Вампир на плече - Лорд Джеффри. Страница 31

Подошел низкорослый, почти квадратный лысый мужик в окружении свиты подхалимов и прихлебателей. Его команда мигом отогнала всех от лоханей с пищей. «Шестерки» зашарили грязными мисками в едва дымящемся вареве, вылавливая лучшие куски.

Все было ясно: иерархию в этом человеческом стаде нужно было срочно ломать. Блейд шагнул вперед, сжимая кулаки.

— Ты такой упитанный, не лучше ли уступить тем, кто умирает от голода? — спокойно спросил он, ставя ногу на край лохани.

Наступило ошеломленное молчание. Судя по всему, здесь никто и никогда не пытался протестовать. Лысый «хозяин» изумленно воззрился на странника — тот шириной плеч превосходил любого из его подручных. Тем не менее главарь отдал приказ действовать обычным порядком. Свора его накатилась и откатилась; несколько ударов, и на земле осталось пять тел. Блейд бил, естественно, не до смерти, а просто чтобы лишить чувств на короткое время.

Лысый остался один. На тупой его физиономии отразился страх; он шатнулся было назад, но странник одним прыжком оказался рядом и аккуратным апперкотом отправил его в нокдаун.

— Всем все ясно? — он обвел толпу выразительным взглядом.

Всем все было ясно. Подхалимы тотчас бросились к Блейду с изъявлениями покорности; остальные, забитые и замордованные до последней крайности, только маяча и угрюмо взирали на разыгравшуюся перся ними сцену. Сменилась власть, только и всего.

— Ешьте! — распорядился Блейд. — Больных и слабых вперед!

Ответом ему было гробовое молчание. Как это — слабых вперед? Слабые на то в слабые, чтобы подыхать — все равно дневной урок за них делают другие. Робко теснившиеся в стороне самые молодые, или, напротив, самые старые, поспешно бросились к тазам — пока остальные в растерянности, а новый главарь не успел все перерешить…

Когда они добрались до еды, Блейд не выдержал, отвернулся. Человек не может дойти до такого скотства, твердил он себе, сжав зубы. Однако же отворачиваться было нельзя — накормить требовалось всех, и быстро, потому что легионеры уже опускали тонкий и узкий дощатый мост через охранный ров с тварями, готовясь пропустить отряд рабов к шахте.

— Слушайте все! — рявкнул Блейд. — В шахту сегодня не пойдем! Требуем нормальной кормежки! И чтоб работать не до изнеможения! И чтоб каждый седьмой день был выходным!

Ему не ответили; смысл сказанного не сразу добрался до сознания этих замордованных существ, которых едва ли можно было назвать людьми. Однако когда дошел…

Тишина взорвалась дикими воплями и визгом. Выли, вопили и орали все — и сильные, и слабые.

— Не пойдем! Верно! Он сказал — не пойдем! Не пойдем!

Только теперь легионеры сообразили, что происходит что-то неладное.

— Эй, падаль! — крикнул кто-то из солдат. — А ну быстро сюда! Иначе вечером жратвы не будет!

— Тихо все! — рявкнул Блейд. Его послушались тотчас. Это обнадеживало.

— Слушайте, солдаты! Будете кормить нас со своей кухни, или мы бросаем работу! — крикнул странник, обращаясь к легионерам, которые по-прежнему бестолково толпились возле выхода к шахте. Охранники явно не знали, что делать; у их десятника хватило ума лишь на одно: не лезть очертя голову в плотную массу рабов, чтобы схватить зачинщика мятежа.

— Можете делать что хотите, но жратвы сегодня не будет! — за неимением лучшего решения гаркнул старший, и легионеры ретировались. Рабы остались запертыми на своем пятачке, окруженном рвами.

Очень быстро Блейд выяснил, что никто из пильгуев никогда и не пытался выбраться отсюда. На доски бараков, похоже, было наложено какое-то заклятие, или же твари во рвах были слишком хорошо натренированы, любая попытка перебросить мостки заканчивалась тем, что ветхое дерево исчезало в ненасытных пастях обитателей рвов. Странник дал команду рыхлить землю и заваливать ею рвы; это подействовало, и на противоположном берегу появилось уже десятка три легионеров с мечами наголо. Лучников пока видно не было.

Блейд точно знал, что делать дальше. Раз подогретой толпе нельзя дать остынуть, это может погубить все предприятие.

