Песнь о Гайавате - Лонгфелло Генри. Страница 12

Хоть и тихо Гайавата

Шел теперь — для Миннегаги,

Чтоб она не утомилась.

На руках через стремнины

Нес он девушку с любовью, -

Легким перышком казалась

Эта ноша Гайавате.

В дебрях леса, под ветвями,

Он прокладывал тропинки,

На ночь ей шалаш построил,

Постелил постель из листьев

И развел костер у входа

Из сухих сосновых шишек.

Ветерки, что вечно бродят

По лесам и по долинам,

Путь держали вместе с ними;

Звезды чутко охраняли

Мирный сон их темной ночью;

Белка с дуба зорким взглядом

За влюбленными следила,

А Вабассо, белый кролик,

Убегал от них с тропинки

И, привстав на задних лапках,

Из норы глядел украдкой

С любопытством и со страхом.

Весел был их путь далекий!

Птицы сладко щебетали,

Птицы звонко пели песни

Мирной радости и счастья.

"Ты счастлив, о Гайавата,

С кроткой, любящей женою!" -

Пел Овейса синеперый.

"Ты счастлива, Миннегага,

С благородным, мудрым мужем!" -

Опечи пел красногрудый.

Солнце ласково глядело

Сквозь тенистые деревья,

Говорило им: "О дети!

Злоба — тьма, любовь — свет солнца,

Жизнь играет тьмой и светом, -

Правь любовью, Гайавата!"

Месяц с неба в час полночный

Заглянул в шалаш, наполнил

Мрак таинственным сияньем

И шепнул им: "Дети, дети!

Ночь тиха, а день тревожен;

Жены слабы и покорны,

А мужья властолюбивы, -

Правь терпеньем, Миннегага!"

Так они достигли дома,

Так в вигвам Нокомис старой

Возвратился Гайавата

Из страны Дакотов диких,

Из страны красивых женщин,

С Миннегагою прекрасной.

И была она в вигваме

Огоньком его вечерним,

Светом лунным, светом звездным,

Светлым солнцем для народа.

СВАДЕБНЫЙ ПИР ГАЙАВАТЫ

Стану петь, как По-Пок-Кивис,

Как красавец Йенадиззи

Танцевал под звуки флейты,

Как учтивый Чайбайабос,

Сладкогласный Чайбайабос

Песни пел любви-томленья

И как Ягу, дивный мастер

И рассказывать и хвастать,

Сказки сказывал на свадьбе,

Чтобы пир был веселее,

Чтобы время шло приятней,

Чтоб довольны были гости!

Пышный пир дала Нокомис,

Пышно праздновала свадьбу!

Чаши были все из липы,

Ярко-белые и с глянцем,

Ложки были все из рога,

Ярко-черные и с глянцем.

В знак торжественного пира,

Приглашения на свадьбу,

Всем соседям ветви ивы

В этот день она послала;

И соседи собралися

К циру в праздничных нарядах,

В дорогих мехах и перьях,

В разноцветных ярких красках,

В пестром вампуме и бусах.

На пиру они сначала

Осетра и щуку ели,

Приготовленных Нокомис;

После — пимикан олений,

Пимикан и мозг бизона,

Горб быка и ляжку лани,

Рис и желтые лепешки

Из толченой кукурузы.

Но радушный Гайавата,

Миннегага и Нокомис

При гостях не сели к пище:

Только потчевали молча,

Только молча им служили.

А когда обед был кончен,

Хлопотливая Нокомис

Из большого меха выдры

Тотчас каменные трубки

Табаком набила южным,

Табаком с травой пахучей

И с корою красной ивы.

После ласково сказала:

"Протанцуй нам, По-Пок-Кивис,

Танец Нищего веселый,

Чтобы пир был веселее,

Чтобы время шло приятней,

Чтоб довольны были гости!"

И красавец По-Пок-Кивис,

Беззаботный Йенадиззи,

Озорник, всегда готовый

Веселиться и буянить,

Тотчас встал среди собранья.

Ловок был он в плясках, в танцах,

В состязаньях и забавах,

Смел и ловок в разных играх,

Даже в самых трудных играх!

На деревне По-Пок-Кивис

Слыл пропащим человеком,

Игроком, лентяем, трусом;

Но насмешки и прозванья

Не смущали Йенадиззи:

Ведь зато он был красавец

И большой любимец женщин!

Он стоял в одежде белой

Из пушистой ланьей шкуры,

Окаймленной горностаем,

Густо вампумом расшитой

И ежовою щетиной;

В головном его уборе

Колыхался пух лебяжий;

На козловых мокасинах

Красовались иглы, бисер

И хвосты лисиц — на пятках,

А в руках держал он трубку

И большое опахало.

Краской желтою и красной,

Краской алою и синей

Все лицо его сияло;

В косы, смазанные маслом,

И с пробором, как у женщин,

Вплетены гирлянды были

Из пахучих трав и листьев.

Вот как убран и наряжен

Встал красавец По-Пок-Кивис,

Встал при звуках флейт и песен,

Голосов и барабанов

И свой дивный танец начал.

Танцевал он прежде важно,

Выступая меж деревьев -

То под тенью, то на солнце -

Мягким шагом, как пантера;

После — все быстрей, быстрее

Закружился, завертелся,

Вкруг вигвама начал прыгать

Через головы сидящих

Так, что ветер, пыль и листья

Понеслись за ним кругами!

А потом вдоль Гитчи-Гюми,

По песчаному прибрежью,

Как безумный, он помчался,

Ударяя с дикой силой

Мокасинами о землю

Так, что ветер стал уж бурей,

Засвистал песок, вздымаясь,

Словно вьюга по пустыне,

И покрылося прибрежье

Все холмами Нэго-Воджу!

Так веселый По-Пок-Кивис

Танец Нищего окончил

И, окончив, возвратился

К месту пира, сел с гостями,

Сел, спокойно улыбаясь

И махая опахалом.

После друга Гайаваты,

Чайбайабоса, просили:

"Спой нам песню, Чайбайабос,

Песню страсти, песню неги,

Чтобы пир был веселее,

Чтобы время шло приятней,

Чтоб довольны были гости!"

И прекрасный Чайбайабос

Спел им нежно, сладкозвучно,

Спел в волнении глубоком

Песню страсти, песню неги;

Все смотря на Гайавату,

Все смотря на Миннегагу,

Тихо пел он эту песню:

"Онэвэ! Проснись, родная!

Ты, лесной цветочек дикий,

Ты, лугов зеленых птичка,

Птичка дикая, певунья!

Взор твой кроткий, взор косули,

Так отраден, так отраден,

Как роса для нежных лилий

В час вечерний на долине!

А твое дыханье сладко,

Как цветов благоуханье,

Как дыханье их зарею

В Месяц Падающих Листьев!

Не стремлюсь ли я всем сердцем

К сердцу милой, к сердцу милой,

Как ростки стремятся к солнцу

В тихий Месяц Светлой Ночи?

Онэвэ! Трепещет сердце

И поет тебе в восторге,

Как поют, вздыхают ветви

В ясный Месяц Земляники!

Загрустишь ли ты, родная, -

И мое темнеет сердце,

Как река, когда над нею

Облака бросают тени!

Улыбнешься ли, родная, -

Сердце вновь дрожит и блещет,

Как под солнцем блещут волны,

Что рябит холодный ветер!

Пусть улыбкою сияют

Небеса, земля и воды, -

Не могу я улыбаться,