Сокровище Тарна - Лорд Джеффри. Страница 20

— Подумай, Орг! Меч принадлежит Тарну, его место в Урсите, а не в этих диких ущельях. Мы захватим страну, ОНИ будут уничтожены, и меч вернется во дворец — в твой дворец, владыка!

Орг согласился.

В шахте, во время медленного подъема к тоннелю, что вел в башню, ньютер спросил:

— Что ты знаешь об этом мече?

Тяжелый клинок висел у Блейда на плече, отполированный и наточенный. Разведчик покачал головой:

— Ничего. Откуда он?

— Это древняя святыня. Много мегахроносов назад, когда мужчины Тарна были изгнаны из страны и бежали в ущелье, они взяли с собой священный меч.

Блейд читал о тех временах и грандиозной борьбе между мужчинами и женщинами Тарна. Женщины победили и навечно изгнали мужчин в дикие ущелья севера, оставив нескольких пленников для продолжения рода. Тарниоты-изгнанники стали прародителями новой расы — питцинов. Прошли века, но дикий, жестокий народ не забыл о блаженном Тарне, родине предков. Они верили, что наступит день, когда власть над страной вернется к ним, и огромный меч был символом этой надежды.

— Вот почему Орг разрешил нам взять его, — сказал Хончо. — Ты отправишься в Урсит, и меч будет с тобой — как залог победы над НИМИ.

Они вернулись в покои Блейда и ньютер, поручив своего пленника заботам цебоидов, собрался уходить. Но разведчик остановил его.

— Окажи мне услугу, Хончо. Мне было бы приятно снова увидеть Зулькию, эту девушку-мейдаку. Пришли ее сюда.

Зеленые глаза превратились в щелочки, легкая улыбка заиграла на тонких губах Хончо.

— Неужели мало того, что ты получил внизу? Мне казалось, что Тота оставила тебя без сил. Или я ошибаюсь?

Блейд молчал.

— Ладно, — ньютер кивнул. — Но встреча будет короткой. Мы провели в ущельях слишком много времени, и я хотел бы побыстрее отослать тебя в Урсит. Скоро начнется сакр.

Он вышел, и Блейд отправился в ванную, где струи благовонного пара смыли пот и грязь, а заодно — воспоминания об объятиях Тоты. Затем он занялся мечом.

Орг дал ему ножны и перевязь, расшитую золотом. Старая ткань почти сгнила, но пока Блейд не мог ее заменить. Что касается клинка, то он — был в прекрасном состоянии, тяжелое стальное лезвие отливало голубыми сполохами в бледном свете тарниотского небосвода. Камни, украшавшие меч, были бесподобны. По десять самоцветов с каждой стороны — бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды и огромный розоватый камень причудливой огранки, венчающий рукоять. На Земле они стоили бы целое состояние, но Блейд знал, что в Тарне драгоценности не ценились; они были частью священной реликвии — и только.

Он любовался своим новым оружием, с удовольствием ощущая его тяжесть, когда в комнату вошла Зулькия. Пара солдат-цебоидов сопровождала ее.

Блейд шагнул навстречу девушке и внезапно замер. Что-то изменились в ней. Что? Она была одета так же, как в прошлый раз, и водопад великолепных огненно-бронзовых волос все так же струился по плечам и спине; огромные аметистовые глаза спокойно смотрели на него, а яркие губы полыхали, как лепестки тюльпана под майским солнцем. Но что-то изменилось. Тень ожидания мелькнула в ее глазах — или ему только показалось?

Цебоиды поклонились и вышли. Блейд догадывался, что непроницаемая силовая завеса опять замкнула дверь, и где-то в глубине огромной башни Хончо прилип к своим экранам. Но сейчас он не хотел об этом думать. Перед ним стояла Зулькия — теплая, живая, прелестная; и хотя лицо мейдаки оставалось бесстрастным, Блейд почувствовал, что сердце его забилось сильней. Он сделал еще шаг, не отрываясь от фиолетовой бездны ее глаз, и вдруг веки девушки медленно опустились, словно она хотела предупредить его о чем-то.

Они смотрели друг другу в глаза, соединенные невидимой, неощутимой нитью. Эта связь становилась все крепче и крепче, и никакой экран не мог нащупать ее. Теперь Блейд был уверен — она предупреждает его. О чем?

