Аттила - Лорд Джеффри. Страница 11

Резко приподнявшись, он сел и спустил ноги на утоптанный земляной пол. В драной палатке стояло еще девять топчанов, но лишь четыре были заняты. Джеф, Шрам, Борода и этот парень. Ухо, с которым он познакомился вчера… его десяток… неполный десяток, который децин Рилат так жаждал укомплектовать…

Интересно, подумал Блейд, за что Ухо угодил в этот штрафбат? Ведь он явный кантиец… Причем не какой-нибудь хлям-сосунок, а бывалый солдат! И где он потерял то самое ухо, что фигурировало теперь лишь в его прозвище? Кажется, в рангаре гасильщиков имена считались слишком большой роскошью: Шрама звали так из-за пересекавшего щеку и подбородок рубца, волосатый хаст Борода был, разумеется. Бородой, а Ухо — Ухом, поскольку справа под волосами у него торчала только сморщенная культяпка.

Но когда-то он являлся воином, настоящим солдатом, о чем свидетельствовали солидные рога на нижней челюсти! И он был гораздо умнее Марла Рилата, поскольку вчера вечером быстро и доходчиво разъяснил новому десятнику, куда тот попал. Вляпался, точнее говоря!

Теперь Блейд знал, что очутился в довольно привилегированных частях -в некотором отношении. Тут было попроще с дисциплиной, и многие проблемы солдаты решали самостоятельно, не затрудняя ни кантийских сержантов, ни, тем более, офицеров. Рангара гасильщиков, состоявшая всего из двух неполных легионов или текад по тысяче человек в каждой, входила в особое армейское соединение, подчинявшееся Грозному Синтаде Гинне Палу, Колесничему, правой руке Великого и Победоносного Фраллы Куза. Согласно сведениям, полученным Блейдом от Уха, означенный Гинна Пал командовал шестью корпусами-рангарами: Стражами Порядка — иначе говоря, военной полицией; Всевидящими -лазутчиками и шпионами, набранными среди полусотни различных народов и племен; Крепкорукими — саперами и инженерными войсками; отрядами Огненосцев, кантийской артиллерией из катапульт и баллист, стрелявших наполненными зажигательной смесью снарядами; императорской гвардией и гасильщиками. Гинна Пал мог что угодно построить, хоть мост, хоть крепость, а потом сжечь это сооружение из своих метающих пламя машин; он мог выследить любого злоумышленника, схватить его и вздернуть — как говорится, быстро и высоко; наконец, от Гинны Пала зависела безопасность императора. Большой человек! Могущественный!

Вначале Блейд никак не мог взять в толк, почему к полицейскоартиллерийскому ведомству этого важного сановника присоединены гасильщики. Они выполняли весьма неприятную, но зачастую необходимую работу, добивая раненых на поле брани большими молотами-гасилами — деревянными, окованными железом, на длинных рукоятях. Кроме этих палиц, гасильщики имели на вооружении лопату и нож, похожий на мачете, и все; ни щитов, ни копий, ни металлических доспехов им не полагалось. Собственно говоря, им не нужны были ни вооружение, ни воинское искусство, ибо они не участвовали в бою, выполняя лишь санитарные функции — наделать побольше трупов, а затем убрать их под землю или на костер.

Допросив Ухо с пристрастием, Блейд выяснил, что гасильщики занимались и кое-какими дополнительными делами, как-то: акциями устрашения мирных жителей, уничтожением пленных, имитацией разбойничьих нападений на торговые караваны, казнями, пытками и прочей грязной работенкой, недостойной настоящего солдата, но совершенно необходимой на войне. Труды их хорошо оплачивались, но обитали они вне лагеря, за кладбищем и нужниками, и ни один воин, ни кантиец, ни альбаг, ни ситалла, не принял бы кружки вина из рук гасильщика. Они были презренными париями, и их банды набирались из жестоких головорезов, туповатых, но крепких и исполнительных. Существовал еще один способ пополнения этого мерзкого воинства: замена смертной казни за тяжкую вину ссылкой в отряды гасильщиков. Странник почти не сомневался, что кантиец Ухо попал сюда именно таким образом.

