Известность любви не помеха - Лоренс Ким. Страница 22

— Мы не подходим друг другу. Я тебе даже не нравлюсь.

Он нетерпеливо дернул головой.

— Мы отлично подходим друг другу в постели. Не строй из себя ледышку, Хоуп. Не противься самой себе.

— Ты хочешь сказать, что у нас нет выбора? Он обхватил ее лицо ладонями и прижался к губам — как человек, долго страдавший от жажды.

— О Боже, я мечтал об этом каждый день, каждую минуту, — выдохнул он, поднимая наконец голову. — А ты?

— Да! — Хоуп со стоном обняла его за шею, легко касаясь губами подбородка, уголков рта… — Это безумие!

Она прижималась к нему всем телом, чувствуя исходивший от него пряный аромат, неистовость возбуждения. Да разве можно лишить себя такого заслуженного наслаждения?!

Алекс что-то неразборчиво проворчал и принялся быстро расстегивать ей одежду. Хоуп повела плечами, помогая ему.

— Ты так прекрасна, что на тебя больно смотреть. — Поцелуй помешал ему договорить — им казалось, что жизни у них осталось на несколько минут. Неровное дыхание Алекса обжигало ей губы. — Ты знаешь, как ты прекрасна?

— Я хочу… — Она чуть не всхлипывала, торопясь поскорее разделаться с пряжкой у него на джинсах. Ноги у нее подгибались, и, едва юбка соскользнула на пол, Хоуп упала на колени. — Не могу! — возмущенно пожаловалась она. Желание было настойчивым и властным, словно в жилах у нее струился расплавленный огонь.

Бросив пряжку, Хоуп быстро расстегнула рубашку Алекса, и ее руки нырнули под мягкую фланель. Чуть влажная кожа была гладкой, как шелк. Хоуп так и не удалось сомкнуть пальцы на его широкой спине. Прижавшись к груди Алекса, она жадно целовала его, нежно покусывая упругую кожу.

Она даже не заметила, как он успел бросить на пол свое пальто, и лишь испытала несказанное облегчение, когда он осторожно уложил ее. Она поймала лацканы его рубашки и притянула Алекса к себе, а тот отвел в сторону кружево на чашечке ее бюстгальтера и благоговейно прикоснулся к груди.

— Это от холода или?.. — спросил он, наблюдая, как розовый бутон напрягся, словно распускаясь.

— Ты сам знаешь. — Хоуп погрузила пальцы в его жесткие волосы, пока горячие губы ласкали ее вздрагивающую грудь. Она закинула ногу на бедро Алекса, даже через ткань ощущая, как пульсирует его плоть, но тут же дернулась — острый край пряжки оцарапал ее.

— Что такое? — Черты лица у него стали еще резче, губы — еще чувственнее и ненасытней, а глаза… О Господи! Под этим взглядом Хоуп теряла всякое представление о действительности.

— Твоя пряжка…

Слегка отодвинув ее колено, он одной рукой ловко расстегнул ремень.

— Дай я. — Хоуп накрыла его руку своей, когда он взялся за молнию. Приподнявшись на колени и зажав зубами язычок молнии, она начала медленно расстегивать ее. Алекс, прищурившись, наблюдал за ней. Грудь у него вздымалась, словно ему не хватало воздуха. Хоуп чувствовала, как по его телу пробегает дрожь, и, в упор глядя на него, не торопилась закончить начатое дело.

Она была так поглощена своим занятием, что не сразу расслышала собственное имя.

— Хоуп, ты тут? Я привезла Алексу перекусить, но, боюсь, на двоих тут не хватит! — Уже скрипнула вторая ступенька на лестнице. Анна! Окинув диким взглядом свое полуобнаженное тело, Хоуп вскочила как ошпаренная. У нее не хватило смелости взглянуть в лицо Алекса.

— Господи помилуй! — Она кинулась в соседнюю комнату и там в лихорадочной спешке оделась.

— Алекс, ты настоящий герой! Хоуп была бы ужасно расстроена, если бы мы не смогли вовремя закончить ремонт. Почему-то она считает, что виновата в случившемся; но я сама слышала, как сантехник говорил, что вентиль цистерны давным-давно проржавел. А, вот и ты, Хоуп. Ну что, водопровод уже подключили? Я как раз говорила Алексу, — бодро щебетала Анна, — как чудесно, когда человек умеет поработать не только головой, но и руками. Что случилось? Я что-то не так сказала?

С бледных губ Хоуп сорвалось невнятное восклицание.

— Все в порядке, Анна.

Анна стянула через голову ремень пухлой сумки.

