Кровавые луны Альбы - Лорд Джеффри. Страница 2
Но сегодня дело иное. И правитель края, Пурпурноликий, собственноручно возглавил церемонию посвящения сына. Сам прочел молитвы, выслушал ответы на ритуальные вопросы, помазал фосфором веки, обрядил Орландо в священную мантию, вытканную из алого виссона, испещренного таинственными рунами, и сопроводил к Вратам, ведущим в подземелье
И теперь, слушая, как гулким шепотом отдаются его шаги в прорубленном в скале проходе, в этой плотной, давящей тишине, оставив уже всякие попытки взбодриться — ибо пение и свист его звучали здесь испуганно-фальшиво, и он предпочел в конце концов молчание, — теперь Орландо вспоминал последний их с Седриком разговор, у самого порога.
— Куда ведет этот ход? — спросил он отца.
Кустистые брови нахмурились, глаза грозно сверкнули из-под век, изъеденных многолетними втираниями. Должно быть, правитель считал, что наследнику пристало бы шагнуть в неизвестность безмолвно… Но все же отозвался.
— В тайное святилище Хейра Кующего Молнии.
Орландо знал, что время слов истекло. Но медлил, всеми силами оттягивая момент перехода из пасмурного дождливого утра в темный коридор, из которого, казалось, нет возврата.
— А что я должен там делать… отец? — Боги, он чуть было не сказал «папа»!
— Увидишь сам, — неожиданно Седрик улыбнулся. — Хейр ждет тебя. Иди…
Мальчик почувствовал, как его пробирает дрожь. Он не хотел покидать этот мир, мир скользких камней крепостных стен, мир свинцового северного моря, прелой осенней листвы и скупого солнца. Но, чувствуя напряженные взгляды за спиной, он превозмог себя и сделал первый шаг.
Коридор выглядел бесконечным. Казалось, он вышел уже далеко за пределы замка. Может быть, уже идет под лугом, или даже приближается к лесу, что едва зыбился у бледного окоема, если взглянуть с крепостной стены…
Орландо неудержимо захотелось развернуться и побежать обратно, выскочить из подземелья, оказаться на воздухе, вдохнуть полной грудью его свежесть, насладиться солнечным светом… Но он не мог! Он должен был идти вперед. Вперед. Вперед…
Его била дрожь, то ли от холода, то ли от волнения, а быть может, от страха. Орландо прикрыл горящие воспаленные веки. Нет, он не боится… Здесь просто очень сыро, и в этом причина… И, запахнув поплотнее на обнаженной груди ритуальную красную накидку, потирая руки в жалкой попытке хоть немного согреться, мальчик ускорил шаг.
Вскоре он ощутил, как что-то неуловимо изменилось вокруг. Пол коридора, до того ровно уходивший под уклон, выпрямился. Откуда-то неожиданно донеслось дуновение ветерка — дрогнул огонь факелов, заметались по стенам длинные изломанные тени. Скоро должна быть развилка…
А, вот и она! Левый ход выводит на поверхность, к лесу; посвященные в замке частенько пользовались им. Ему же надо направо. Туда, куда лишь раз в поколение ступала нога Наследника Рода.
Вегур накануне вечером объяснил мальчику план подземелья. Да, с этого места начинается настоящий лабиринт. Теперь самое главное — не ошибиться… Он остановился, припоминая.
Вчера все казалось так просто… Направо, второй направо, пятый налево, прямо, направо, прямо, тридцать шагов — отметина на стене. Он старался как можно точнее выполнять все наставления, но страх нарастал с каждым шагом. А что, если он все же перепутал?.. Где-то ошибся… И теперь угодит в одну из смертоносных ловушек, которыми так стращал его наставник! Или заблудится и будет бродить здесь, как привидение, до конца дней своих…
Орландо остановился. Его била дрожь — и теперь он ясно знал, что это не от холода. Пятый налево — или направо? Или четвертый? Он так долго идет уже по этому коридору… проход все сужается, а пятого поворота нет как нет!..
Ему захотелось кричать, но он знал, что от крика станет только хуже. И, упрямо стиснув зубы, двинулся дальше.
