Крысы и ангелы - Лорд Джеффри. Страница 14

Однако драгоценная находка оказалась в другом месте — под диском основания, почти в самом центре, где крепились ходовые стержни.

Блейд бродил по залу, выглядывая тех черепашек, которым не слишком досталось от кряхтелок и базук — такие экземпляры стоило осмотреть в первую очередь. Он ворочал тяжелые корпуса, срезал бластеры, вытаскивал из зажимов на верхних попах неиспользованные боеприпасы, разглядывал клешни манипуляторов — не зацепилось ли где чего… Внезапно от одного из холмов — тех, что поближе к тоннелям — долетел вопль. Кричала женщина, и странник даже не сразу понял, что зовут его.

Широкими шагами он пересек зал, ощущая, как забилось в предчувствии сердце. Его звала Вемми, подружка Сейры, такая же молоденькая женщина, черноволосая и чумазая после битвы и усердных раскопок всякого мусора. Она была едва ли не в панике — как любой человек, узревший невиданное. Тем более — нечто, принесенное врагом!

— Что это? — Вемми тянула дрожащую руку, тыкая в нижний щиток перевернутой черепахи. — Что это, Чарди? Какой-то яд? Оно пахнет… очень странно пахнет…

Блейд присел на корточки рядом с кэшем; луч бластера разом рассек все три его ходули, щупальца тоже оказались перебитыми, но корпус был цел. Полузакрыв глаза, странник вдохнул свежий запах, такой знакомый, такой привычный, и улыбнулся; потом осторожно отделил «это» от темного металла, положив на ладонь.

— Позови-ка Джаки, — велел он женщине.

— Почему я? — Вемми, увидев, что ее находка не кусается, враз осмелела, — Хватит, что я нашла эту штуку!

— Голос у тебя звонкий, — пояснил Блейд. — Хорошо орешь! Я бы еще послушал… Так что зови Джаки — а за находку спасибо.

Вемма набрала воздуха в грудь…

Когда вождь, услышавший ее вопли, наконец подошел, глазам его представилась странная картина: Чарди с наслаждением принюхивался к чему-то зеленому и блестящему, лежавшему у него на ладони. Глаза его были прикрыты, на губах играла улыбка, а по лицу разливалось мечтательное выражение.

— Чего с ним? — предводитель посмотрел на Блейда, потом уставился на женщину. — Пьяный, что ли?

— Похоже. Я тут нашла какую-то дрянь…

Странник встал и, отстранив Вемми, протянул руку прямо к носу вождя.

— Посмотри, Джаки… Посмотри и понюхай…

— Что это? — Джаки отшатнулся. — Что это значит, задница божья?

— Это значит, что наверху все в порядке, — произнес Блейд. — Ни тебе херувимьего дерьма, ни дьявольских сковородок… Там все в порядке, приятель!

На его ладони лежал зеленый лист, еще чуть влажный, клейкий, мясистый, с резными краями, изумрудными прожилками и толстым черенком. Свежий лист, содранный с дерева часа три или четыре назад!

Экологическая гипотеза с треском лопнула.

Расследование четвертое

— Как прошел день, апатам?

— Плохо, Сийра, плохо.

— Я вижу… Ты выглядишь уставшим…

— Как всегда после работы с кардором.

— Это было бы лучше оставить для твоих помощников. Ты уже немолод, апатам…

— Случай, которым мне пришлось сегодня заняться, очень сложен. Никто из моих ассистентов с ним бы не справился. Да и я сам… я до сих пор не уверен, что он мне по силам. Человеческая психика полна загадок и тайн, дочка.

— Но до сих пор тебе неизменно сопутствовал успех…

— Да, меня считают одним из самых знающих целителей. Однако мой новый пациент — нечто уникальное… С подобным я еще не встречался.

— Что-то более тяжкое, чем у того художника, который сделал мой гребень? Помнишь — человек, видевший неприятные сны?

— Помню. Я помню всех, кто хоть раз побывал у меня… Того мастера я излечил за пять сеансов… но с Бринталом Дантом так не получится.

— Кто он, этот Бринтал Дант?

— Совсем еще молодой человек, что весьма удивительно — молодые редко подвержены психозам. Год назад он женился — на любимой девушке, с которой был знаком много лет. Его возлюбленная утверждает, что их чувства взаимны, и я ей верю… Казалось, Брин счастлив, но потом стало происходить нечто странное…

— Продолжай, апатам, я слушаю.

