До Адама - Лондон Джек. Страница 11

Наше развитие шло медленно. Мы играли всю жизнь, даже взрослые играли почти как дети, и играли мы так, как не играли никакие другие животные. То немногое что мы умели, мы обычно узнавали в ходе игры, благодаря нашему любопытству и проницательности. Вот почему единственным значительным изобретением за время моей жизни в племени было использование тыкв. Сначала мы хранили в тыквах только воду — подражая Мозговой Кости. Но однажды одна из женщин — я не знаю кто именно — наполнила тыкву ежевикой и отнесла ее к себе в пещеру. Тут же все женщины стали носить ягоды, орехи и коренья в тыквах. Однажды начатое должно было иметь продолжение. Другое усовершенствование переносного хранилища также произошло благодаря женщине То ли у какой-то женщины оказалась слишком маленькая тыква, то ли она забыла ее где-то, но как бы то ни было, она согнула два больших листа, скрепила их кусочками веток и отнесла домой больше ягод, чем могла бы вместить самая большая тыква.

Здесь произошла остановка и дальше в переноске припасов мы так и не продвинулись за все те годы, что я провел с племенем. Никому из нас не пришло в голову сплести корзину из ивовых прутьев.

Иногда мужчины и женщины обвязывали гибкой виноградной лозой охапки папоротника и веток, которые они относили в пещеры для подстилок. Возможно через десять или двадцать поколений мы могли бы подняться до плетения корзин. И я уверен в том, что если бы однажды кто-то из нас сплел из ивовых прутьев корзину, следующим и неизбежным шагом был бы пошив одежды. А с появлением одежды, мы стали бы скрывать нашу наготу и появилась скромность. Это был бы сильный толчок для Юного Мира. Но мы остались без этого импульса. Мы были первыми, и не могли далеко продвинуться в течение одного поколения. У нас не было оружия, огня и только грубые зачатки речи.

Изобретение письменности лежало в столь отдаленном будущем, что мне становится страшно, когда я думаю об этом.

Даже я был однажды на грани великого открытия. Чтобы показать вам насколько случайным было развитие в те дни, я могу без всякого хвастовства утверждать, что если бы не обжорство Вислоухого, я мог бы одомашнить собаку. А этого не смогли сделать даже Люди Огня, жившие на северо-востоке. У них не было собак, я сам это видел. Сейчас я поведаю вам, как вечно голодный Вислоухий, возможно, задержал наше общественное развитие на многие поколения.

На порядочном расстоянии к западу от наших пещер было огромное болото, а к югу протянулась гряда невысоких скалистых холмов. Их редко посещали по двум причинам. Прежде всего, там не было подходящей для нас еды, и, во-вторых, те скалистые холмы кишели логовищами хищников.

Но мы с Вислоухим однажды забрели туда. Мы бы не оказались там, если бы не дразнили тигра. Не смейтесь. Это был сам старый Саблезуб. Мы случайно наткнулись на него в лесу, рано утром, и сидя на ветках, и не опасаясь ничего, излили на него свою ненависть и отвращение. С ветки на ветку, с дерева на дерево мы шли за ним поверху, производя адский шум и предупреждая всех обитателей леса о прибытии Старого Саблезуба.

Охоту мы ему точно испортили. И здорово разозлили. Он рычал на нас и бил хвостом, но иногда останавливался и долго, спокойно смотрел на нас, как будто обдумывая некий способ, которым он сможет добраться до нас. А мы только смеялись и забрасывали его палками и сломанными ветками. Такая травля тигра была для нашего племени чем-то вроде спорта. Иногда половина племени следовало по деревьям за львом или тигром, который отважился появиться днем. Это была наша месть. Далеко не один член племени, захваченный врасплох, закончил свои дни в желудке льва или тигра. В том числе и страдая от такой беспомощности и позора, мы приучили хищников до некоторой степени избегать наше стойбище. И, кроме того, это было забавно. Это была отличная игра.

Итак, Вислоухий и я преследовали Саблезуба около трех миль лесом. В конце концов он зажал хвост между ног и сбежал от наших издевательств, как побитая собака. Мы преследовали его изо всех сил, но когда достигли края леса, он быстро превратился в неясную точку на горизонте.