— Надеюсь, не помешала? Прости, пожалуйста, я просто подумала, что Алекс, наверное, проголодался, — но ты, похоже, тоже об этом вспомнила. Ну, мне пора — малыши ждут в машине. Надо еще забрать Сэма и Натана из садика.

— Я тоже ухожу. — Хоуп выскользнула из комнаты.

— Анна, извини, я на минутку.

— Не обращайте на меня… — начала было Анна, но Алекс уже исчез.

Хоуп услышала позади тяжелые шаги и, забыв о приличиях, бросилась наутек. Ей удалось добежать до машины, прежде чем Алекс нагнал ее.

— Отпусти меня! — Она обернулась к нему, задыхаясь.

Алекс схватил ее за локти.

— Успокойся, — твердо приказал он. — Как ты себя ведешь?

— В жизни не испытывала подобного унижения.

— Ты считаешь унизительным, что кому-то стало известно, что мы с тобой занимались любовью?

Он поморщилась от хладнокровной формулировки.

— Думаешь, она догадалась?

— Ну, если и не догадалась сразу, твое поведение не оставило у нее никаких сомнений. Я правильно понимаю, что тебе стыдно? — — Он отчужденно посмотрел на нее.

— А разве может быть иначе? — вспылила она. — Мы катались по полу, как… как…

— Животные?

— Вот именно, — неохотно согласилась Хоуп. Она сама себе удивлялась. Она никогда не считала себя способной на подобную пылкость чувств; но ведь, с другой стороны, у нее никогда не было Алекса.

— Извини, Хоуп, меня нельзя назвать спокойным и, так сказать, цивилизованным возлюбленным, но ведь я нравлюсь тебе именно такой: неотесанный и грубый.

— Нет, — вырвалось помимо ее воли, и она тут же пожалела об этом.

Алекс приподнял ей голову за подбородок, заставив посмотреть ему в лицо.

— Что «нет»? — Он требовал ответа и, судя по всему, готов был добиться правды любой ценой.

— Ты не такой.

— А какой же? — Она почувствовала, как он напрягся.

Ей вдруг стало легко: наконец-то не надо скрывать своих мыслей.

— Ты красивый. — Она произнесла это слово медленно, словно смакуя. Долой стыд! — Ты самый лучший на свете… — Горло у нее сжималось от сладкой боли. — И такой непредсказуемый… — Смешавшись, она умолкла.

Алекс недоверчиво всматривался ей в лицо.

— Ты это серьезно? — Он порывисто вздохнул, словно ему не хватало воздуха.

— А по-твоему, я тут шутки шучу? — «Я признаюсь тебе в любви, — с возмущением подумала она, — и что же слышу в ответ?» — Думаешь, мне приятно все это говорить?

— Должно быть, приятно. Может, нам стоит придумать что-нибудь вместе? — Он весь прямо светился от удовольствия — похоже, ей таки удалось поднять ему настроение.

— Алекс, мне правда надо в Лондон. — Если он попросит остаться, у нее не хватит сил отказать ему.

— А где ты остановишься?

— У подруги, — с раздражением ответила она. — Так что нечего смотреть на меня с таким подозрением.

— У меня в Лондоне квартира, которой ты могла бы воспользоваться.

Квартира. А она — всего лишь содержанка, которую ее повелитель посещает, когда ему заблагорассудится.

— Спасибо, обойдусь. — Она и так соглашается на многое, что ей не по душе.

— Как хочешь. Я думаю, что смогу выбраться в конце недели. Встретимся?

Хоуп кивнула. Свидание… как старомодно и мило, тем более что их встреча станет безумной оргией чувственного наслаждения. Ему не нужна ее любовь, но он находит желанным ее тело. Возможно, когда-нибудь она пожалеет о своей уступчивости; однако по крайней мере будет что вспомнить.

Хоуп вывернулась из объятий Алекса с видом опытной обольстительницы, привыкшей к подобным поворотам судьбы.

— До встречи.

— Посмотри, который час! — возмущенно фыркнула Миранда.

Хоуп застыла в прихожей, даже не вынув ключ из замка.

— Думаешь, я сама не знаю? — устало отозвалась она. Она чувствовала себя выжатой как лимон. Кажется, решение сыграть в театре было не самым разумным в ее жизни. — Ты представляешь, они пригласили меня потому, что вообразили, будто мое имя на афишах поможет продать побольше билетов! Я, понимаешь ли, хорошо продаюсь! — с горечью воскликнула она. — Вот увидишь, половина зрителей будет сидеть и ждать, не ляпну ли я какую-нибудь глупость!