Ведьмы Иглстаза - Лорд Джеффри. Страница 28

Подбежал старший разведчиков, гибкий широкоплечий воин с иссиня-черной шевелюрой; за ним торопливо шествовал Фра Кзалт.

— Где Брин? — Блейд ухватил лазутчика за перевязь меча. — Что доносят твои люди?

— Он повернул назад… вместе с телохранителями… тогда, когда кастелы прорвались через огонь… воин задыхался от бега.

— Хм-м… — Блейд взглянул на солнце, стоявшее уже довольно низко. -Дзу порядком нас опередил… Будем снаряжать погоню, Кзалт?

— Рискованно преследовать колдуна, да еще в темноте, — военный вождь потер окровавленное плечо. — Разобраться бы с этими… — он кивнул на груды тел, среди которых бродили меченосцы фра. Их клинки то и дело опускались вниз, и тогда Блейд слышал предсмертный хрип умирающего.

— Кто-нибудь еще ушел, кроме Брина? — спросил он, поглядывая на опустевшую лесную опушку: кажется, Миоту удалось увести зверей.

— Не думаю, Талса, — Кзалт продолжал потирать плечо, на котором алела длинная царапина. — Клоты — те, что из грона, обученные, — отрезали дорогу к отступлению и переловили беглецов, пока стая терзала остальных.

— Наши потери?

Кзалт усмехнулся и протянул Блейду окровавленную ладонь:

— Вот… Других пока не вижу.

— Кам! Хорошо! Пусть воины закончат свое дело, а потом Миот вызовет Подземного Стража. — Раскинув руки, странник обнял за плечи Кзалта и Фра Сенду. — Мы не будем преследовать колдуна, друзья. Пусть уходит в свой грон и ждет нас в гости.

Военный вождь отпрянул; на лице его читалось изумление.

— Так ты хочешь…

— Да! Сегодня мы выиграли сражение, но не войну. А я обещал, что фра вернутся на равнины Иллура.

— Но… но, Талса… кастелы еще слишком многочисленны и сильны для нас… ударить по их грону это… это самоубийство!

— Сколько у них осталось людей, способных носить оружие?

— Ну… — Кзалт был в явном замешательстве, не меньше тысячи, я полагаю. Втрое больше, чем у нас!

— Воюют не числом, а уменьем, приятель. К тому же у меня есть план, -Блейд положил ладонь на рукоять меча и, завершая спор, лязгнул клинком. Все! Разговоры окончены! Через два дня мы выступаем.

Это была их последняя ночь. Целуя мокрые от слез щеки Лиллы, Блейд гладил шелковистые локоны, шептал слова утешения. Наверно, Лилла в них не нуждалась, она была бартайей, повелительницей народа фра, владеющей Силой, талисманами и властью над людскими душами. Но то женское, беззащитное, что сейчас прорвалось в ней, казалось Блейду дороже ее власти, ее таинственных магических способностей, ее пленительного тела. Лилла тихо плакала у него на плече, и он подумал, что, возможно, занес ее имя не в ту часть списка своих побед. Возможно… Лишь время покажет, где сохранится память о ней: в заветном маленьком ларце или в том, который побольше.

Девушка подняла к нему мокрое лицо, и Блейд нежно вытер ей щеки. Она прерывисто вздохнула.

— Ты обязательно должен уйти, Талса? Потом, когда с Брином будет покончено? — Он молчал, поглаживая ее волосы. — Ты мог бы вернуться ко мне… не сюда, а в теплые рощи Иллура, где мы поставим новый грон… Мы могли бы…

— Девочка, — он приложил палец к ее губам, ты ведь знаешь, что я -странник… Ты прочитала это здесь, — его ладонь коснулась лба, — и ты уже тогда знала, что наступит день, когда я уйду.

— Да, знала, — всхлипнув, Лилла прижалась к нему — Что тебя гонит, Талса? Куда ты пойдешь?

Блейд задумался, чувствуя тепло и бархатистую нежность ее тела. В самом деле, что же гонит его? Долг? Любопытство? Неутолимая страсть к авантюрам и перемене мест? Вероятно, и то, и другое, и третье — и что-то еще, чего он не мог выразить словами. Это загадочное нечто заставляло его снова и снова усаживаться в кресло под металлическим колпаком коммуникатора, отдаваться на волю бездушной машины, швырявшей его разум и плоть в черную бездну боли и небытия. То была единственная дорога к новым мирам, которую он знал, страшный и тернистый путь, который он проходил раз за разом. Ради чего? Пока ответа у него не имелось.