— Вы видите, они готовы уморить нас голодом! — вскричал он, взмахивая рукой. — Но мы не станем этого ждать! Пробьемся на свободу сами! И тогда все вокруг станет нашим!

Толпа ответила неистовым ревом. Люди на глазах утрачивали способность рассуждать, поддаваясь захватившему всех стадному чувству. И тогда Блейд понял, что его час настал.

— Штурмуем ворота! — выкрикнул он, и толпа сотнями голосов подхватила этот призыв. — Штурмуем ворота-а!

Он отлично понимал, что легионеров можно взять только внезапностью и нахрапом. Если дать им опомниться, мятежников можно было считать трупами.

Толпа качнулась к солдатской казарме, словно приливная волна. Блейд бежал в первых радах. Наступал самый рискованный, самый отчаянный момент.

Возле накрепко запертых ворот закипел людской водоворот.

— Стройте пирамиду! Подсаживайте меня! — скомандовал странник. Десятки рук подняли его легко, точно пушинку; несколько секунд, и Блейд очутился вровень с узкой бойницей. Тесновато, конечно, но ничего, протиснемся!

В оконном проеме возник легионер — рот раззявлен, глаза выпучены; он размахнулся мечом. Странник успел перехватить кисть воина, резко крутанул ее в сторону; запястье хрустнуло, солдат вскрикнул и выпустил меч. Одним движением Блейд втиснул в проем свое мощное тело, спихнул солдата на пол и бросился вниз по лестнице — открывать ворота своему воинству в отрепьях. Навстречу попался еще одни легионер — он сбил его с ног ударом кулака.

Казарма уже заполнилась топотом и криками поднятых по тревоге солдат, однако Блейд успел отодвинуть тяжелый брус засова, и створки тотчас же распахнулись сами. В ворота хлынул визжащий и вопящий человеческий поток.

Легионеры не успели перекрыть ему дорогу. Странник видел, как несколько солдат оказались просто сметены серой толпой рабов. Мечи их обагрились кровью, несколько невольников упали, но остальные, вне себя от ярости, прикончили воинов голыми руками.

Оказавшись за воротами, освобожденные рабы начинали помаленьку приходить в себя. Что делать дальше? Они настолько привыкли подчиняться чужой воле, что, похоже, совершенно утратили собственную. Где-то это даже хорошо, подумал Блейд. Он боялся, что ему будет не совладать с буйной вольницей, едва рабам удастся вырваться из заточения. Однако нет — пильгуи не разбегались, а, напротив, останавливались, недоуменно озираясь по сторонам. Кажется, они сами еще не верили в свое освобождение.

Однако нашлись и такие, кого разом опьянили кровавая схватка и победа. Эти жадно сорвали оружие с мертвых солдат и сейчас оказались ближе всех к Блейду. Их-то странник и повел на приступ.

Узкие лестницы и переходы в казарме оборонялись легионерами с мужеством отчаяния. Они хорошо знали, что в случае поражения пощады ждать не приходится, и потому дрались, как бешеные. Ступени ведущих на второй этаж лестниц стали скользкими от крови; мертвые изрубленные тела одно за другим катились вниз. Оказавшись на втором этаже, Блейд, который уже вел за собой полдюжины кое-как вооруженных рабов, ударил в тыл легионерам, защищавшим остальные лестницы, и это решило исход дела. Оставшийся в живых десятник приказал своим сдаться.

— Я вас не трону и позволю уйти, если вы оставите здесь все оружие! — крикнул Блейд солдатам. Позади него раздался громкий ропот: рабы требовали смерти своим охранников. Это было плохо, бунт следовало подавить в зародыше.

— Я сказал, что они могут уйти, и они уйдут! — рявкнул странник, поворачиваясь к пильгуям. — Нам их головы ни к чему. Возьмем оружие и двинемся дальше! Все поняли?! Кто вякнет против — голову снесу!

Ропот на время утих. Сдавшихся легионеров — всего их оказалось около пяти десятков — выгнали во двор. Блейд самолично снял с пояса десятника ключи от оружейной кладовой. Полураздетые солдаты столпились возле ворот, окруженные далеко не мирно настроенной толпой вчерашних рабов.

— Давайте внутрь, вы все! — махнул им рукой Блейд, — Запирайтесь изнутри и ждите, пока все не кончится! Потом вас отсюда выпустят.