Чтобы убойная команда работала эффективно и без сбоев, к ней были приставлены два десятка сержантов-децинов, восемь Офицеров — зикланов и сакоров, и один полковник-текад, который командовал всем подразделением. Служба эта считалась для коренных кантийцев неприятной, но нужной и не позорной; они исполняли ее во имя преданности вождю. Великому и Победоносному Фраллу Кузу, но к рукоятям гасильных молотов не прикасались. Этого, впрочем, и не требовалось: для дробления черепов и позвоночников существовали солдаты. Такие, как Борода, Шрам и Ухо.

Блейд уставился в дальний угол, где на своем топчане похрапывал кантиец. Нет, с этим Ухом надо определенно разобраться! Выяснить, как он тут очутился и чем может быть полезен… На вид этому парню было лет тридцать пять, и он казался тренированным бойцам, крепко сбитым и кряжистым, хотя и не мог похвастать такой мускулатурой, как Борода, и уступал ростом Шраму. Блейд решил побеседовать с ним после завтрака.

Он собирался уже встать, когда Джефайа-финареот, занимавший соседний лежак, пошевелился и приоткрыл глаза. Рыжие лохмы его были встрепаны, рыжая щетина покрывала подбородок, и Блейд, заметив это, невольно провел ладонью по собственным колючим щекам. Зрачки морехода блуждали, взгляд скользил по убогому шатру, по грязному земляному полу и телам спящих; потом он вздрогнул и прошептал:

— Похоже, хозяин, мы попали в самую задницу Гирларла… Гнусное местечко! Гальюн на «Шаловливой рыбке» и то был чище.

— Не беспокойся, Джеф, мы тут надолго не задержимся, — Блейд потер подбородок. — Встань, приведи себя в порядок и не спускай глаз с нашего серебра. В такой компании лучше все свое носить при себе… Да, вот что еще: у тебя есть бритва?

— Да, мастер Дик. Только варвары и дикари зарастают бородой по самые уши.

— Тогда поднимайся и марш на кухню за горячей водой!

Пока Джеф выполнял приказание, странник оглядел выданную вчера одежду и боевой инструментарий. Доспех — кожаная безрукавка до середины бедра, которую надевали на тунику, — был новым, как и неглубокий шлем с круглым металлическим значком впереди: все та же тигриная морда с молотом под ней. Сама эта колотушка стояла рядом, прислоненная к изголовью топчана вместе с лопатой, и к ее рукояти был примотан ремнем нож в потертых ножнах.

Блейд облачился, натянул сандалии, и принялся рассматривать гасило. Деревянный молот, окованный железом, весил фунтов двадцать пять; рукоятка доходила до груди и толщина ее была примерно три дюйма. Странник хмыкнул, вспомнив молоток, с которым он ходил в Дыре на кэшей, роботов-убийц; тот был стальным и весил не меньше, но размерами уступал гасилу.

Отложив колотушку в сторону, он вытащил из ножен слегка искривленный клинок полуторафутовой длины и несколько раз взмахнул им в воздухе. Не меч, конечно, но для начала сойдет. Было приятно ощущать в руках оружие, хотя и такое примитивное, грязное, с пятнами ржавчины на клинке.

Джефайа притащил миску с водой, над которой поднимался пар; на скуле его темнел свежий синяк.

— Кто это тебя?

— Повар, хозяин… Не хотел давать воды… Ну, я его тоже приложил! Мы, финареоты, упорный народ… Национальная черта, знаешь ли!

Одобрительно кивнув, Блейд приступил к бритью. Еще вчера он заметил, что все попадавшиеся навстречу кантийцы были гладко выбриты, тогда как варвары из вспомогательных войск носили бороды. Ясно, что в этом мире гладкий подбородок — признак цивилизованного человека, так что бритвой пренебрегать не стоило.

Ухо, Шрам и Борода пробудились только к самому завтраку, когда Джеф и его хозяин покончили с туалетом и над лагерем гасильщиков поплыл мерный звон бронзового била. Зевая, они выбрались из постелей и начали потягиваться, разминая мышцы.

Блейд велел построиться. Ухо и Джеф тут же образовали некое подобие шеренги, и Шрам, поколебавшись, присоединился к ним; Борода словно не слышал. Он был занят важным делом — пытался почесать под лопаткой. Блейд подступил к хасту и некоторое время обозревал его плоскую желтую физиономию.

— Я велел построиться, парень, — наконец ласково произнес он. — Ты что же, не слышал?

— Га?

— Построиться. Стань вот сюда, за Шрамом.