Воскрешение. Дилогия - Андреев Николай Ник Эндрюс. Страница 113

Линда отрицательно качнула головой.

– О горячей ванне, дорогом белье и чистой красивой одежде, – нервно воскликнула Кроул. – Это, конечно, глупо, но я привыкла к такой жизни. И вот уже три декады у меня грязные волосы, испачканный кровью комбинезон, а о естественных потребностях женщины я вовсе не заикаюсь. Господи, когда же кончится этот кошмар!

– Глупенькая, – улыбнулась Салан. – Твои желания вполне нормальны и справедливы. Девушкам не место на войне. Однако думать сейчас надо о другом. Ты боишься смерти и не понимаешь, что порой это лучший исход. Представь себе такую ситуацию – погибли все земляне, и мы остались с тобой совершенно одни. Что нас ждет? Мутанты съедят, как обычную дичь. А если бандиты Коуна или морсвильцы захватят двух красивых девочек? Мы пойдем по рукам, как обычные проститутки. Неужели ты хочешь достаться этим ублюдкам? Смерть в данном случае является единственным выходом из положения. И я сделаю это. Один удар кинжалом, и никаких мучений.

– Я не смогу, – испуганно проговорила Кроул.

– Тогда мне придется помочь тебе.

Олис взглянула в глаза подруги и бросилась к ней на грудь. Девушка зарыдала. Именно сейчас она выплеснула все эмоции, накопившиеся за время похода. До этого момента Кроул держалась относительно бодро. Впрочем, не выдержали нервы и у Линды. Гладя Олис по голове, сержант то и дело вытирала набегающие на глаза слезы. Эти две молодые и красивые женщины прощались друг с другом. Они поклялись умереть, но не достаться врагам живыми. На что способны бандиты, аланки прекрасно знали из рассказа лемов. Ничуть не лучше были и чистые. Им оставалось лишь молиться на своих наемников. Только умение и выдержка землян могут спасти группу. Не в последнюю очередь все зависело и от Фортуны: пока она еще не подводила разведчиков.

Сутки прошли как-то незаметно. Люди не успели оглянуться, а до восхода уже осталось чуть больше часа. И несмотря на ночь, никто из разведчиков не спал. В последний раз каждый проверял свое снаряжение. Ничто не должно звенеть, блестеть или цепляться. Любая оплошность может стоить жизни. Именно в этот ответственный момент Кайнц неожиданно заскрипел зубами от боли и рухнул на колени.

– Что с тобой? – подбежал к товарищу Олесь.

– Все горит внутри, такое впечатление, что живот сейчас лопнет, – с трудом ответил граф.

– Вот проклятье, – выругалась Салан. – Это симптомы действия препарата. Он начинает всасываться в кровь.

– Но у нас еще четыре часа в запасе, – удивился Аято.

– Все так, – согласилась Линда. – Но организм человека всегда может преподнести сюрпризы. Усталость и истощение ускорили процесс. Пусть ненамного, но контрольное время сдвинулось.

– А если бы это произошло на улице? – возмутился Храбров. – Нет, рисковать нельзя. Вкалываем лекарство прямо сейчас. Ждать больше нечего.

Решение было разумным. Кто знает, когда наступит кризис у самого Олеся и Аято. А вдруг прямо во время боя? Слишком опасно полагаться на случай. Достав из коробочки шприцы, земляне осторожно ввели иглы под кожу и впрыснули жидкость в кровь. По телу разлилась странная тяжесть. Минут десять воины находились в полукоматозном состоянии. Все биологические процессы их организмов замерли. Но вот ожили глаза, скривились от боли губы, дернулись руки и ноги. Первым встал Тино.

– Ну и дерьмо этот ваш препарат, – вымолвил со злостью самурай. – Превращаешься в какое-то растение. Все видишь, все понимаешь, а пошевелиться не можешь. Ну, и напоследок сумасшедшие судороги.

Вскоре пришли в себя Храбров и Кайнц. Без всякого сомнения, наемникам требовался небольшой отдых, но времени на него уже не было. Кое-как размяв мышцы, земляне взялись за оружие.

– Пора, – произнес, глядя на часы, Генрих. – До рассвета остался один час и десять минут. И да поможет нам Бог.