— Я пойду в Иллур, — прошептал он в ушко Лиллы, — в ваши прекрасные земли… Потом — в страну тейдов, и дальше, на запад, к Сухим Равнинам, к лесам, что раскинулись за ними, к заливу Самнира, над которым высятся отроги горного хребта.

Она резко высвободилась из его объятий и села, глядя на Блейда широко распахнутыми глазами. В неярком пламени ратаа ее зрачки казались черными, как ночь.

— В Барг? Ты пойдешь в Барг? Но зачем, Талса?

— Я должен найти то озеро, что показал нам дух никер-унна… То место, где люди выходили из сияющего облака.

— Должен? Почему?

— Это знание, Лилла. Небесная бартайя послала меня за знанием.

Стиснув кулачки, она с силой опустила их на колени.

— Черной тенью Калхара отмечен вечер, когда я достала тот никер-унн!

— Не говори так, милая. Тогда мы впервые увидели лица друг друга.

— А теперь расстаемся!

— Да. За каждой встречей следует разлука, за каждым обретением -потеря. Но список твоих обретений еще не завершен, девочка. — Блейд поднялся, набросил кильт, перевязь с мечом и протянул Лилле руку. — Пойдем!

Она послушно встала, все еще всхлипывая и дрожа; воздух в опочивальне был прохладным. Блейд укутал девушку покрывалом, сдернув его с постели, и повел в пещерный зал со стенами, украшенными коврами, с большим камином и овальным столом, на крышке которого еще белел меловой чертеж ущелья. Ффа заворочался у порога, вскочил и, неслышно ступая, подошел к ним.

Странник остановился перед темной пастью очага. Пламя давно погасло, угли прогорели, пепел остыл, лишь камни хранили тепло — словно воспоминание о жаркой ласке огня.

— Помнишь, я рассказывал тебе про великого мага? Про волшебника, который научил меня этому… — Блейд присел, вытянул руку над угольями, и они вдруг начали розоветь. Лилла молча кивнула, вытирая глаза, се мокрое личико оживилось — сеансы пирокинеза до сих пор приводили девушку в восторг. — Тот чародей сказал, что я могу передать свой дар другому человеку… не каждому, а очень близкому… да, очень близкому и дорогому, ибо таким даром наделяют от всего сердца, искренне и бескорыстно. — Он поднял голову и посмотрел на Лиллу.

— Ты хочешь… — ее глаза расширились. — Но, Талса, что же останется тебе?!

— Ничего, кроме воспоминаний. Этот дар не делится пополам.

— Я не могу принять его, оставив тебя беззащитным!

— Разве? — Блейд усмехнулся, поглаживая рукоять меча. — В конце кондов, девочка, я воин, а ты колдунья. К чему мне это? — он кивнул на рдеющие угли. — Разжигать костры по вечерам? Есть трут и кремень, так что огненный дар тут не нужен… Нет, ты лучше сумеешь им распорядиться!

— Но…

— Это подарок не только тебе, — встав, странник привлек Лиллу к груди. — Ты передашь его моей дочери… ты станешь первой в роду бартайя с пламенными руками… весть об этом разойдется по всему Иглстазу, и фра будут жить под покровительством твоей Силы, не беспокоясь о врагах… Ну же, милая, — он поцеловал ее в губы, — посмотри на меня… смотри пристально, как будто нас соединяет кристалл харра…

Застыв, Лилла глядела в его зрачки, и Блейд, нащупав неощутимую и невидимую нить, связавшую его с девушкой, стал шептать Формулу Освобождения — так, как учил таллахский жрец. Прочее от него не зависело. Если стремление передать дар было искренним и чистым, его таллахская добыча обретет нового владельца; если нет… Но об этом он даже не хотел думать.

Он кончил заклятье, потом медленно и внятно дважды повторил его вслух, касаясь губами ушка Лиллы.

— Запомнила? Хорошо. Когда придет твой срок, сделаешь все, как я сегодня… скажешь дочери, что это — подарок от отца. А теперь попробуй, -он легонько подтолкнул девушку к камину.

Лилла присела, растерянно оглянулась на него и вытянула руки над остывшими углями. Секунду-другую они оставались темными и холодными, и Блейд заметил, как пальцы девушки начали мелко дрожать. Не вышло? Не может быть! Он быстро поднес ладонь к столу и попытался вызвать знакомое ощущение тепла, мгновенного опаляющего жара. Ничего… Ничего!