Тело Зулькии трепетало в его объятиях. Теплые губы прижались к уху Блейда, и он различил едва слышный шепот:

— Поцелуй меня. Я помню, помню… Мне так не хватало этого… — Ее голос стал слабым умирающим эхом: — Поцелуй меня… так, как ты умеешь…

По спине Блейда пробежал холодок. Она знала, как чувствительны экраны, и все же пошла на риск. Почему? Но — главное — получится ли то, что она задумала? Он ждал. Ее глаза молили, предупреждали. Поцеловать ее… так как он делал в прошлый раз…

Нежные губы коснулись его рта, раскрываясь как лепестки цветка. Язык Блейда ощущал влажную гладкость ее зубов — ожерелье жемчужин, обрамленных розовым кораллом. Поцелуй меня… так, как ты умеешь… Кончик языка блуждал в ларце с сокровищами, словно пальцы скупца, пересчитывающего свои богатства. Поцелуй меня… Там было что-то… крохотный цилиндр и комочек вязкого вещества, который удерживал его… Жемчужина оказалась с секретом.

Блейд поднял голову и, прищурившись, посмотрел в фиолетовые глаза мейдаки. Ее щеки порозовели, робкая улыбка блуждала на губах. Он чувствовал, как возвращаются силы — словно не было тех бесконечных ночей в подземной опочивальне Тоты. Его руки погрузились в пышные благоухающие волосы, огненная прядь струилась меж пальцев… Блейд поцеловал ее. Крохотный цилиндрик скользнул в ладонь…

Зулькия потянула его к постели. Не размыкая объятий, они опустились в мягкое забвение ложа, их уста соединились снова — пылающие, ненасытные.

Девушка глубоко вздохнула, безмятежное сияние аметистовых глаз ласкало Блейда.

— Теперь я знаю, что такое поцелуй, мой повелитель… — ее негромкий голос был чуть хриплым.

— Тогда мы можем продолжать урок. Тебе известно слово «любовь», Зулькия?

На чистом лбу появилась морщинка.

— Нет, господин. Ты объяснишь?

— Может быть… — Он ласково притянул ее к себе. — Но лучше, если ты поймешь сама.

Тонкие пальцы коснулись его виска.

— Хончо, ньютер, сказал, что ты заступился за меня. Что ты меня спас… Что наказания не будет… — она ласкала его шею, плечи, грудь. — Прими почтение от твоей рабы, господин. И благодарность…

— Об этом мы потолкуем в другой раз, — горло Блейда внезапно пересохло. — Иди ко мне…

Больше ждать он не мог. Женщина вскрикнула под ним, застонала. Затем… Затем — ничего. Ее плоть таяла в руках Блейда, истончалась, ускользала, превращаясь в фантом. Хончо! Дьявольские машины Хончо забирали ее!

Блейд в ярости распластался на кровати, еще чувствуя прикосновение тела Зулькии. В комнате прозвучал сухой смех ньютера.

— Я выполнил обещание, Блейд. Я согласился, чтобы ты увидел эту мейдаку. Но не более…

Блейд старался взять себя в руки. Его колотила дрожь, пот выступил на лице и груди. Он знал, что может сорваться стать диким бешенным зверем, сумасшедшим. Слепой гнев туманил голову.

И снова раздался смех Хончо.

— Ты выглядишь не очень величественно, господин мой Мазда. Неужели эта мейдака так много значит для тебя!

Блейд стиснул кулаки, крошечный цилиндр впился в ладонь. Хончо не видел этого. Ему не помогли экраны. Он опоздал Превращенная в симлу женщина была только оболочкой плода; косточка осталась в руках Блейда.

Сохраняя на лице выражение ярости и разочарования, разведчик поднялся с кровати. Фантом Хончо следил за ним зелеными блестящими глазами.

— Я посылаю за тобой цебоидов, — голос ньютера стал бесстрастным как прежде. — Ты отправляешься в Урсит.

ГЛАВА 8

Итак, Ричард Блейд оказался в Урсите Но плоть его по-прежнему пребывала в сторожевой башне; легким невидимым фантомом пролетел он по улицам прекрасного города. Так пожелал Хончо. Казалось, возможности его дьявольских машин безграничны, и даже ОНИ, властительницы Тарна, не могли представить, какое могущество сосредоточено в руках принципата Севера.

Тело разведчика лежало на матовом диске в лаборатории Хончо. Блейд был полностью одет, перевязь огромного меча посверкивала на груди тусклым золотом, полупрозрачная тексиновая вуаль покрывала его словно саван. Хончо стоял рядом. В просторном помещении не было никого, ньютер отослал прочь своих помощников и цебоидов охраны. Снова и снова он вглядывался в спокойное лицо своего пленника, и маска бесстрастности начинала сползать, расплываться, развеиваться, как дым Зависть и страх, ненависть и ревность промелькнули в бездонной зелени глаз. И — восхищение. Боязливое восхищение раба, узревшего господина.