— Ему начал чудиться чей-то взгляд… ненавидящий взгляд, который преследовал его днем и ночью… Да, ночью! Он не видел отчетливых снов, как тот художник, — только ощущал взгляд, направленный на него из клубящегося тумана. Он попытался разобраться с этим и пришел к выводу, что его преследуют.

— Мания преследования, апатам? Я читала о таком… Но это же очень древнее заболевание!

— Настолько древнее, Сийра, что ты себе и представить не можешь… Словом, молодой Брин стал подозрительным, часто его охватывали приступы беспричинного раздражения, иногда он позволял себе кричать на жену… та, разумеется, ничего не понимала. Затем он начал разговаривать сам с собой. Бубнил и бубнил что-то под нос, кому-то угрожал, кого-то умолял… Он боялся подойти к экрану связи — считал, что его облучают… боялся выйти из дома — ему казалось, что за ним идут, следят… Наконец последовали кризис и взрыв.

— Что это значит, апатам?

— Как всегда, отрицательные эмоции обрушились на самого близкого человека. Бринтал Дант наконец выяснил, кто ему угрожает, и попытался задушить жену. К счастью, неподалеку были люди… Ему вкололи успокоительного и доставили ко мне.

— И ты?..

— Я попытался проникнуть в его сознание, но там была стена. Пришлось воспользоваться кардором.

— И тогда стена рухнула?

— О нет. Кардор — мощное средство, с его помощью можно внушить человеку что угодно… можно сделать его недвижимым, как камень, можно заставить подчиняться любой команде — разумеется, пока пациент находится под облучением. Я мог сломать ту стену, но тем самым уничтожил бы личность Бринтала Данта… или необратимо изменил ее… Возможно, к этому придется прибегнуть, но сейчас я сделал только узкую щелку и проскользнул в нее — к разуму Брина. Жуткое ощущение!

— Как же ты собираешься его лечить?

— Еще не знаю, Сийра. Все зависит от причины — причины, вызвавшей такое сильное расстройство. Но, быть может, я не смогу ее отыскать, потому что ее вообще нет.

— Но ты же сам говорил мне — и не раз! — что все в мире имеет свою причину.

— Если она слишком общая, неконкретная, это не слишком облегчит лечение… Видишь ли, дочь, все мы носим в душе страшное наследство — еще с тех времен, когда планета была перенаселена, когда состояние стресса было для человека едва ли не естественным. Это — общая причина многих психозов. С Редукции прошло много времени, и наши тела избавлены от древних болезней и уродств, но врачевать разум и душу гораздо труднее, чем тело. Плоть, в конце концов, только биохимия, душа же — материя высшего порядка…

— Я чувствую, ты расстроен, апатам. Поговорим о другом. Отвлекись, выпей вина… Посмотри, как прекрасен наш сад! Как зелены деревья и пестры клумбы… Вдохни аромат цветов, прогоняющий усталость и мрачные мысли!

— Да, ты права, Сийра… Жизнь имеет свои мрачные стороны, но в целом она прекрасна — как наш сад.

— Кстати, у нас новость, апатам. Нам привезли других топотунов, самой последней модели, — слуг, поваров, садовников… А старых забрал грузовой флаер… Интересно, куда?

— Не знаю, дочка. Наверно, их отправляют в переплавку.

— Ну, приятель, — Джаки похлопал Блейда по могучему плечу, — желаю, чтобы все обошлось без лишних задрючек.

— Надо полагать, ты желаешь нам доброго пути? — странник улыбнулся в ответ на улыбку предводителя Ньюстарда. — И чтобы милость Господня нас не оставила?

— Милости не надо. Пусть Господь сражается с дьяволом, и пусть оба оставят вас в покое. И нас тоже!

— Ты, старый безбожник!.. — Блейд ткнул Джаки в грудь, вождь ответил ему тем же, потом они снова обменялись ухмылками, и Джаки исчез за массивной стальной дверцей шлюзовой переборки.

— Пошли! — Блейд махнул рукой, и путники тронулись в дорогу.

Шел второй день после побоища, самое подходящее время для задуманной экспедиции. По расчетам Джаки, разведчикам предстояло за сутки добраться до Гладких Коридоров, преодоление же территории подземного города, как представлял Блейд, могло занять и три, и четыре, и пять дней, ибо еще никто не доходил даже до его границы. И никто не знал, что ждало их за Гладкими Коридорами.