Я не знаю, что еще могло толкнуть нас на это, кроме любопытства, но, поиграв какое-то время, Вислоухий и я рискнули пойти через равнину к подножию скалистых холмов. Далеко мы не пошли. Почти все время мы были не больше, чем в сотне ярдов от деревьев. Зайдя за угол скалы (мы шли очень осторожно, потому что не знали, с кем можем встретиться), мы наткнулись на трех щенков, играющих на солнце.

Они не заметили нас, и в течение некоторого времени мы наблюдали за ними. Это были дикие собаки. В скале была горизонтальная трещина — очевидно логово, где мать оставила их, и где они должны были оставаться, если бы были послушными. Но кипение жизни, которое заставило Вислоухого и меня уйти далеко от леса, позвало щенков наружу, чтобы порезвиться. Представляю себе как мать наказала бы их, если бы поймала за этим.

Но их поймали я и Вислоухий. Он посмотрел на меня, и мы бросились на них. Щенки знали только одно место, где могли укрыться от опасности — свое логово, но мы их опередили и закрыли им дорогу. Один хотел прошмыгнуть у меня под ногами. Я сел на корточки и схватил его. Он вцепился своими маленькими острыми зубками в мою руку, и я выпустил его от резкой боли и неожиданности. В следующее мгновение он скрылся в логове.

Вислоухий, разбиравшийся со вторым щенком, сердито посмотрел на меня и разнообразными звуками сообщил мне какой я дурак и растяпа. Это устыдило меня и вызвало прилив доблести. Я схватил оставшегося щенка за хвост. Он цапнул меня зубами, но я схватил его за шкирку. Вислоухий и я сели, подняли щенков вверх и со смехом разглядывали их.

Они рычали, тявкали и скулили. Вдруг Вислоухий вскочил. Ему показалось, что он что-то услышал. Мы посмотрели друг на друга со страхом, понимая опасность нашего положения. Единственным, что превращало любого животного в злого демона, была попытка причинить вред его детенышам. А эти щенки, которые производили такой шум, были дикими собаками. Мы хорошо знали их, охотящихся стаями, и наводивших ужас на травоядных. Мы наблюдали, как они следуют за стадами антилоп и бизонов и режут телят, стариков и больных. Они и нас преследовали не однажды. Я видел как одна женщина из нашего племени, была загнана ими у самого леса. Если бы она не была измотана бегом, она могла бы укрыться на дереве. Она и попыталась, но не удержалась и упала на землю. Они разорвали ее на куски.

Мы смотрели друг на друга всего одно мгновение. Крепко держа нашу добычу, мы помчались к лесу. Оказавшись в безопасности на высоком дереве, мы показали друг другу щенков и рассмеялись. Как видите смех никогда не покидал нас, чтобы не случилось.

Началась одна из самых трудных работ какой мне доводилось заниматься — мы понесли щенков к нашей пещере. Вместо того, чтобы использовать руки по прямому назначению — карабкаться по деревьям, нам приходилось большую часть времени удерживать ими наших барахтающихся пленников. Один раз мы попробовали идти по земле, но была загнаны назад отвратительной гиеной, которая следовала за нами внизу. Это была мудрая гиена.

Вислоухий кое-что придумал. Он вспомнил, как мы связывали охапки листьев, чтобы отнести их домой для подстилок. Сорвав несколько гибких прутьев, он связал своему щенку лапы, а затем повесил его себе на шею и закинул на спину. Это освободило ему руки и ноги. Он возликовал, и не дожидаясь пока я закончу связывать моего щенка, помчался вперед. Однако, его подстерегала одна трудность. Щенок не был прикреплен к спине Вислоухого Он раскачивался из стороны в сторону и в конце концов оказался спереди. Его зубы не были связаны и в ту же секунду он впился ими в мягкий незащищенный живот Вислоухого. Он издал вопль, едва не упал и судорожно вцепился в ветку обеими руками, чтобы спасти себя. Лоза вокруг его шеи сломалась, и щенок, со все еще связанными лапами, упал на землю. Гиена приступила к обеду.

Вислоухий был в бешенстве. Он обругал гиену и удалился. У меня не было никакой причины нести щенка к пещере, за исключением того, что я этого ХОТЕЛ, и я не отступился. Я намного облегчил себе задачу, развив дальше идею Вислоухого. Я не только связал щенку лапы, но еще просунул палку ему через челюсти и надежно связал их.