ЭКРАНИРОВАНИЯ. НАСТАЛ МОМЕНТ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ПРОВЕРКИ!

Мозг Ри быстро подчинился.

— Захваченный объект под контролем, — объявил Калькулятор. — Но я/мы указываем на то, что эта связь теперь представляет собой канал возможного нападения.

— НЕОБХОДИМО ПОЙТИ НА РИСК.

— Даже сейчас его мозг старается помешать мне/нам контролировать его.

— ДЕРЖИТЕ ЕГО КРЕПКО!

Мозг Ри отчаянно стремился сохранить контроль над мозгом Мэллори.

Какое-то мгновение он не существовал, затем вдруг появился. Мэллори,

— подумал он. — Этот символ представляет я/мы…

Чужеродная мысль стала исчезать. Он поймал ее, удержал символ. Мэллори. Он вспомнил форму своего тела, ощущение черепа, в который был заключен его мозг, восприятие света, звука, цвета — но здесь не было ни звука, ни света. Только замкнутая темнота, непроницаемая, вечная, неизменная…