Первым двинулся Аято. Он осторожно спустился по канату на лестницу третьего этажа и приступил к осмотру дома. Японец отсутствовал около пяти минут. Скрупулезно, дотошно Тино осматривал каждый уголок подъезда. Нарваться на засаду не было ни малейшего желания. И вот внизу раздался тихий свист. Значит, дом пуст. Вторым взялся за трос русич, далее аланки, Олан и Кайнц. Спустя несколько минут вся группа оказалась у выхода из подъезда.

– Маршрут прежний? – едва слышно спросил японец.

– Да, – ответил Олесь. – Сейчас идем налево, пересекаем магистраль, затем три-четыре квартала и еще одно шоссе. Поворот на юг и рывок. Не думаю, что Нейтральный сектор далеко.

– Тебе виднее, – усмехнулся Аято.

Самурай высунул голову на улицу и осмотрелся по сторонам. Трудно сказать, что он мог увидеть в темноте, но Тино махнул рукой и сделал первый шаг в неизвестность. За ним молча последовали остальные разведчики. Группа двигалась очень тихо, люди прижимались к стенам домов и каждой клеткой своего организма чувствовали приближающуюся опасность. Постепенно глаза адаптировались к городскому ландшафту, и разведчики уже без труда различали силуэты друг друга. Позади осталось два квартала. Пока все было спокойно. Никаких дозоров, никаких патрулей. Вскоре показался большой просвет. Это означало, что группа вышла к первой магистрали. Здесь надо было действовать вдвойне осторожно. Пригнувшись, Аято подобрался к углу дома. Неожиданно он замер, опустился на землю и на четвереньках быстро вернулся обратно.

– Там пара часовых, – прошептал он. – Олесь, понадобится твоя помощь.

Молчаливый кивок головы, и наемники начали движение к шоссе. Вот и угол здания. Русич встал на колени и осторожно выглянул. Морсвильцев оказалось пятеро, но дежурили лишь двое. Остальные, завернувшись в грязные одеяла, спали прямо на земле. До чистых было около пяти метров. Дозорные дремали и были обречены. Земляне сделали резкий рывок, и в два кинжала тихо убрали часовых. Осторожно опустив трупы на землю, они посмотрели друг на друга. Оба прекрасно понимали, что значат эти взгляды. Надо было решить проблему спящих.

– Я сам не люблю убивать безоружных, – вымолвил самурай. – Но сейчас другой случай. Оставить в тылу живых врагов мы не можем. Стоит им поднять шум, и группа обречена.

Тяжело вздохнув, Храбров принялся за работу. В конце концов, аланцы нанимали его именно для этого. Он воин и обязан довести девушек до цели, какую бы цену ни пришлось за это заплатить. Несколько быстрых движений, и еще три человека расстались с жизнями. Они уснули всего несколько часов назад и больше не проснутся никогда. Тино вышел из-за угла и махнул рукой. Это был условный знак. Группа вновь начала движение. Поравнявшись с землянином, аланка искоса взглянула на распростертые тела. Никаких эмоций, никаких реплик. Даже Олис начала привыкать к крови и смерти. Люди на войне становятся черствыми и жестокими. То, что раньше казалось недопустимым, здесь является нормой, а подчас и необходимостью. Разведчики быстро проскочили магистраль, стараясь долго не задерживаться на виду. Это было одно из самых опасных мест. Прижавшись к стене дома, воины с тревогой прислушивались к звукам города.

– По-моему, все тихо, – произнес Кайнц.

– Да, – согласился Олесь. – Можно двигаться дальше.

И вновь осторожные, выверенные шаги. Ни одного возгласа, ни одного звука. Группа оставляла позади себя все новые и новые кварталы и приближалась ко второй магистрали. Пока операция шла точно по плану Храброва. Однако без неожиданностей не обошлось. Иногда разведчики проходили мимо зияющих пустотой дверных проемов. В этом не было ничего страшного. Вряд ли чистые располагались в мертвых домах. Здесь могли жить только бродяги. Именно один из них и вывалился на улицу прямо между девушками. Морсвилец был совершенно пьян, а потому его речь оказалась нечленораздельной. Что-то бубня себе под нос, оборванец с трудом пытался разглядеть стоящих перед ним людей. Сделать он это не успел. Мгновенно среагировавший Аято ударил бродягу рукоятью по затылку. Тело морсвильца тотчас обмякло, но не упало. Салан подхватила оборванца под локти и аккуратно опустила на землю.

– Раньше, чем через полчаса, не очухается, – проговорил японец. – И откуда он только взялся? Ведь не издал, гад, ни единого шороха!