Последний факел остался далеко за спиной. Впереди была кромешная тьма, и, мало-помалу погружаясь в нее, мальчик все больше замедлял шаг. Словно входишь в холодную черную воду… При мысли о чудовищах, поджидающих его во мраке, к горлу Орландо подступила тошнота. Он внезапно ощутил напряжение в мочевом пузыре и, подойдя поближе к стене, торопливо справил нужду, коря себя за святотатство. Подумать только — осквернить священный лабиринт… Он вжал голову в плечи, ожидая, что праведный гнев бога испепелит его на месте. Он выждал минуту-другую, но ничего не произошло. Все было по-прежнему. В вязкой тишине был отчетливо слышен шум падающих вдалеке капель…
«Надо идти, — сказал он себе. — Если я ошибся где-то в начале, то теперь уже поздно возвращаться. Дороги все равно не найти…» Казались, кто-то стер все воспоминания, словно по грифельной доске прошлись мокрой тряпкой… Он помнил лишь, что по последнему коридору остается сделать тридцать шагов.
Тридцать шагов… Неуверенных, на подгибающихся ногах, с остановками и тщетными попытками разглядеть хоть что-нибудь в чернильной тьме…
Тридцать шагов… Ему показалось, что тридцать вечностей миновало с тех пор, как он пустился в путь. Но вот и нужная отметина на стене! Глубокая зазубрина в камне, трещина, куда надо всунуть пальцы, нащупывая рычаг заветного механизма… Из последних сил мальчик нажал на него — и едва не упал, когда стена подалась под его руками.
Слепо, по-совиному моргая от непривычно яркого света, Орландо завертел головой. Перед глазами плыли багрово-черные круги, ноги подкашивались. Отступив на шаг, он прислонился к стене, чтобы не упасть
Но вот постепенно зрение его прояснилось, и чудесное зрелище предстало взору.
Он находился в хрустальной пещере.
Пол, стены и потолок сияли всеми цветами радуги, вспыхивали алыми, зелеными, синими, золотыми огнями, мерцая, светясь и переливаясь, словно он оказался внутри хрустальной шкатулки, играющей в солнечных лучах. Пораженный, мальчик зажмурился на миг, не в силах поверить в это великолепие, и губы его, помимо воли, зашептали молитву Хейру Неистовому.
При звуках его голоса зал славно ожил. Огни вспыхнули ярче, разбегаясь по стенам тысячами искристых метеоров, словно одно лишь имя бога огня пробудило их к жизни. Но теперь мальчик заметил и другое — источник свечения, которого он не видел прежде, на алтаре у дальней стены.
У него не было сомнений, что это именно алтарь. Как не было сомнений и в том, что пещера эта и есть истинный храм божества. На массивном столе из чистого хрусталя лежало то, что должно было считать главной реликвией. То, ради чего — теперь Орландо осознал это с непреклонной ясностью — он и пришел в святилище.
Секира! Огромный бронзовый топор!
В игре слепящих огней мальчик даже не сразу понял, что это боевое оружие. Искристая пелена окутывала его так платно, что очертаний топора почти невозможно было разглядеть, но каким-то шестым чувством он уже знал, что это отличное оружие, знал, как уверенно и надежно ляжет оно в руку, как силен будет замах, как засвистит отточенное лезвие…
Не видя ничего вокруг, слепо и бездумно, обуянный единой внезапной страстью, он шагнул вперед.
«Хейр, Отец Огня, — шептали пересохшие губы, — раб и слуга твой пришел к тебе… Пламени твоего жаждущий пришел к тебе… Тепла взыскующий пришел к тебе… Опали и очисти душу мою, дабы мог я служить тебе в свете и упоении…»
Его никто не учил этим словам; они пришли сами, из неведомых глубин, проложили себе путь из тьмы, обожгли губы. И, словно отвечая на зов, топор вспыхнул еще ярче.
Кто ты, отрок? — вспомнились ему слова обряда. Но теперь они не казались более пустыми и бездушными; они исполнились смысла, обрели суть, запылали негасимым светом в душе.
Кто ты, отрок?
Мое имя Орландо.
Из какого ты рода, Орландо?
Я наследник благородного дома Седрика Смелого.
Какому богу ты служишь?
Я служитель Хейра Пламенноокого.
Известно ли тебе предназначение твое?
Вернуть в мир изгнанного бога.
Вернуть в мир изгнанного бога…
Вернуть в мир…
Вернуть…
Изгнанного — вернуть!..
Мальчик сделал еще шаг вперед. Еще. И еще.